Хидзирико Сэймэй - В час, когда взойдет луна

— И кстати, — добавил сумасшедший, — вы доверяете начальнику службы безопасности «Альты»?

— О чем это вы, я не вполне вас понимаю… — говорите, говорите, молодой человек. Телохранителям уже давно ничего не нужно объяснять и приказывать — если с хозяином связался посторонний, значит, нужно засечь звонящего. На всякий случай. — Какой-то контейнер, какие-то быки… Вы ошиблись номером, юноша.

— Нет. Иначе вы бы уже бросили комм и заблокировали номер. А вы тянете разговор, надеясь, что меня засекут. Действуйте, господин де Сальво. Или не действуйте. Ваши дальнейшие телодвижения — или отсутствие таковых — часть моего плана. Обыск в порту уже идет, ваш купленный таможенник из последних сил тянет время. Выбирайте, господин де Сальво, кому вы подарите два центнера золота, серебра и что у вас там — мне или СБ?

— Всё-таки понятия не имею, о чем вы говорите, — минута и одиннадцать секунд, достаточно для отслеживания. — Прощайте и не беспокойте меня более.

— Спасибо, — вор хохотнул и отключился.

Дон Фадрико отключил комм. Зачем, зачем он мне позвонил? Он хочет, чтобы я отменил операцию? Или чтобы я потребовал у Дурака прямой связи? Или чтобы я признал свою связь с грузом и засветился, и засветил Дурака? Кто это — СБшный выскочка, добывающий себе инициацию, или хитрый вор? В каком случае я проиграю — останавливая операцию или продолжая ее?

Если бы я был на месте грабителя, я бы сделал так, чтобы противник проиграл в обоих случаях. Одно ясно: он позвонил, потому что он хочет, чтобы я метался, не зная, какое решение принять, и если он так умен, как кажется, он просчитал все варианты. СБшник он или вор, у него есть ответ на оба моих хода, потому что оба этих хода достаточно предсказуемы. Пойдем от другой точки: у него мой белградский номер — и этот номер протек из «Альты», больше неоткуда. Он заговорил про Дурака, и я теперь не могу доверять Дураку: скорее всего тот чист, как слеза, но настоящий лис знает и трюк «двойное зеркало»: обвинить именно виновного, чтобы исключить его из числа подозреваемых. Проклятье. И спасение. Под каким бы колпаком я ни был, если я сейчас начну проверять Дурака, это никто не сочтет признанием вины: мне не может звонить кто попало; если мой номер стал секретом Полишинеля — я просто обязан проверить «Альту».

Де Сальво взял резервный комм и набрал номер Майснера, начальника СБ «Берингер Ингельхайм».

— Курт, какой-то тип откуда-то узнал мой номер и донимает меня дурацкими звонками. Номер могли украсть только здесь. Берите вертолёт и отправляйтесь сюда как можно скорее. Вы мне очень нужны.

— Два часа, — спокойно сказал Майснер. Даже чудо не позволило бы ему добраться быстрее. — Я обеспечу связь.

Если с офисом «Альты» неладно, значит исходить нужно из того, что скомпрометированы все аппараты и номера.

Де Сальво отключился и обратился к Марко, личному телохранителю.

— Свяжись с Вацлавом, попроси его перезвонить. С чистой карты.

Марко кивнул, заменил в комме чип-карту и, выйдя на связь с Дураком, попросил его сделать то же самое. Через несколько минут оба говорили по свежему, ни разу не задействованному каналу. Конечно, если именно Дурак работает на вора или СБ — этот канал тоже скомпрометирован. Но чип после разговора сгорит, и никакой прокурор не свяжет этот индекс с сеньором де Сальво.

— Что в порту?

— Обыск на соседнем складе. Таможня тянет время. Наши сейчас погрузятся.

— Ты их знаешь?

— Нет. Их нанимал Ангел.

Ангел — это была кличка Шкртлика.

— Измени маршрут следования катера.

— Как? Куда?

— Неважно. Измени маршрут, и если они послушаются тебя, значит, все в порядке.

Охранник раскрыл перед доном Фадрико свою планшетку.

— Что за чушь? — нахмурился де Сальво. Судя по данным, полученным от сотового центра, злоумышленник звонил со ста двадцати четырех разных номеров.

— Он влез в сеть городской комм-связи, — пояснение Марко было совершенно лишним, де Сальво сам понял это сразу же.

В то, что Дурак может польститься на возможность безнаказанно украсть контейнер, он не поверил. Слишком много привходящих, слишком велик риск, и слишком мала — по меркам концерна — сумма. Рисковать из-за такого жизнью, положением, возможной карьерой… разве что Дурак замешался во что-то такое, после чего ему у де Сальво все равно не работать. И не жить. И его на этом прихватили. Это возможный вариант, но тоже сомнительный. Дурака, в виду особенностей его работы, из зоны прожекторов ещё не выпустили. А вот в то, что кто-то из подчинённых Дурака или людей Шкртлика мог попробовать сорвать куш — и для страховки постараться вызвать огонь на шефа — дон Фадрико верил вполне.

Станислав Режняк, мелкий речник, промышляющий семейными экскурсиями, однажды попался Шкртлику с «контрабасом». «Контрабас» был достаточно противный, его хватило бы, чтобы закрыть Режняка надолго: нелегальный биотех. Но, как это нередко бывает в таких случаях, Шкртлик топить Режняка не стал, а использовал как информатора и для разных мелких поручений. Потом Шкртлик потом пошел на повышение, Режняк вздохнул посвободнее — и вдруг, пять лет спустя, старый знакомый напомнил о себе. Как обычно, с одной стороны были хорошие деньги, с другой — дело о «контрабасе» не настолько залежалось, чтобы его нельзя было поднять снова. Режняк вздохнул, плюнул и согласился.

Он как раз закончил на малых оборотах выгребать из грузового дока при таможенном складе, когда ему позвонил наниматель.

— Маршрут меняется. Вы должны следовать не в сторону Новой Пристани, а просто вверх по реке, пока не получите дальнейших инструкций.

Вверх так вверх — Режняк пожал плечами и повёл катер как сказано. Но тут запищал бортовой комм. На этот раз текстовое сообщение.

«Не верь полицейскому. Он приказал тебе идти вверх по реке до нового звонка? Ты получишь пулю, а не звонок. Проверь контейнер — там серебро. Шкртлик убьёт тебя, чтобы СБ не узнала».

Сообщение перепугало его до столбняка. Даже будь в контейнере всё серебро мира, Режняк не особенно бы опасался за свою жизнь — господин Шкртлик никогда не затыкал рот свинцом тем, кто на это сам не напросился. А вот то, что невесть кто знает, что Режняк в деле и пишет на бортовой комм — правду там, неправду — значило, что кто-то еще хочет груз себе… и вот для него режнякова жизнь действительно идет ровно в стоимость патрона.

Ему вдруг резко стало неуютно в компании нанятых Шкртликом для погрузки, разгрузки и охраны громил. Кажется, этот Йозеф, старший над ними, как-то странно на него смотрит… Зачем он поправляет ремень? Проверяет, дёрнется ли Режняк, если он полезет за пистолетом?