Время - Александр Александрович Мишкин
По итогу! Учёные создали машину и технологию. Технология эта дала побочные эффекты, что проявились как цифры. Цифры не приятные. Учёным это не понравилось. Они захотели всё исправить. Не получилось. Будут думать дальше и дальше работать, говорят, что всё будет хорошо.
Такие дела.
– Какой ужас, – охнула Катя.
Несколько минут помолчали. Катя и Гена переваривали услышанное. Сава надувал слюнявый пузырь.
– Так хорошо, а со мной что будет? – спросил Гена.
– С тобой?.. – Егор уставился на друга. Вспомнил сколько тому осталось. – Короче. Я с батей поговорил. Университет предоставит всё оборудование. Но, увы, забрать тебя сможем только через… – Егор сделал паузу. А ну покажи спину! – Он подошёл к другу и заглянул. – Так… Короче, когда тебе примерно два дня останется, тогда сможем тебя забрать. Если у тебя что-то в организме такое, что не выявили на проф. осмотре, что вряд ли, то мы это найдём и достанем, ну или вылечим. Не гуляй особо нигде, а лучше вообще дома сиди, ну мало ли какие-то внешние факторы повлияют, хотя если за столько времени ничего с цифрами не случилось, значит тут в другом дело… В общем побудь с женой, молодым, – он кивнул в сторону Савы. – Я же сказал, что не дам тебе пропасть. Только нужно твоё согласие. Вообще не мешало бы тебя сейчас увезти куда, закрыть, но… – он посмотрел на Катю с Савой. – В общем я в успехе уверен, но знаю твои беспокойства по этому поводу, так что такие дела, Генка. Чуть что поедешь в университет? Простит тебе Катька два дня?
Катя промолчала. Только раскрыв рот слушала Егора.
– Ладно. Что скажешь?
– Нужно думать, – сказал Гена. Он так усердно старался избегать этой темы, забыть, оставить где-то глубоко, задавить хорошим добрым и светлым, но Егор с неудержимой идеей его спасти, расколол блок и вызвал боль в душе. Гена не хотел покидать семью, не хотел ничего слышать про демона и эксперимент, про дни, что ему остались. Но мысль об институте и двух днях, что могут спасти его, всё же зацепилась за летящий в пропасть болид и поубавила скорости падения. – Я позвоню.
– Хорошо! Вот номер. Запиши….
Гена достал смартфон, записал.
– Как надумаешь – звони! Только Генка, не ходи особо по улице. Ты новости вообще смотришь?
– Не-а.
– Город перекрыли, вояки на границах. Ладно, я пошёл.
Как влетел, так и вылетел Егор из блока Гены, Кати и Савы. Заложил фундамент в их головах и был таков. Взбудоражил и потряс, оживил и заставил вернуться к реальности, от которой Гена так бежал всё это время. Нужно было думать и оставшиеся дни он размышлял. Рисовал, целовал жену, играл с сыном. Думал и чувствовал, как в душе нарастает страх и смятение.
В запасе у Гены оставалось три дня. Квартира за столь короткое время изменилась существенно. Повсюду на стенах висели произведения, в которые Гена вложил всю душу. Соорудив себе импровизированный мольберт из сбитых тонких дощечек, Гена творил свой величайший шедевр. В коридоре вдоль всей стены висели его лучшие работы. Маленький Савка на руках у мамы наслаждался выставкой отца. Протягивая ручки к каждой из картин, желая почувствовать яркие краски, малыш сильно протестовал, когда мама, пытаясь сохранить работы мужа, убирала Саву от картин. Пройдя галерею в коридоре, они направлялись к главной картине художника, которая с минуты на минуту должна была быть закончена. Гена, перемазанный с ног до головы в красках стоял, держал в руках маленькую кисть, делал последние штрихи. На картине были изображены Гена с Савой на руках и Катя. Все эти дни он оттачивал мастерство, чтобы любимые получились максимально достоверно и красиво. Подойдя к мужу Катя увлечённо наблюдала за работой, а Савелий, протягивая руки к холсту, всеми силами желал принять участие в работе. Прикованный к картине, Гена не заметил Катю и Саву. Обернувшись к ним испачканным в краске лицом, он улыбнулся сыну и оставил красную запятую на его щёчке. Сделав последний мазок он, как и подобает настоящему художнику, отошёл посмотреть на шедевр. Картина была чудесной. Счастливый Савка в синем комбинезончике, Гена, ещё более бородатый с зачёсанными назад волосами, Катя в пышном красном платье в белый горошек, всё на фоне стены их комнаты. Любуясь картиной, Катя свободной рукой обняла Гену, и так они стояли заворожённо, любуясь. Не много помолчав Катя сказала:
– Что ты решил? Пойдёшь в институт? Ведь уже почти…
Гена не хотел начинать этот разговор и в такую минуту ему меньше всего хотелось говорить о действительности. Повернув лицо к Кате, он поцеловал нежно в губы, сказал:
– Пойду, Катька, пойду. Если есть возможность…
– Конечно иди! – вдруг выпалила Катя. Сава чуть дёрнулся от внезапного тона мамы. – Егор хороший, он тебе обязательно поможет.
Они повернулись к картине. Стояли обнявшись и молчали, пока Катя снова не заговорила.
– Гена, а если… а если не поможет?.. Как мы будем без тебя?
Растроганный Гена обнял жену и поцеловал во влажную от слёз щёку.
– Что ты такое говоришь, глупая? Милая, моя, Катенька! Всё будет хорошо! Слышишь? Всё будет хорошо!
– Правда?
– Правда.
Гена прижал жену к себе. Савка оказался зажат между двумя родителями, лепетал и пускал слюнявые пузырьки.
«Всё будет хорошо, всё будет хорошо», – думал Гена положив подбородок на голову Кати.
На следующий день, когда нужно было решиться ехать в институт, Гена всё же разбудил в сознание воспоминания, что подавлял так долго, решил выяснить, что стало с девочкой, которая назвала ему цифры. Он чувствовал вину, но не такую, как если бы он сам совершил что-то ужасное. Нет, вина эта хоть и стучала по черепной коробке изнутри, пытаясь вызвать в совести Гены отклик, игнорировалась им иногда полностью. Не он виноват, а учёные. Ему нужно было просто быть внимательнее.
Было утро и возвращаясь из магазина, поднимаясь к себе, он не дошёл один этаж. Прошёл по коридору к нужному блоку и нажал на звонок. Дверь открыла женщина, что и в первый раз. Она была пьяна.
– Что надо?
– Я сосед, сверху…
– Ну и что?
– Ваша дочка… я отнёс её в скорую, как она?
– Подохла моя дочка!..
Гена почувствовал, как внутри что-то оборвалось.
– Что ты мелешь?! – раздался голос из-за спины женщины. Она обернулась и вдруг резко, будто её схватили за плечо, улетела в
