Аластер Рейнольдс - Пропасть Искупления
Теперь это ясно, как никогда. Жасмина показала, что случится, если Куэйхи снова подведет ее. Пустые угрозы не в стиле королевы.
Однако хитроумность Жасмины простирается дальше: в резном скафандре заключена Морвенна; и он не может укрыться в планетной системе и дождаться, когда «Гностическое восхождение» улетит. Нет теперь у него другого выбора, как вернуться, завершив дело, к королеве. И надеяться можно только на две вещи: что он не разочарует Жасмину и что она согласится выпустить Морвенну из резного скафандра.
Внезапно его посетила новая мысль:
– Она в сознании?
– Скоро очнется, – ответил корабль.
Обладая физиологией ультра, Морвенна гораздо легче, чем Куэйхи, переносила торможение корабля, и тем не менее казалось, что скафандр слегка модифицирован, чтобы защищать ее тело.
– Я могу общаться с ней?
– Да, в любое время. Я обеспечу протокол корабль-скафандр.
– Хорошо, подключи меня.
Подождав секунду, он спросил:
– Морвенна?
– Хоррис.
Ее голос был слаб и далек. Куэйхи с трудом верилось, что их разделяют считаные сантиметры металла: с таким же успехом это могли быть двести световых лет свинца.
– Хоррис? Где?.. Что случилось?
Как объяснить человеку, что он заживо замурован в резной скафандр? Какие слова выбрать? Смешно, но можно начать с того, что наконец-то они остались одни.
– Морвенна, есть проблемы, но ты не волнуйся. Все закончится хорошо, поверь, и не надо паниковать. Можешь мне это пообещать?
– Что случилось? – В голосе Морвенны появилась нотка беспокойства.
Он спохватился: лучший способ устроить панику – это попросить людей не паниковать.
– Морвенна, расскажи, что ты помнишь. Только спокойно и не торопясь.
Она вздохнула, успокаиваясь, хотя в голосе уже пробивалась истерика.
– С чего начать?
– Ты помнишь, как меня повели к королеве?
– Да.
– И как вывели из ее тронного зала?
– Да… да, помню.
– Помнишь, ты пыталась их остановить?
– Нет, я…
Куэйхи решил, что связь прервалась, – динамик вдруг умолк.
– Подожди… Да, я помню.
– А потом?
– Ничего.
– Морвенна, меня отвели в операционную Грилье. И там показали жуткую вещь.
– Нет… – начала она, ошибочно решив, что ужасное случилось с Куэйхи, а не с ней.
– Мне показали резной скафандр, – продолжал он. – А запечатали в него не меня, а тебя. Вот почему нельзя паниковать.
Собеседница приняла новость лучше, чем он ожидал. Бедная храбрая Морвенна. В их паре самой смелой всегда была она. Он знал: если бы ее наказали открыто, она бы не дрогнула. В нем самом такой силы не было. Он был трусом, слабаком и эгоистом. Неплохой парень, но не тот, кем можно восторгаться. Его жизнь сложилась под влиянием его изъянов. Он знал это и не строил иллюзий.
– Значит, я теперь подо льдом? – спросила она.
– Нет, – ответил он. – Все не настолько плохо.
Он вдруг понял, насколько абсурдна для Морвенны эта незначительная деталь – погребена она во льду или нет.
– Ты внутри скафандра, но не подо льдом. И это случилось не по твоей вине. Во всем виноват я. А твое заточение нужно для того, чтобы я действовал определенным образом.
– Где я?
– Рядом со мной, на борту «Доминатрикс». Похоже, мы только что закончили торможение перед новой планетной системой.
– Я ничего не вижу и не могу пошевелиться.
Он смотрел на скафандр, мысленно представляя ее. И хотя она всеми силами старалась скрыть чувства, он достаточно знал ее, чтобы понимать, как ей страшно. Устыдившись, он быстро отвернулся:
– Корабль, ты можешь сделать так, чтобы она видела?
– Этот канал отключен.
– Так включи его, черт возьми.
– Запрещено. Довожу до вашего сведения, что заключенный может общаться с окружающим миром только через предоставленный аудиоканал. Любые попытки задействовать другие каналы будут приравнены к…
Куэйхи махнул рукой:
– Ладно. Послушай, Морвенна, эти сволочи постарались, чтобы ты не могла видеть. Догадываюсь, что идея принадлежит Грилье.
– Вообще-то, он не единственный мой враг.
– Может, и так, но я уверен, что здесь он приложил руку.
С брови сорвалась и поплыла в невесомости капля пота. Он вытер лоб тыльной стороной кисти.
– Я во всем виноват.
– Где ты?
Вопрос удивил его.
– Рядом с тобой, вишу в воздухе. Я думал, ты слышишь мой голос сквозь металл скафандра.
