Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

Да, вот это была жизнь! Как в старые времена, даже лучше!

Он засмеялся, поймал сверкающий меч и высоко подбросил его.

Илидат считал, что Короналю неприлично делать такие вещи перед принцами королевства, и Тонигорн был того же мнения, но Лорд Валентин не согласился с ними, добродушно заметив, что ему плевать на этикет. Теперь он видел, как они смотрят, раскрыв рты, со своих почетных мест на это поразительное зрелище.

Однако он понимал, что пора оставить это поле действий.

Он поочередно перекидал все предметы, которые поймал, и отступил.

Дойдя до первой ступени трона, он остановился и позвал Карабеллу.

— Пойдем со мной и станем зрителями, — сказал он.

Щеки ее залились краской, но она, не колеблясь, избавилась от дубинок, ножей и подошла к трону.

Лорд Валентин взял ее за руку и вместе с ней поднялся.

— Милорд, — прошептала она.

— Ш-ш-ш. Это очень серьезное дело. Осторожно, не споткнитесь.

— Я споткнусь? Я? Жонглер?

— Прости, Карабелла.

— Я прощаю тебя, Валентин.

— Лорд Валентин.

— Значит, теперь будет так, милорд?

— Не всегда. Когда мы вдвоем — нет.

Они поднялась на верхнюю ступеньку.

Их ждало двойное сидение, сияющее зеленым и золотым бархатом.

Лорд Валентин стоял, вглядываясь в толпу.

— Где Делиамбер? — шепотом спросил он. — Я его не вижу!

— Его не привлекают эти дела, — сказала Карабелла, — и он, наверное, уехал на время праздника. Колдуны скучают на фестивалях, а жонглирование его никогда не интересовало, ты сам знаешь.

— Ему полагалось бы находиться здесь.

— Когда он тебе понадобится, он вернется.

— Надеюсь. Давай сядем.

Они заняли свои места на троне.

Внизу жонглеры показывали свои лучшие трюки, казавшиеся чудом даже Лорду Валентину, хотя он знал их тайную подоплеку.

Глядя на них, он чувствовал странную печаль, потому что теперь сам отстранился от группы жонглеров, отошел, чтобы подняться на трон.

Это было серьезным изменением в его жизни.

Он понимал, что жизнь бродячего жонглера, свободная и радостная, кончена, что на него снова навалилась всей тяжестью ответственность власти, которой он не хотел, но от которой не мог отказаться.

Это его огорчало.

Он сказал Карабелле:

— Когда-нибудь, когда двор будет смотреть в другую сторону, мы потихоньку соберемся все и покидаем дубинки. Как, Карабелла?

— Наверное, да, милорд. Я хотела бы этого.

— Мы вообразим, что мы где-то между Фалкинкином и Долорном, нас пригласят в Постоянный Цирк, мы найдем гостиницу и…

— Милорд, ты только посмотри, что делают скандары! Просто глазам не веришь! Так много рук — и все в работе!

Лорд Валентин улыбнулся.

— Я попрошу Залзана Кавола показать мне, как это делается в ближайшие дни, когда у меня будет время.

Хроники Маджипура

Пролог

Через два года после воцарения на троне Властителя Валентайна что-то перевернуло душу мальчишке Хиссайну, служке в Доме Записей Лабиринта Маджипура. Он шесть месяцев вел инвентаризацию архивов сборщиков налогов — бесконечный перечень документов, в который никто никогда не заглядывал, — и выглядело так, что этой работой он будет заниматься и следующий год, и два, и три. Она не имела значения, как понимал Хиссайн, да и кому могли потребоваться отчеты провинциальных сборщиков налогов, живших во времена Властителя Деккерета, или Властителя Калинтайна, или даже давнего Властителя Стиамота? Документы были свалены беспорядочной кучей, несомненно по какой-то причине, и теперь злой рок избрал Хиссайна разбирать их. Он отлично видел, насколько бесполезна и бессмысленна его работа, разве что можно было получить великолепный урок географии огромного Маджипура. Сколько провинций! Сколько городов! Три колоссальных материка разделялись и подразделялись на тысячи муниципальных единиц, каждая с многомиллионным населением. И за время работы сознание заполняли названия Пятидесяти Городов Замка-Горы, огромных городских округов Зимроэля, таинственных поселений в пустынях Сувраэля, провинциальных столиц, всего выросшего за время четырнадцатитысячелетнего процветания Маджипура на планете: Пидрайд, Нарабал, Ни-Моуа, Алэйсор, Стойон, Пилиплок, Пендивэйн, Амблеморн, Толигай. Миллионы названий! Но потом ему это надоело.

