Станислав Лем - Сказка о трех машинах-рассказчицах короля Гениалона

- А? Что? С казною? - трясясь, захрипел король. - Но где же? Ничего не видать! А где это так скрипит и так шелестит?

- Вот тут, на этом диване коронном, Ваше Величество! - хором грянули дегенералы. - Скрип происходит от сотрясений полонянки, вышеназванной княжны Прельстиды, на покрывале диванном, сплетенном из нитей жемчужных! А шелест - от шевеления платья ее златотканого, которое шевелится оттого, что прекрасная Прельстида рыдает, чувствуя свой позор!

- А? Что? Позор? Чудно, отлично! - прохрипел, запинаясь, король. Давайте ее сюда, я ее тотчас же обниму и чести лишу!

- Этого Ваше Величество сделать не может по соображениям государственной пользы! - вмешался главный лейб-медикатор.

- Что? Чести лишить не могу? Предать поруганью? С ума ты, что ли, сошел? Я - не могу? А что же я до седых волос делал?

- Как раз поэтому, Ваше Величество! - убеждает его главный медикатор. Ибо Ваше Величество может от этого занемочь!

- Да? Ну, дайте мне... того... топорик, я ее того... порубаю...

- Прошу прощения, но и это Вашему Величеству не показано, ибо может Ваше Величество разволновать...

- Что? Как?! Так что же мне за радость от эдакого царствования?! захрипел отчаявшийся король. - Лечите меня! Укрепляйте! Омоложайте, чтобы смог я... того... как прежде бывало... А иначе я всех вас немедля... того!

Перепугались придворные, дегенералы, медикаторы, и ну искать способы омоложенья монаршего; наконец призвали на помощь самого Калькулия, ужасно великого мудреца. Тот пришел и спрашивает:

- Чего вы, собственно, желаете, государь?

- А? Чего? Как это - чего? - хрипит король. - Беспутству, разнузданности, штучкам всяким блудливым желаю, как и встарь, предаваться, а в особенности поглумиться, как должно, над княжною Прельстидой, которую временно содержу в подземелье! Вот чего!

- Два пути для этого есть и два способа, - отвечает Калькулий. - Либо Ваше Величество соблаговолит избрать особу достаточно именитую, которая per procura [здесь: по доверенности (лат.)] будет тем заниматься, чего пожелает Ваше Величество, подключенное проводочком к оной персоне; и что бы ни учинила она. Ваше Величество все ощутит, словно бы делало это собственноручно. Либо же следует кликнуть старуху киберодейку, что в лесу обитает, за городом, в избушке трехногой; ибо она искусная гериатричка и пробавляется лечением пожилых!

- Вот как? Что ж, испробуем сперва проводочек! - прохрипел король.

Тотчас же сделали, как он велел; начальника лейб-гвардии электристы подключили к его величеству, и король велел гвардейцу немедля мудреца Калькулия распилить, ибо поступок сей показался ему до крайности мерзким, а иных он не жаждал. Не помогли ни просьбы, ни стенания мудреца; однако же во время распиливанья протерлась изоляция на проводочке, так что король воспринял лишь половину палаческого спектакля.

- Скверный это способ, и справедливо велел я лжемудреца распилить, захрипел государь. - Давайте-ка сюда эту старуху киберодейку из избушки трехногой!

Побежали придворные в дремучий бор, и вот уже слышит король заунывную песенку, такую примерно:

- Пожилых пользую! Исцеляю, починяю, годы вспять обращаю, берусь лечить коррозии, параличи, суставы смазываю, никому не отказываю, от впадения в детство знаю верное средство, мое дело вдовье - охрана здоровья!

Выслушала августейшие жалобы киберодейка, низко поклонилась престолу и говорит:

- Государь! Далеко-далеко, за Лысой Горой, маленький есть источник, из которого тоненькой струйкой масло струится, касторовым именуемое; на нем любонад чудесный готовят, омолаживающий на диво, - одна столовая ложка на сорок семь лет! Но упаси Бог, хватить через край, потому что от перебора можно и вовсе исчезнуть, чрезмерно омолодившись. Коли дозволишь, государь, я вмиг сварю тебе это верное снадобье!

- Превосходно! - король отвечает. - Да приготовь там княжну Прельстиду, пусть знает, что ее ждет, хи-хи!

И трясущимися руками винтики свои развинченные пересчитывает, бормочет, хрипит, и даже отчасти ножками дрыгает, ибо от дряхлости впал уже в детство, в исступленье порочном не ведая удержу.

И вот уже едут рыцари за касторовым маслом, микстуры варятся, дым дымит, и пар парует над котлом старухи киберодейки, и наконец прибегает она к подножию трона, падает на колени и, подавая монарху кубок, наполненный до краев отваром, сверкающим словно ртуть, говорит громким голосом:

- Парализий, государь наш! Вот любонад чудесный, что омолаживает, укрепляет, отвагу воинскую внушает и силу дает амурничать без умору; для того, кто осушит сей кубок, в целой Галактике не будет слишком много градов для разграбления и девиц для пленения! Пей на здоровье!

Взял король кубок и несколько капель пролил на скамейку для ног, а та как вспорхнет, как подскочит, как грохнет о землю, так что гуд прошел по дворцу, да как бросится на дегенерала Спазмофила, чтобы чести его лишить и поруганью предать! Шесть горстей орденов содрала, и все одним махом.

- Пейте, Ваше Величество, смело! - уговаривает киберодейка. - Сами видите - снадобье чудодейственное!

- Сначала отведай сама, - говорит король тихим голосом; как-никак безмерной дряхлости был-то старец.

Киберодейка малость сробела, пятится, упирается, но уже схватили ее по мановенью монаршему трое молодцов и через воронку влили насильно в глотку несколько капель блистающего отвара. Как полыхнет тут да как задымит! Смотрят придворные, смотрит король, хоть и плохо видит, - киберодейки как не бывало, лишь дыра обугленная чернеет в полу, а сквозь нее проглядывает другая, уже между явью и сном; и в оной дыре явственно виднеется чья-то нога, прекрасно обутая, с прожженными носками и серебряной пряжкой, так потемневшей, будто ее кислота разъела. А нога эта, носки и башмак Хитриану принадлежали, Архимудриту короля Ширинчика; ибо яд, который киберодейка называла любонадом чудесным, столь страшную силу имел, что не только старуху и пол под нею, но даже сон просверлил навылет и, на ногу Хитрианову брызнув, пребольно его ошпарил. В страхе великом решил проснуться король, однако, на Хитрианово счастье, дегенерал Маньяго успел-таки врезать булавой по монаршему лбу; а потом, очнувшись, Ширинчик ничегошеньки из того, что случилось во сне, не помнил. И все же в третий раз удалось ему выскользнуть из сновиденья, вероломно подстроенного, теперь уже благодаря безмерному недоверию, которое он питал ко всем.

- Что-то мне снилось, а что - не помню, - молвит король, стоя опять перед сновидческим Шкафом. - Но отчего ты, сударь мой, на одной ноге подскакиваешь, а за другую держишься?

- Киберматизм замучил... Ваше Величество... Видать, к перемене погоды... - простонал лукавый Архимудрит и ну опять искушать короля, чтобы тот себя новым каким-нибудь сном заморочил.