Дмитрий Янковский - Третья раса

– Здесь Копуха, – произнес я в эфир. – Бес, ты на связи?

– Да.

– Цель надводная, дрейфующая, – сообщил я, предварительно настраивая приближение.

– Конкретнее?

– Погоди, Бес.

Я пригляделся к экрану и снова не удержался от улыбки – среди льдов болтался сорванный понтон от какой-то временной переправы.

– Это «банка», Бес. Просто «банка». Расслабьтесь.

– Вот барракуда… – ругнулся охотник. – Изображение дашь?

– Адрес назови, перенаправлю.

– Эй, Цаца, чтоб тебя! – прорычал Бес в эфир. – Дай Копухе адрес, мне надо взглянуть самому.

Салага тут же отозвался и выдал мне внутренний адрес их сети.

– Я же через шлюз, Цаца! – прошипел я в микрофон. – Чему вас в учебке учили? Гражданским тоже будешь этот адрес давать? Сетевую точку мне дай, барракуда тебя дери! Посадят детей за пульт, потом сателлиты падают…

Бес разразился в эфире задорным хохотом. Получив от Цацы адрес сетевой точки, я перекинул изображение с нашего сателлита на планшет Беса.

– Есть, Копуха, спасибо, – отозвался он. – Надо расстрелять эту «банку», а то в тумане на турбинном ходу налетит кто-нибудь. Эй, Червень! Червень, чтоб тебя!

– На связи Червень, – раздался в эфире заспанный голос. – Чего орешь, пингвинов пугаешь?

– Ты что, уже пингвинам гарнитуры раздал? Офигели вы там окончательно. «Банку» надо утопить. А то погода такая, что кто-нибудь брюхо об нее оцарапает.

– Надо, значит надо… – лениво ответил Червень. – Мушкетон щас только прочищу…

– Валяй, валяй. Запроси Цацу, он тебе цель на боевой выведет.

– О! – последняя фраза, похоже, Червня развеселила. – Да никак Цаца научился с пультом управляться? Да еще сателлитами вертит?

– Ага, размечтался, – хохотнул Бес. – Цаца тебе навертит.

– А откуда цель на планшете?

– Копуха выдал с гражданских «линз».

– Ты что, обкурился? Копуху списали давно.

– Погоди-ка…

Кажется, Бес тоже припомнил мой позывной, облетевший в свое время Землю вдоль и поперек.

– Эй, Копуха, на связь! – позвал он.

– На связи Копуха.

– Ты что, тот самый? Который Поганку накрыл?

– Было такое дело, – с удовольствием ответил я.

Приятно все же, когда о тебе знают и помнят совершенно незнакомые люди.

– Ну ты даешь, охотник. А я-то думаю, что за Копуха? Вроде слышал, а не припомню. Ты где сейчас конкретно?

– Индийский океан, биологическая станция «Tапрабани».

Еще я прибавил планарные координаты для точности.

– Не живется гражданской жизнью, раз в эфире гуляешь? – это уже Червень.

– Первый раз вышел через шлюз, – признался я. – Устроился сторожем на станцию, тут пульт хороший. К тому же сегодня мой день рождения.

– Ну, дела! – воскликнул Бес. – А ты не стесняйся, охотник, выходи чаще. Может, еще поработаем. Блин, народу расскажу, все сдохнут от зависти. Эй, Червень! Ну что там с твоим мушкетоном?

– Готов. Щас заряд в дуло забью… Двух ракет, думаю, хватит.

– Одной бы хватило.

– Для верности!

– Валяй.

Я посмотрел на экран, ожидая, когда ракеты Червня поразят цель. Секунд через тридцать в центре изображения полыхнуло коротким пламенем, и понтон моментально скрылся из вида, пробитый сотней металлнческих шариков.

– Здесь Копуха, – сказал я в эфир. – Цель поражена.

– Здесь Бес, подтверждаю.

– Ну и лады, – ответил Червень. – Пойду посплю ещё часок.

