Георгий Гуревич - Приглашение в зенит (авторский сборник)

Заметил я, что густые, плотные запахи близких вещей не забивали тонких струек, присланных издалека. Казалось бы, запахи моей рубашки, стола, книжного шкафа, одеяла должны заглушить ароматические приветы, просочившиеся с улицы. Но, видимо, мой новый нос умел настраиваться на дистанцию. При желании я мог не замечать ближние запахи, если они были недостойны внимания.

Конечно, зверю необходимо такое умение. Должен же хищник, идущий по следу, выделять запах добычи, выключать из внимания “барабанные” запахи травы, земли, листвы. Как это устроено в носу, не знаю. Возможно, для каждого сорта запахов есть свои чувствительные клетки. И сколько бы ни было травяных ароматов, есть приемники мясочующие: каналы их всегда наготове, готовы уловить легчайший намек на возможный обед.

В следующие дни я исследовал мир с точки зрения обонятельной. Жил, поводя носом.

Чувствовал я себя как неграмотный, освоивший только что азбуку. Пожалуй, еще точнее сравнить себя с прозревшим слепорожденным. Наконец‑то он увидел, как выглядят знакомые предметы. Стакан, гладкий и прохладный на ощупь, оказывается, просвечивает. Шероховатая, с пупырышками стена выкрашена в пронзительно–желтый цвет. Нечто, гудящее за окном, блестящая лакированная машина. Нечто, закрывавшее горячее солнце, — белые, серые, сизые, пухлые или плоские облака. И еще есть множество цветных пятен, которые не удавалось пощупать никогда. Что это, что это?

Так и я узнавал, что каждая вещь имеет не только форму и звучание, но еще и запах. Затхлостью и кошками пахла лестничная клетка. Хозяйка из квартиры напротив пахла жареной рыбой и хозяйственным мылом; ее горластый внучек — теплым парным молоком, а его мама — удушливо мучной пудрой. Прохожие на улице пахли цементом, яблоками, складской землистой картошкой, “парикмахерским” одеколоном и горячим железом — запахи сообщали о профессии. И еще входили в ноздри сотни запахов, неизвестно чьи, неизвестно откуда. “Что это, что это?” — спрашивал я себя. Себя! Ведь не было опытного “зрячего” в запахах, который мог бы мне дать ответ.

Сколько иностранных слов может запомнить ученик? Вероятно, Десятка два в день при хорошей памяти. В первые же часы я нагрузил свой нос сотнями букетов. Естественно, все они у меня перепутались, страшно разболелась голова, как в музее от обилия картин. К обеду я улегся в кровать, заткнул себе нос, чтобы не чуять ничего. Так вы затыкаете уши, обалдев от гвалта детишек, от рева машин на проспекте.

Голова была в напряжении и потому, что все новые запахи приходилось заучивать наизусть, ничего нельзя было записать на память. У каждой книги в шкафу был свой запах, у каждого человека свой запах, но как это выразить словами? Нет терминов в языке для характеристики запахов. Есть слова цветовые: красный, желтый, белый, серый, черный, зеленый… Есть слуховые слова: шум, свист, гул, шорох, баритон, тенор, сопрано. Есть слова вкусовые: кислый, сладкий; есть осязательные: гладкий, шероховатый, мягкий, твердый, острый. Но слов обонятельных нет; запахи мы описываем сравнительно: запах розы, герани, керосина, дегтя, запах яблок, запах помойки, запах мышей. Но какими словами объяснить человеку, никогда не видавшему мышей, как они пахнут? Какой у них запах: серый, бурый или малиновый? Нет же смысла составлять длинную таблицу и вписывать в нее, что мышь пахнет мышью, Иван Иванович — Иваном Ивановичем, а Петр Иванович — Петром Ивановичем. Какие‑то формулы нужны, как в дактилоскопии, что ли, какая‑то классификация запахов.

Но все сразу не поднимешь: теорию, фактографию, терминологию. Для начала я решил заняться насущной практикой: научиться отыскивать людей по запаху.

Вот и подходящий случай для эксперимента. Со двора доносится резкий голос соседки, той, что пахнет жареной рыбой и стиральным мылом. Соседка потеряла молочного малыша. “Только что был туточки, сбегала на угол за капустой, а его и след простыл. Игрушки разбросал, негодник, а сам исчез”.

Игрушки разбросал? Превосходно! Есть возможность обновить воспоминание о запахе.

Сбегаю с лестницы сломя голову. Тороплюсь, как бы “негодник” не нашелся без меня. Беру в руки деревянный грузовик с веревочкой для таскания на буксире. Расспрашиваю, выражаю сочувствие, а сам незаметно подношу к носу. Да–да, это тот самый вкусный запах ребячьего тела и парного молока.

Хожу по двору кругами, постепенно увеличиваю радиус. Нагибаюсь, будто ботинок завязываю. Молочный запах ведет к ящику с песком. Вот и следы от колес: малыш возил свой транспорт по песчаной куче. Нет, это было раньше. До того, как грузовик бросили в беседке.

Обхожу двор, принюхиваюсь. Наверное, у собак это получается проворнее, но я пока неопытная ищейка. Молочный запах ведет меня к штакетнику, оттуда к соседнему корпусу. У третьего подъезда запах чувствуется сильнее всего. Неужели мальчик перепутал двери? Поднимаюсь по лестнице, обследую каждую площадку. На третьем этаже следы самые отчетливые. Четыре квартиры сюда выходят. Запах ведет направо. А вот и ребячьи голоса звенят за дверью, обитой дерматином.

— Дарья Степановна, ваш Витя в тридцать шестой квартире.

— Ах, разбойник! Да кто же ему разрешил в гости идти без спросу?

Окрыленный удачей, выхожу на улицу, ищу объект посложнее.

Кого выбрать? Да хотя бы эту беленькую девушку с букетом сирени. Славная такая девчонка, стройненькая, каблучки стучат так весело. Молодость — на девушек обращаешь внимание прежде всего. Но удобно, что сирень в руках, новый запах запоминать не надо.

Провожаю глазами стройную фигурку, пока она не скрывается за углом. Жду три минуты по часам, даю ей возможность свернуть еще куда‑нибудь, чтобы не было соблазна глазами искать. Ну и хватит. Теперь пойду но следу.

Сирень, сирень, сирень отчетливо ощущается до поворота. Еще сильнее за углом. И с каждым шагом все гуще запах. Сирень оглушает, подавляет, забивает все запахи. Кручу головой: где эта девушка, не за спиной ли у меня?

И тут замечаю, что у самого моего носа, такого сверхчувствительного, — кусты цветущей сирени.

Вот олух! Кто же это выбирает такой нехарактерный запах в весенней Москве? Все равно что по запаху бензина шофера искать в гараже.

Хожу, хожу по улочке от забора к забору. Сиренью пахнет повсюду, но едва ли от веточки в руках девушки.

Как быть? Присаживаюсь на лавочку подумать. Вот тут и должно сказаться мое человечье превосходство. Собака лишена такой возможности — она ничего не придумает, потеряв след.

Возвращаюсь к калитке своего дома, где впервые увидел ту девушку. Сиренью еще пахнет — улавливаю. Теперь мне нужно понять букет, какие запахи сочетаются с сиренью?