– Я слышу твой голос у себя в голове. И он звучит так, словно ты очень далеко. Мне страшно, Хоррис. Не знаю, смогу ли выдержать.
– Ты не одна, – ответил он. – Я тут, с тобой. Только сохраняй спокойствие. Все будет хорошо, и через пару месяцев мы вернемся с победой.
– Через пару месяцев? – Теперь в ее голосе звучало отчаяние.
– Послушать тебя, так это всего ничего.
– Но все-таки лучше, чем через несколько лет. Морвенна, прости меня. Обещаю вытащить тебя из этой передряги.
Куэйхи до боли потер глаза.
– Хоррис?
– Да, – ответил он сквозь слезы.
– Не дай мне умереть вот так. Пожалуйста.
– Морвенна, – сказал он немного погодя, – слушай меня внимательно. Я сейчас ненадолго уйду. В рубку. Надо проверить, где мы находимся.
– Я не хочу, чтобы ты уходил.
– Мы будем слышать друг друга. Мне позарез нужно там побывать, Морвенна. По-другому нельзя. Если не сделаю этого, нам несдобровать.
– Хоррис!
Но он уже оттолкнулся, полетел к противоположной стене и ухватился там за скобы с мягким покрытием. Перебирая руками, двинулся по узкому коридору в сторону рубки. Куэйхи так и не приспособился к невесомости, но корабль-разведчик с узким, как игла, корпусом был слишком мал для центробежной гравитации. Станет легче, когда они отправятся в путь: гравитацию будут создавать двигатели «Доминатрикс».
В другое время он бы порадовался тому, что оказался вдали от команды «Гностического восхождения». В предыдущих разведывательных полетах Морвенны с ним не было, и, скучая по ней в этих недолгих разлуках, он тем не менее упивался независимостью от высокомерных ультра. Он не был совсем уж асоциален; когда жил в бурлящей человеческой цивилизации, не отличался общительностью, но всегда имел пять-шесть сильных друзей. У него всегда были любовницы, чаще редкого, экзотического или – как в случае Морвенны – откровенно опасного типа. Но внутренность корабля Жасмины давила на психику, вызывала боязнь замкнутого пространства. Здесь все было настолько пропитано паранойей и интригами, что он часто задыхался и тосковал по суровой простоте разведывательного полета на борту малого корабля.
Так «Доминатрикс» и содержащийся в ней крошечный разведывательный шаттл стали его личной империей в пределах доминиона, имя которому – «Гностическое восхождение». Корабль кормил и обихаживал Куэйхи, угадывая его желания со сноровкой опытной куртизанки. Чем больше времени пилот проводил на борту, тем глубже субличность изучала его капризы и слабости. Корабль ставил музыку, которая не только более всего подходила к настроению Куэйхи, но и отвлекала от опасных самокопаний или легкомысленной эйфории. Корабль готовил еду, которой Куэйхи нипочем не добился бы от пищевых синтезаторов «Гностического восхождения». Корабль преподносил эффектные сюрпризы, когда казалось, что его хранилища информации уже истощены. Корабль знал, когда Куэйхи пора спать, а когда нужно стимулировать организм для полноценной работы. Корабль устраивал развлечения, если Куэйхи скучал, и симулировал мелкие аварии, если пилот выказывал признаки опасного благодушия.
Временами Куэйхи казалось, что не только корабль изучил его досконально, но и сам он в некотором смысле дополнил свое «я» бортовой компьютерной системой. Это слияние происходило даже на биологическом уровне. Ультра всякий раз стерилизовали корабль-разведчик по его возвращении в ангар, но Куэйхи помнил, что в первый раз, когда очутился на его борту, там витали другие запахи. Теперь же внутри «Доминатрикс» пахло жильем. Домом.
Однако сейчас всякое ощущение того, что корабль – его убежище, его крошечный рай, ушло. Беглого взгляда на резной скафандр было довольно, чтобы понять: Жасмине удалось проникнуть в святая святых Куэйхи.
Второго шанса не будет. Все, что у него осталось, сосредоточилось впереди, в планетной системе.
– Сука, – снова сказал он.
Добравшись до рубки, Куэйхи втиснулся в кресло пилота. «Доминатрикс» состояла в основном из двигателя и запаса топлива, поэтому отсек управления был совсем крошечным – минимальное расширение в конце узкого коридора, вроде резервуарчика с ртутью у градусника. Лобовой овальный иллюминатор не показывал ничего, кроме межзвездной пустоты.
– Авионика! – скомандовал Куэйхи.
Приборные панели сомкнулись вокруг него, словно щипцы. Дисплеи помигали и изобразили анимированные диаграммы и сенсорные панели; куда бы ни переместился фокус зрения пилота, картинки сопровождали его.
