Ольга Ларионова - Вахта «Арамиса»

Между прочим «Хищные вещи века» А. и Б. Стругацких, несмотря на известные нарушения внутренней логики повествования и недостаточно четкие социальные акценты, интересны именно тем, что доводят до сатирического гротеска несостоятельные идеи теоретиков «неокапитализма», способного якобы уничтожить классовые противоречия и создать рай для всех. Какой будет такая «райская жизнь», показывает и Илья Варшавский в цикле ядовито сатирических рассказов о вымышленной стране Даномаге, где все уродливые стороны капиталистического строя наших дней также доведены до последнего предела.

По нашему мнению, роман «Возвращение со звезд», как бы его ни истолковывал сам автор, предостерегает прежде всего от не изжитых еще обывательских представлений о коммунизме как о потребительском рае и от однобокого технического прогресса, ведущего в определенных условиях к духовному обнищанию.

Роман Лема «Эдем» (1958), с которым сейчас впервые знакомятся наши читатели, по существу открывает собой цикл его романов-предупреждений и, как нам кажется, совмещает обе темы: человек и природа, человек и общество.

На неведомую планету, издали напоминающую опаловую каплю, совершает вынужденную посадку, земной звездолет. Состав атмосферы, температура, наличие воды и растительности позволяют предположить, что планета обитаема. Но как здесь все идет вразрез с априорными земными представлениями! И «деревья» чаши, от малейшего прикосновения уходящие под землю, и кусты, напоминающие паукообразные существа, с маленькими веретенообразными туловищами, покрытые густой взъерошенной щетиной. И шевелящаяся, проницаемая «стена», сотканная из каких-то сероватожелтых струек. Поначалу даже невозможно понять, что здесь создано природой и что сделано искусственным путем. И чем большие участки чужой планеты входят в сферу наблюдения, тем больше возникает загадок и тайн.

Несомненно, здесь существует высокая цивилизация! Но в ее деятельности трудно уловить какую-то логику и целесообразность. Проникнув сквозь стену, космонавты попадают на территорию «завода». Непонятные изделия выбрасываются вверх из открытого колодца и тут же всасываются толстыми черными колоннами, напоминающими слоновьи хоботы, расплавляются, заново формуются и следуют дальше… по замкнутому циклу. И так без конца… Внимание людей привлекают узкие, словно проложенные лемехом плуга, борозды. Что это — дороги? По-видимому, да. «Над желтой полоской, которая спускалась с широкой седловины между двумя холмами, на расстоянии нескольких сотен метров двигалось что-то прозрачное. Это „что-то“ слабо отсвечивало на солнце, как быстро вращающееся колесо со спицами. На мгновение оно оказалось на фоне неба, стало почти невидимым, ниже, у подножия склона, снова засияло ярче, как вращающийся клубок, с огромной скоростью спустилось по прямой, миновало рощу дышащих деревьев, сверкнуло, контрастируя с их темной группой, и исчезло в устье далекого оврага».

Каковы же они, обитатели Эдема? Случай помогает увидеть одного из них. Но это, судя по всему, разумное существо, никак не укладывается в рамки биологической классификации, принятой у нас на Земле:

«Словно из гигантской, веретенообразно вытянутой устрицы, из толстой складчатой мясистой сумки высунулось маленькое — не больше детского — туловище с двумя ручками. От собственной тяжести оно наклонилось вниз и коснулось узловатыми пальчиками пола. Оно висело на растягивающихся перепонках бледножелтых связок, качаясь все медленнее и медленнее, пока наконец не замерло. Доктор первый отважился подойти к нему, подхватил мягкую многосуставную конечность, маленький торс, исчерченный бледными прожилками, выпрямился, и появилось плоское безглазое личико с зияющими ноздрями и словно перекушенным языком в том месте, где у людей находится рот».

И все, с чем сталкиваются дальше люди, еще больше затрудняет понимание того, что происходит на Эдеме.

В глубоких траншеях, заполненных густой вонючей жижей, лежат «двутелы» — то ли мертвые, то ли в анабиозе, причем у некоторых из складок кожи торчат металлические трубки.

Что это — преступные биологические эксперименты, наподобие тех, что проводились в гитлеровских концлагерях, или что-то еще более страшное?

Лем и в этом романе верен своей художественной манере. Не давая никаких авторских объяснений, он заставляет самих героев шаг за шагом проникать в неведомое, ставить перед собой вопросы, опровергать скоропалительные выводы, идти дальше по пути исследования, чтобы установить истину. И, пожалуй, самая сильная сторона Лема-художника в том, что через непосредственное восприятие землян он рисует незабываемые картины чуждой жизни в ее мельчайших подробностях и поражающих воображение образах.

Только прямой контакт с эдемским ученым, который с риском для жизни проник в земной звездолет, дал возможность собрать некоторые предварительные данные о жизни на этой планете. И тут люди окончательно убедились, что весьма высокая эдемская цивилизация не укладывается ни в какие земные понятия.

Редко кому из фантастов удавалось с такой выразительностью показать невероятные трудности взаимопонимания существ разной биологической природы и совершенно иного психического склада. Электронный посредник может лишь очень приблизительно переводить понятия, чуждые обеим сторонам. Но даже и очень упрощенный перевод ответов двутела заставляе. т предположить, что жизнь на Эдеме далеко не райская.

Тирания анонимного властителя блокирует правдивую информацию, искусственно разжигая «гневисть» (по-видимому, сочетание гнева и ненависти) между разрозненными группами двутелов и ставя их таким способом под взаимный контроль. Неудачные опыты по биологической перестройке организма, с целью вызвать направленные мутации, приводят к массовой дегенеративности, которая выдается за пагубные последствия эпидемий.

Естественно, перед людьми возникает вопрос, могут ли они чем-нибудь помочь двутелам.

Итак, в научно-фантастическом романе снова ставится проблема о вмешательстве или невмешательстве в чужую жизнь.

Горячий спор, который ведут об этом члены экипажа, завершают слова Координатора, обращенные к Инженеру:

«Во-первых, это не люди. Ты не должен забывать, что в конце концов всегда разговариваешь с калькулятором (имеется в виду электронный переводчик. Авт.) и что двутела понимаешь лишь настолько, насколько понимает его сам калькулятор. Во-вторых, того, что есть, им никто не навязывал. По краиней мере, никто из космоса… Разве население планеты это ребенок, который зашел в тупик, из которого можно его вывести за ручку? Если бы это было так просто, боже мой, Хенрик, освобождение началось бы с того, что нам пришлось бы убивать, и чем яростнее была бы борьба, с тем меньшим разбором мы бы действовали, убивая в конце концов только для того, чтобы открыть себе путь для отступления или дорогу для контратаки…»