Олег Готко - ЗЕМЛЯКИ ПО РАЗУМУ

Мария мысленно вздохнула, вспомнив о запахе котлет, который стоял в кухне в тот день, когда она попрощалась с мужем, и непроизвольно дрыгнула ножкой. А когда подумала, что уже практически не помнит запах Семен, то ей стало совсем уж тошно.

И тут в ослабленное тоской сознание прокралась подлая мыслишка, довольно обыкновенная в подобной ситуации, когда и менее психически уравновешенные натуры, нежели у Марии, сходили с ума. И нет никакой разницы, находится ли женщина в каменном мешке, как Мария Стюарт, или же в кожаном… – ее естество требует свое.

«Он опоздает... Опоздает, – зудел комар разлуки, словно кровь, высасывая ее надежду, – и придется ждать весь долгий период полового созревания, чтобы заняться с ним кровосмесительством, ведь твое сознание будет обречено расти в теле твоей дочери. Опять эти прыщи и прочие прелести отрочества… Кстати, как ты относишься к инцесту, Мария?.. Неужели все еще отрицательно? Ничего, время ожидания многих заставляло менять свою точку зрения…»

Саньковская еще раз содрогнулась, и это было замечено старушками, стоявшими у ложа. К тому времени врач уже удалился, оставив их в грустном одиночестве, ведь люди часто остаются одинокими даже в толпе. К сожалению, это редко их радует.

– Смотри, Наташа, а ребеночек-то шевелиться, – воскликнула Варвара Моисеевна, чтобы как-то разрядить невеселую обстановку.

– Да уж, – отрешенно хмыкнула Наталья Семеновна, погруженная в материнскую печаль.

– А ведь, если мне не изменяет память, у дочурки твоей сегодня день рождения, – хитро прищурилась подруга.

«И, возможно, последний, – мелькнуло у Марии. – Ведь если я рожусь заново, то это будет уже другой день…»

– Угу, – кивнула мать, давая понять, что в этот день, много лет назад она и в мыслях не допускала, что когда-нибудь ей придется стоять над больничной койкой именинницы.

– Я тут, – Цугундер неожиданно сменила свое шамканье на заговорщицкий шепот, – когда Жулечку кормить бегала, прихватила с собой…

– Что? – сбитая с толку подпольными повадками подруги, наконец-то отрешилась от тяжких дум Наталья Семеновна.

– Ну, это… Чтобы отметить.

– Что ты плетешь?

– Я про день рождения. Да и за здоровье ребеночка не помешало бы.

– Что-то я тебя не понимаю.

– Это все потому, что мы с тобой давно не виделись, – вздохнула Цугундер. – Раньше ты выпить никогда не отказывалась!

– Выпить?!

– Не кричи, а то все сбегутся!

– Кто все?

– Ну эти, врачи, медсестры и, – как их, чертей? – интерны. Ты же должна знать, как в больницах пьют!

– Как? – совершенно ошарашенная Наталья Сергеевна присела на краешек кровати.

– По-черному! Как мой сосед, ни дна ему, ни покрышки!

– А он, что, тоже врач? – попыталась было теща Семена извлечь из слов подруги полезную, как ей показалось, информацию о неизвестном ей враче, подобно тому, как утопающий хватается за соломинку, но не тут-то было.

– Какой он к черту врач? Так, находка для патологоанатома, который специализируется на циррозах печени, – отмахнулась Варвара Моисеевна, полезла в сумку и вынула оттуда бутылку. – Вот, винца красненького прихватила в гастрономе. Для кровообращения, говорят, жутко полезно.

У матери Саньковской отнялась речь, а Мария, наоборот, вернулась в реальность и стала напряженно ждать продолжения, живо представив себе граненый стакан, в котором отливает рубином пьянящая влага. От когда-то ненавистного привкуса перебродившего винограда потекли мысленные слюни.

Послышалась возня с пробкой, сменившаяся бульканьем жидкости.

– Грех отказываться, Наташа!

***

Дверь шлюза открылась, и друзья оказались тет-а-тет с роботами.

– Проходите, – Семен отступил в сторону.

– Ты собираешься пустить их внутрь?.. – прошипел ему на ухо Длинный. – Тогда я умываю руки!

– Лучше просто помой их, – подмигнул ему Саньковский, – потому что я собираюсь устроить роскошную тризну!

– Тризну?

– Ну, памятный обед по своим товарищам, понимаешь?

– Но ведь я еще живой!

– Слышишь, Длинный, у меня складывается впечатление, что длительное пребывание в подпространстве способствует размягчению мозгов у тех, кто выше меня ростом. Стоять!

Последний приказ относился к инопланетным созданиям и те послушно застыли.

– Кругом! – продолжал притворяться сержантом Семен.

К друзьям немедленно повернулись две на диво бессмысленные физиономии.

– Что-то мне их глаза не нравятся, – пробормотал Длинный.

– Да, они не такие красивые, как у тебя, – фыркнул Саньковский, внимательно рассматривая копии землян, – но и не такие отмороженные. Есть в них какая-то изюминка, не правда ли?

– О сушенном винограде компьютер ничего не говорил…

Семен с удивлением посмотрел на друга.

– Интересно, что бы он сказал, прозондировав тебя? Что воду в твоем организме заменяет тормозная жидкость?.. Или что мозги слеплены не только из серого, но еще и из буро-малинового вещества?..

– Ты бы не выпендривался, – Длинный обиженно нахмурился, – а то не посмотрю на этих свидетелей и врежу как следует…

– Ладно, ладно. Предлагаю приступить к делу, то есть, к телу. Ты к левому, а я – к правому.

Подойдя к Горелову-штрих, Саньковский принюхался. Водкой, что называется, и не пахло. Тут у него защемило сердце – он вспомнил любимую, нос которой улавливал в воздухе молекулу перегара даже при соотношении один к миллиарду…

Но ведь не мог же компьютер соврать? Или же Длинный угадал, и проклятая железка выдала им их желаемое за действительное?.. Бред, конечно, но чем черт не шутит, особенно устами Длинного?..

Так размышлял Семен, изучая безыскусную рожу искусственного Горелова. Его пытливый взгляд ностальгически скользил по ложбинам и взгорьям туго обтянутой инопланетным дерматином физиономии, однако там, по большому счету, не за что было зацепиться глазу.

Испытав разочарование – назвать эту мерзкую ряху родной даже язык не поворачивался, – он скосил глаза на Длинного. Тот, ничтоже сумняшасе, возможно, потому что с майором Вуйко его не связывало практически никаких воспоминаний, кроме разве что ограбления банка, где бравый начальник охраны играл эпизодическую роль, тыкал кулаком в свисающее брюхо и бормотал:

– Делиться тушенкой будем или нет? Вон какое пузо отожрал, крохобор!

Голова, снабженная искусственным интеллектом, по своей мощности явно соответствующим милицейскому, послушно кивала.

– Попробуй выковырять тушенку из естественных отверстий, – посоветовал Семен и на всякий случай уточнил: – Я имею в виду рот или, в крайнем разе, нос.