Роберт Силверберг - Замок лорда Валентина. Хроники Маджипура

Жонглируя, он шел к Барджазеду, а тот пятился, широко раскрыв глаза и капал слюной на бороду.

Вдруг Валентин резко остановился и покачнулся от послания, ударившего его со страшной силой. Подсвечники покатились по темному деревянному полу.

Последовал второй удар, затем третий.

Валентин еле удержался на ногах. Игра с Барджазедом кончилась, началась какая-то новая схватка, которой Валентин не понимал. Он рванулся вперед, намереваясь схватить противника, прежде чем неведомая сила ударит его снова.

Барджазед отступил, подняв дрожащие руки к лицу. От него ли пришло это нападение, или в комнате прятался его союзник?

Валентин отпрянул, когда эта неуловимая невидимая сила ударила его в мозг снова.

Он пошатнулся, прижал ладони к вискам и попытался собраться с мыслями. Схватив Барджазеда, он удержится сам, повалит его, сядет на него и призовет на помощь.

Он рванулся вперед и схватил за руку лже-Короналя. Доминик завыл и вырвался.

Валентин хотел прижать его к стене, но Доминик с диким воплем страха и отчаяния метнулся мимо него и побежал, ковыляя, через комнату. Он нырнул в один из альковов и закричал:

— Отец, помоги мне!

Валентин подбежал и откинул занавеску.

Он отступил, ошеломленный. В алькове прятался старик могучего сложения, черноглазый, смуглый, с блестящим золотым обручем на лбу. В руке он держал какой-то прибор из кости и золота с ремешками, застежками и рычагами. Это был Симонан Барджазед, вдруг очутившийся здесь, в судейском зале Короналя.

Это он посылал леденившие мозг послания, чуть не сбившие с ног Валентина.

Сейчас он хотел послать еще одно, но его отвлекал сын, истерически цеплявшийся за него и умолявший о помощи.

Валентин понял, что одному тут не справиться, и громко закричал:

— Слит, Карабелла! Залзан Кавол!

Доминик Барджазед всхлипывал и стонал. Король Снов пнул его, как надоедливую собачонку. Валентин осторожно пробрался в альков, надеясь выхватить у старого Симонана эту ужасную сонную машину, пока он не нанес с ее помощью большого ущерба.

Как только Валентин потянулся к ней, произошло нечто еще более ошеломляющее: контуры лица и тела Симонана Барджазеда стали расплываться, изменяться, превращаться во что-то чудовищно-странное, угловатое, тонкое. Глаза скосились внутрь, нос стал просто бугорком, губы почти исчезли.

Метаморф.

Не Король Снов, а поддельный, маскарадный король, изменяющий Форму, пьюривар, метаморф…

Доминик Барджазед в ужасе завизжал, отскочил от странной фигуры и бросился на пол у стены, дрожа и причитая. Метаморф посмотрел на Валентина с нескрываемой ненавистью и со страшной силой запустил в него сонным аппаратом. Валентин отстранился, но недостаточно: машина легко ударила его в грудь, и в этот момент метаморф проскочил мимо него, стремительно пронесся через зал к открытому окну, перемахнул через подоконник и исчез в ночи.

Глава 16

Бледный, потрясенный Валентин повернулся и увидел, что зал полон народа: Слит, Карабелла, Делиамбер, Тонигорн и множество других, поспешно вбегающих из узкого вестибюля. Он указал на Доминика Барджазеда, скорчившегося в жалком состоянии шока и коллапса.

— Тонигорн, поручаю тебе заняться им. Отведи его в безопасное место и присмотри, чтобы ему не повредили.

— Понитор Корт, милорд, самое безопасное место. Дюжина вооруженных людей будет все время охранять его.

Валентин кивнул.

— Хорошо. Не оставлять его одного. И вызови к нему врача: он перенес чудовищный испуг, и это, я думаю, не пройдет бесследно.

Он посмотрел на Слита.

— Дружище, не принесешь ли ты фляжку вина? Я и сам пережил тут несколько странных моментов.

Слит протянул ему фляжку. Рука Валентина так дрожала, что он чуть не пролил вино, поднося флягу ко рту.

Несколько успокоившись, он подошел к окну, через которое выпрыгнул метаморф.

Где-то далеко внизу, футах в ста, если не больше, горели фонари. Несколько фигур во дворе окружили нечто, покрытое плащом.

Валентин отвернулся.

— Метаморф, — растерянно сказал он. — Не сон ли это? Я видел, как здесь стоял Король Снов, и вдруг он превратился в метаморфа и выпрыгнул в окно.

Карабелла тронула его за руку.

— Милорд, не хочешь ли отдохнуть? Замок взят.

— Метаморф, — снова удивленно повторил Валентин. — Как это могло случиться?

— Метаморфы были и в зале погодных машин, — сказал Торнигорн.

— Что? Кто это сказал?

— Милорд, Илидат только что вернулся из подземелья с удивительным рассказом.

Тонигорн махнул рукой, и из толпы вышел сам Илидат, усталый, в запачканном плаще и разорванном костюме.

— Милорд!

— Как машины?

— Они невредимы и снова дают теплый воздух, милорд.

Валентин облегченно вздохнул.

— Хорошо! Там были метаморфы?

— Зал охранялся отрядами в униформе личной стражи Короналя, — сказал Илидат. — Мы приказали им сдаться, но они не подчинились даже мне. Тогда мы стали сражаться с нами и уложили их, милорд.

— Другого выхода не било?

— Не было, милорд. Умирая, они изменялись…

— Все?

— Да, они были метаморфами.

Валентин вздрогнул. Странность на странности в этом кошмарном перевороте!

Он чувствовал, как его охватывает безмерная усталость. Машина жизни крутится снова, Замок принадлежит ему, фальшивый Корональ — пленник, мир спасен, порядок восстановлен, угроза тирании устранена, и все-таки есть еще новая тайна, а он так страшно устал…

— Милорд, — сказала Карабелла, — пойдем со мной.

— Да, — глухо сказал он, — мне надо немного отдохнуть.

Он слабо улыбнулся.

— Отведи меня, милая, на кушетку в комнате для одевания. Я часок посплю. Ты не помнишь, когда я спал последний раз?

Карабелла взяла его под руку.

— Кажется, несколько дней назад.

— Недели, месяцы назад. Но все равно, не давай мне спать больше часа.

— Хорошо, милорд.

Он упал на кушетку. Карабелла укрыла его покрывалом, погасила свет, и Валентин позволил усталому телу расслабиться.

Через его мозг проносились яркие образы: Доминик Барджазед вцепился в колени старика, Король Снов злобно отталкивает его и орудует той странной машиной, а затем — быстрое изменение, и на Валентина смотрит лицо пьюривара. Страшный крик Доминика, метаморф, бросающийся к открытому окну. Все это снова и снова проносилось в измученном мозгу Валентина.

Наконец, он уснул.

Спал он не час, как намеревался, а несколько больше. Он проснулся от яркого золотого утреннего света.