Его вдруг охватило нетерпение, ожидание чего-то лучшего. А послушание никогда не было его натурой.

Рядом с пыльной маленькой комнатушкой в Доме Записей, где Хиссайн разбирал и изучал свою груду налоговых отчетов, находилось нечто гораздо более интересное — Счетчик Душ, доступ к которому был закрыт для всех, кроме самых высокопоставленных, да и то говорили, не для всех. Хиссайн кое-что знал об этом месте, он вообще много знал о Лабиринте, даже о запрещенных местах. «Дом Записей, — говорил он слушателям, еще когда в восьмилетием возрасте болтался на улицах огромного подземного города и нанимался в проводники к приезжим ради кроны-другой, — таит в себе комнату, где хранятся миллионы мыслезаписей-воспоминаний. Поднимаешь капсулу, вкладываешь ее в щель специального устройства, и внезапно становишься тем, кем оставлена запись, и живешь во времена Властителя Конфалума или Властителя Симинэйва, или сражаешься вместе с Властителем Стиамотом против Метаморфов. Но только попасть в ту комнату почти невозможно». И это действительно было почти невозможно, но Хиссайн думал, размышлял и прикидывал, не удастся ли пробраться туда под предлогом поисков дат для своих розысков в налоговых архивах. А потом пожить жизнью современников самых величайших и удивительных событий Маджипура.

И постепенно мечта его начала обретать реальность. Он знал, где находятся печати для документов в Доме Записей, и потихоньку снабдил себя всеми необходимыми пропусками. И как-то поздним полднем, с пересохшим горлом и звоном в ушах, направился по ярко освещенным кривым коридорам.

Давным-давно уже он не испытывал подобного состояния, а маленьким бродяжкой он вообще его не испытывал, но его оцивилизовали, обучили, дали работу. РАБОТУ! РАБОТУ! РАБОТУ! ОНИ! КТО ОНИ? Он, Венценосец еще в те времена, когда скитался по планете, лишенный своего тела и трона захватчиком Барджазидом, он пришел в Лабиринт, где Хиссайн сделался его проводником, и каким-то образом почувствовал в нем истинного венценосца, и это стало началом конца бродяжки Хиссайна.

Потом Хиссайн узнал, что Властитель Валентайн отправился к Замку-Горе, и Барджазед повержен, а потом, во время второй коронации, Хиссайн вдруг очутился, Дивине знает, почему, на этой церемонии в Замке Властителя Валентайна. Никогда раньше он не покидал Лабиринта, не бывал на солнечном свете, не ездил на государственном флотере по Долине Клайна, минуя города, известные ему лишь по сновидениям, а потом гора — тридцатимильная масса земли, взметнувшаяся ввысь, и сам Замок; грязный мальчишка стоял рядом с Венценосцем и перешучивался с ним. Венценосец восхищался умом и энергией мальчишки, его предприимчивостью. Прекрасно. И Хиссайн стал протеже Венценосца. Прекрасно! Он вернулся в Лабиринт и был назначен на должность в Дом Записей, уже не так прекрасно. Хиссайн терпеть не мог чиновников, эти лица-маски идиотов, плодящих бумаги в кишках Лабиринта, а теперь, как любимец венценосца, он сам стал таким же. Он-то считал, что будет по-прежнему водить по Лабиринту приезжих, а вместо этого!.. ОТЧЕТ СБОРЩИКА ДОХОДОВ ОДИННАДЦАТОГО ОКРУГА ПРОВИНЦИИ НАТАНАЛА ДВЕНАДЦАТОГО ГОДА ЦАРСТВОВАНИЯ ВЛАСТИТЕЛЯ ОССЬЕРА И ПОНТИФЕКСА КИННИКЕНА. Хиссайн надеялся, что Венценосец вспомнит о нем и призовет к себе на службу в Замок-Гору, и тогда его жизнь будет иметь какое-то значение в жизни Маджипура, но Венценосец, кажется, забыл о нем, как и следовало ожидать. У него целый мир с двадцати- или тридцатимиллиардным населением, и какое ему дело до маленького мальчишки в Лабиринте?! Хиссайн боялся, что вся жизнь его теперь пройдет в поисках среди пыльных бумаг…