Алексей Корепанов - Тайна Древнего Лика

Чем Лоу и занимался. Он, подавшись вперед, сидел в кресле, а его черная папка лежала на столе-эмбрионе, накрыв чуть ли не всю столешницу. Ничего особенного в папке не было, — но являться с пустыми руками в штаб-квартиру НАСА казалось несолидным. Все-таки не в бар заглянул на пару минут выпить кофе или чего-нибудь покрепче…

По всем правилам субординации, сюда, в Вашингтон, должен был лететь не Лоу, а его непосредственный начальник, руководитель семнадцатой группы ЦУПа Уэйн Шварцер. Но Шварцер после окончания миссии «Арго-2» сначала лег в больницу — у него была давняя гипертония, — а потом отправился в отпуск, отдыхать от марсианской программы. Да и самой семнадцатой группы как таковой уже не существовало. Большинство сотрудников перебросили на другие направления, остальные занимались обработкой полученных в ходе двух полетов материалов, но семнадцатой группой уже не назывались. Вопрос о дальнейших экспедициях, возможно, и обсуждался — не мог не обсуждаться, — однако без участия Лоу. Сам он неуместного любопытства не проявлял, полагая, что в свое время его поставят в известность о марсианских перспективах, и вызов в штаб-квартиру НАСА воспринял без удивления. Неожиданным было другое: ему дали понять, что речь идет о секретном совещании с ограниченным кругом лиц, и что информацией об этом совещании совершенно незачем делиться ни с семьей, ни с друзьями, ни с сослуживцами. Не требовалось особых аналитических способностей для того, чтобы прийти к выводу: он, Стивен Лоу, поднялся на ступеньку выше в корпоративной иерархии. А может быть, и не на одну, а на целый лестничный марш.

Из Хьюстона в столицу его доставил один из самолетов НАСА, а в Национальном аэропорту имени Рейгана ждал солидный, цвета воронова крыла «крайслер» с сопровождающим. В самой резиденции НАСА Стивена Лоу, как в регби, передали от одного другому, третьему и четвертому — и вот пока все закончилось в этом маленьком помещении, расположенном, по прикидкам Лоу, этаже на десятом — двенадцатом. Если считать не вверх от поверхности земли, а вниз.

У него не было никаких сомнений в том, что он приглашен для разговора не о погоде в Хьюстоне, а именно о Марсе. Точнее — о марсианской области Сидония. Еще точнее — о грандиозном сооружении, именуемом Лицом, или Марсианским Сфинксом.

Стивен Лоу относился к руководящему звену НАСА и знал довольно много таких вещей, о которых ни слухом ни духом не ведали средства массовой информации.

Вот уже несколько лет ему было известно о настенных рисунках, обнаруженных в Теотиуакане, и схемах, найденных в Хара-Хото. Эти рисунки и схемы можно было считать доказательством того, что земляне знали о Марсианском Сфинксе еще в давние времена, задолго до «космической эры». Если, конечно, там был изображен именно инопланетный колосс, а не какое-то земное сооружение. Но не имелось в распоряжении ученых никаких сведений о существовании такого сооружения, в прошлом или настоящем, ни в Азии, ни в Европе, ни в Америке — вообще нигде на Земле.

Знал Стивен Лоу и о загадочных хрустальных черепах майя — и, опять же, знал такое, что не предавалось широкой огласке. НАСА поработало с одним таким черепом, найденным в 1994 году, и результат был ошеломляющий. Этот череп обнаружила хозяйка ранчо близ Крестона в штате Колорадо, объезжая на лошади свои владения. Он лежал прямо на земле, словно его там кто-то обронил. Череп оказался смятым и скрученным, будто до того, как затвердеть, был очень пластичным. Несколько экспертов-сенситивов, работавших с этим черепом независимо друг от друга, дали практически одинаковое описание того, что им привиделось при визуальном и тактильном контакте с колорадской находкой. А привиделся им один и тот же пейзаж: золотая равнина с зелеными деревьями и белыми цветами, и белоснежное гигантское сооружение, вздымавшееся к синему небу с маленьким кружком солнца. Это небо никак не могло быть земным, потому что над горизонтом бледнели два полумесяца, ничуть не похожие на спутницу Земли — Луну. К тому времени уже было выдвинуто предположение о том, что кристаллы, во многом благодаря своей жесткой структуре, обладают, как и живые биологические объекты, собственной памятью. Под воздействием «тонких» излучений человека кристалл возбуждается и, усиливая, выдает вовне давно сделанную на нем запись. Запись на черепе-кристалле, с которым работали эксперты НАСА, была сделана не на Земле.

Когда в том же 1994 году пенетраторы автоматической межпланетной станции «Марс Обзервер» пронзили марсианскую поверхность в области Сидония и информировали о наличии под толщей песка и пыли золотого слоя, стало окончательно ясно, где находится то место, которое «видели» эксперты, контактировавшие с хрустальным черепом из Колорадо. Те, кто участвовал в подготовке Первой экспедиции — Лоу в их числе, — исходили из предположения о том, что золотой панцирь сохранился в первозданном виде до нынешних времен. Во всяком случае, вероятность этого считалась очень высокой.

Совсем недавно орбитальный марсианский разведчик, на одном из витков специально пройдя над Сидонией, не обнаружил атмосферной аномалии, от которой вставали дыбом волосы у специалистов. Для проверки, по команде из ЦУПа, был сделан второй заход со сбрасыванием капсулы и фотографированием и видеосканированием района, который в ЦУПе уже называли только Берегом Красного Гора. Если кто-то в чем-то еще и сомневался, то теперь места для сомнений не осталось: как показали размещенные в капсуле приборы, параметры атмосферы в этом месте больше ничем не отличались от параметров других участков.

А вот поверхность планеты вокруг Сфинкса очень даже отличалась. Прочная капсула, сброшенная без парашюта, не зарылась в кизерит, а осталась лежать под марсианским небом. И на снимках с орбиты было отчетливо видно: прилегающая к Сфинксу равнина потемнела и приобрела характерный блеск. Такой блеск мог появиться у первоначально рыхлого кизерита, если он сплавился в твердую массу под воздействием высоких температур. Создавалось впечатление, что над Берегом Красного Гора взорвалась небольшая атомная бомба. Или же там откуда ни возьмись появилась гигантская микроволновая печь. Появилась — и исчезла, изменив свойства грунта. Теперь никакой, даже самый мощный экскаватор не смог бы добраться до золотого панциря. Золото стало недоступным. Точнее, слишком много усилий пришлось бы потратить, чтобы добыть его. Неоправданно много.

В природный характер этих процессов мог поверить разве что дошкольник, да и то далеко не всякий, — а таких в НАСА не водилось. Да, разногласия существовали, но касались они другого: одна часть специалистов, располагавших данной информацией, считала, что метаморфозы вызваны работой каких-то автоматических систем, действующих без участия своих давно почивших в бозе создателей. Другие склонялись к тому, что именно создатели причастны ко всем феноменам Берега Красного Гора. Создатели, до сих пор обитающие под поверхностью Марса.