Я помолчал, не зная, стоит ли затевать задуманное. В принципе, сегодня я уже получил от судьбы и так больше обычного. Намного больше. Но человеку, наверное, всегда мало.

– Бес, ответь Копухе… – позвал я.

– На связи.

– Ты не слыхал об охотниках с такими позывными?

– Валяй.

– Молчунья, Чистюля, Рипли, Викинг. – Mолчунью знаю, Это баба немая, да?

– Да.

– Списали ее. Ну, типа под сокращение. Мол, немая, значит инвалидка, а инвалиды в охотниках ни к чему.

– Сами они инвалиды… – разозлился я.

– Другие не знаю где. Про Чистюлю слышал, ясное дело, он ведь с тобой тогда был. Но не знаю, где он сейчас охотится. А за Викинга и Рипли ничего не скажу. Друзей ищешь?

– Да. Хотел перекинуться парой слов в день рождения.

– Найдешь, – уверенно заявил Бес. – Ты ведь охотник.

– Уже вроде как нет.

– Чушь. Доктора могут только бумагу марать, – успокоил меня Червень. – А как дойдет до дела, с которым другие не справятся, так отыщут тебя на раз. Так что ты не теряй форму, Копуха. Я таких историй слышал не одну и не две.

– С Рипли так было, – вспомнил я. – Ее Жаб с камбуза вытащил.

– Вот видишь, – поддакнул Бес. – И на тебя найдется какой-нибудь Жаб. Ты ведь во всем мировом океане главный специалист по одичавшим ракетным платформам.

– Много ли их осталось? – вздохнул я. – Кажется, мы последнюю тогда накрыли.

– Ну и хорошо. Этих тварей чем меньше, тем лучше. Но ты вроде стрелял хорошо?

– Мало, что ли, стрелков? Вон Червень с ракетами управляется по высшему классу.

– Но ты ведь снайпер-глубинник, – не очень уверенно припомнил Бес. – Это не ракетами по наводке пулять. Из моих знакомых глубже ста метров вообще никто не нырял. Как глубоко ты Поганку достал?

– Четыре тысячи метров.

– Охренеть можно, – присвистнул Червень. – Я бы в штаны наделал на такой глубине.

– Да, там можно, – подтвердил я. – Только скафандр не даст. На дне так давит водой, что не только обосраться, а перднуть не выйдет.

Червень с Бесом рассмеялись.

– Ладно, Копуха, ты там не унывай, – посоветовал Бес. – И выходи на связь, как будешь за пультом. Мы все время у сто сороковой вышки пингвинов пугаем.

– База на леднике?

– Да. Нас тут двенадцать человек. Познакомишься постепенно со всеми. А мы про тебя в кубрике расскажем,

– Годится, – улыбнулся я. – Ладно, ребята, конец связи. И удачной охоты.

Я отсоединился от шлюза и откинулся на спинку кресла. Ну и выдался же мне день рождения! Даже поохотиться получилось. Хоть на пустую «банку», да разве в том дело, какая цель? К тому же пользы от такой охоты не меньше, чем если бы «Сотку» или «Барракуду» накрыли. Турбоходу все равно от чего тонуть – от торпеды или от столкновения со старым понтоном.

Интересно, что бы Леся сказала, если бы застала меня за пультом минуту назад, когда я корректировал огонь самого настоящего ракетного удара? Надулась бы скорее всего, мол, вам бы, охотникам, только пострелять куда-нибудь. А может, и нет. Иногда я попусту на неё обижался. Чаще всего именно попусту, чего уж тут говорить. И понять ее можно – она не просто гражданская, не просто женщина, чего уже было бы достаточно для отвращения к любому насилию, но она еще и биолог, то есть в силу профессии прекрасно знает, как воздействует ракетный удар на живой организм. Хотя, с другой стороны, я гораздо лучше ее знал, как воздействует стрельба на искусственный, биотехнологический организм и что будет, если такое воздействие вовремя не применить.