Лоис Буджолд - Комарра. Вселенная Майлза. Роман, повесть, эссе

Если место действия какого-нибудь моего будущего романа будет именно там, то мы сможем рассмотреть какие-то новые аспекты этого общества. У каждого общества есть тысячи самых разных аспектов, которые можно исследовать в одном романе. А я уже упоминала о нескольких планетах и миллионах и миллиардах людей; таким образом, количество сюжетов становится просто астрономическим, даже не выходя за рамки времени Майлза. А ведь можно исследовать еще десять тысяч лет возможной хронологии!

Бел Торн и бетанские гермафродиты просто взялись ниоткуда. Это показалось мне весьма очевидной, легкой и ранней генетической программой. Гермафродиты существуют в реальности. Это — нечто такое, что творит сама природа. Существуют люди, которые рождаются с двумя полами или с полом, который оказывается где-то между двумя полюсами спектра мужчина — женщина. В настоящее время идут тихие споры относительно детей, которые рождаются без явно выраженных признаков пола. Обычно врачи выбирают для них один из полов, проводится хирургическое и гормональное лечение, и в результате тот или иной пол закрепляется. Иногда врачи ошибаются. Некая женщина-врач, которая ведет исследования по этому вопросу, утверждает, что этим людям следует предоставить возможность быть тем, чем они родились. От них не следует требовать выбора пола, им не следует силой навязывать пол.

О подобных явлениях в настоящее время редко приходится слышать, потому что они исправляются путем медицинского вмешательства. Раньше они встречались чаще. Например, в Древнем Риме таких новорожденных считали отмеченными богами. Их будущее было обеспечено: они становились жрецами, им поклонялись. В «Сатириконе» описывается похищение гермафродитов из святилища и о том, как из этого следуют всяческие неприятности. Мне это просто показалось простым и легким видом генной инженерии, результатом которой становится новый вид человеческого существа. Во Вселенной Майлза вместо инопланетян мы будем иметь десять тысяч лет всевозможной генной инженерии, которая приведет к взрывному росту особенностей человеческих существ, разбросанных по галактике. В течение жизни немногих поколений, начиная с периода до рождения Майлза и далее, инопланетянами станем мы сами. Мы станем разнообразными производными существами, и это будет происходить очень быстро, поскольку мы обойдем нормальные темпы эволюции и ускорим ее за счет технологий.

Преимущества брака между двумя гермафродитами заключаются в том, что они понимают общие для них проблемы взаимоотношений с окружающим миром моносексуальных существ. Мне представляется, что они не будут согнаны в гетто, но будут иметь тенденцию объединяться друг с другом. Полагаю, их задумали в качестве решения проблемы неравенства мужчин и женщин. По первоначальному замыслу все должны были стать гермафродитами, потому что это будет популярно. Так не случилось. Дело заглохло. Кто-то в какой-то момент решил, что это — хорошая мысль, и вот мы имеем всех потомков этих созданий, у которых не было иного выхода. Однако теперь они живут неплохо, можете не беспокоиться, и им нравится быть такими человеческими существами, какие они есть.

Несколько неудачных экспериментов послужат уроком. Любой закон существует потому, что кто-то пытался что-то сделать, и получилось очень плохо. По мере проведения все новых генетических экспериментов будут создаваться все новые и новые законы, которые должны решать возникающие при этом проблемы. Эти законы в разных обществах будут иметь разную форму, обусловленную историей того или иного общества. Будет множество законов и множество различных путей управления технологией и ее плодами.

Человек, подвергшийся воздействию генной инженерии в детстве, это единственный человек, не имеющий права голоса. Родители могут делать выбор за своих детей, но самим детям принимать решения обычно не дают. По мере развития технологии определенно станет возможной ретрогенная инженерия. Я не говорила, существовала ли она уже во времена Майлза. Это морально-этическая проблема: меняете ли вы себя, или меняете кого-то без их согласия.

На Земле, как мы видим в «Игре форов», поднялся уровень моря. Дамба не подпускает море к Лондону, как это сейчас происходит в Голландии. Во время прилива уровень моря становится настолько выше уровня воды в Темзе, что ее приходится перекачивать. Так я представляю себе происходящее. При нормальном положении уровень моря достаточно низок, чтобы река текла как обычно, но при высоком приливе река разливается. Я не сомневаюсь в том, что у инженера-гидравлика это вызвало бы множество возражений.

Основной принцип заключается в том, чтобы удерживать воды, так сказать. Основной принцип научной фантастики таков: если вы не можете говорить точно, говорите неопределенно. Мне кажется, что я говорю достаточно туманно, так что те, кто разбирается в вопросе, могут должным образом заполнить пропуски, а кто не разбирается — сделают все кое-как, но их это не будет волновать, поскольку их это не волнует.

Если бы я писала книгу о человеке, который работает инженером-гидравликом, который должен был бы обеспечивать работу дамбы и спасать город, мне пришлось бы углубиться в технические детали, потому что рассказ будет именно об этом. Тогда такие детали были бы уместными. Но читателям не нужна лишняя технология, описанная в мельчайших подробностях, потому что они и так ею сыты. Единственная технология, которая должна описываться подробно, это та, на которой основан сюжет. В этом случае дамба была только фоном, а рассказ шел совсем о другом. Конфликт происходил на первом плане. Вы получаете небольшой импульс, достаточно неопределенное описание, чтобы мысленно создать необходимый фон. Вы не изучаете его, если вам не надо ничего с ним делать.

Именно это было признаком того, что в «Метеорологе» основной кризис не будет иметь отношения к погоде: вы не описали технологию достаточно подробно, чтобы читатель заинтересовался драмой предсказания погоды.

Вот именно. Рассказ был не о прогнозе погоды. Он был о власти и о том, что у Майлза проблемы с людьми, которые обладают большей властью, нежели он сам. Метеорология была, в сущности, фоном. А на переднем плане находился конфликт между Майлзом и Метцовым, причем это конфликт на этическом и личностном уровне.

Майлз, кажется, должен стать техником. У него есть для этого мозги. У техника есть еще одно преимущество: если у вас есть мозги, а у остальных — нет, то остальные к вам не пристают, чтобы вы не сделали с ними чего-нибудь ужасного. Место техника подразумевает власть, как знает каждый, кому приходилось ползать на брюхе перед человеком, который может устранить неполадки в вашем компьютере. Их надо задабривать. Место техника очевидно подходило для Майлза — вот только его личность была для этого не приспособлена.