Виталий Владимиров - Свое время
Рентген в пятом кабинете, по коридору направо, тупик с обитой дерматином дверью, над которой горит надпись "Не входить!" Несколько стульев вдоль стен. Я сел на крайний и машинально вертел в руках белый прямоугольник направления.
Я не заметил, как она подошла и села напротив - смотрел на оторвавшийся дерматин около ручки двери... Сердце рванулось, как птица в сетях, и упало... Этого не может быть!.. Истонченное лицо, опущенные плечи, безвольно подвернувшаяся в лодыжке нога...
- Наташа... - сорванным голосом позвал я.
Она мельком взглянула на меня и опять уставилась в пол. Что за наваждение?.. Ты ли это?.. Маленькие елки на снежной поляне в лесу, как слонята... На пепле чувств любви подснежник... Стихи... Могилки Кузнецовых, твоего деда и твоей бабки на деревенском кладбище, куда ходили мы как на смотрины...
Где все это?.. Как исчезло, сгинуло, минуло?..
Я пересел на стул рядом с ней. Сидевшая у двери пожилая женщина с острым любопытством разглядывала нас.
- Ты что, Наташенька? - я взял ее за руку. В неплотно сжатом кулаке торчала трубочка бумажки. Я развернул ее, прочитал направление на томограмму, верхушка правого легкого.
В этот момент надпись над дверью погасла, вышла медсестра и, окинув взглядом ожидающих, скомандовала мне:
- Мужчина, пройдите.
Я положил Наташино направление ей на колени и вошел в рентгеновский кабинет. Хорошо знакомая процедура: раздеться до пояса, встать, уложив поднятый подбородок в специальную ложбинку, руки на пояс, вздох, не дышать, одевайтесь...
Я дождался Наташу, и мы вышли вместе из диспансера. С утра было безоблачно и даже закапало с крыш, выходящих на солнечную сторону, но сырой, промозглый ветер нагнал туч, и день неуютно посерел. Мы спустились в метро и долго молча ехали, пока Наташа не потянула меня за рукав:
- Выйдем здесь...
Мы присели на мраморную скамейку с врезанной в нее доской желтого лака, и здесь Наташа впервые посмотрела не меня:
- Как же тебе живется, Валера, рассказывай...
Выслушав меня, Наташа усмехнулась:
- Бедненький ты мой...
- Неправда, Наташа, я теперь снова богатый...
- Что же ты меня не искал, милый? - Наташа схватила мою руку и стала ее гладить, как бы согревая, а может быть, греясь ее теплом. - Я же тебя ждала. ждала, письмо тебе написала, что буду ждать тебя, сколько скажешь, а ты не ответил, вот я и подумала, что позабыл ты меня, кончилась твоя любовь...
- Какое письмо? Когда?.. - встревожился я. - Вспомни, первое письмо ты дала мне, когда я уезжал из санатория, второе - я получил примерно через неделю, и все, больше не было, это я тебе писал, но ты умолкла.
- Не было? - удивилась Наташа и задумалась. Я же все мучилась, не могла решиться... У тебя жена, сын, и кому я нужна больная... Потому и отправила перед самой своей выпиской.
- Тогда ясно, кому оно попало, - вздохнул я и спросил, помолчав:
- А что ты в нем написала?
- Повторить? - Наташа прижалась лицом к моей ладони. -Сказать?.. Что значат слова и бумага?.. Жить не хотела... А ведь я тебя чуть было не потеряла... Я же тебя увидела сразу в диспансере, сидишь на стуле, отвернулся, и я хотела уйти, но осталась, слава богу...
- Умница, теперь все в порядке, теперь мы никогда не расстанемся, радость моя, - я гладил Наташу по голове, а она судорожно рыдала, вцепившись в меня.
С воем влетали на станцию поезда, шипели автоматические двери, толпа устремлялась на переход, люди торопились по своим делам, но невольно сдерживали шаг и тихо обходили скамейку, на которой сидели, прижавшись друг к другу, мы. Кто из нас был актер, а кто зритель?
Нет, мир - это не театр.
Глава пятнадцатая
--===Свое время===-
Глава пятнадцатая
Я очнулся, я снова жил и только потом, по прошествии лет, понял, что сценарий "Планета пустынь" - это мир фантастических видений, в основе которого была реальность - мне надо было рассказать о своей любви к Наташе.
О нашей любви.
Эти письма с далекой планеты - караван лебедей, улетающих вдаль...
Ночью молчит пустыня. Синее солнце наполняет день звоном жары - монотонной, как мелодии Востока, вечером сворачивается в клубок баловень цвета закат, а ночью молчит пустыня.
Совсем не страшно - здесь некого бояться. Шагаешь по песку, как по снегу в морозную ночь, и сухой воздух жадно ловит пар твоего дыхания. Звездный свет пронизывает вечно безоблачное небо и блестит в глазах. Мысли по-кошачьи ленивы - хоть и дремлют, н за кем-то следят.
Почта Эфира почему-то молчит. Мачты раскинули невод антенн и ловят рыбу-золото твоих посланий. Скоро исполнится год, и прибудет смена, если только археологи Космограда решат продолжить поиск Разумных на этой планете. А пока мне необходимо закончить эксперимент.
Планета пустынь.
Планета - пустыня.
Но только здесь я отчетливо вижу в тугой прозрачной глубине быстрые спины рыб и кипящий веер брызг при развороте на водных лыжах. Только здесь мне видится море и видится ручей. Море в минуты вздыбленной ярости, когда сорваны все паруса и нет надежды, осталось только смутное желание коснуться твердой суши, а ручей - капли, льющие свет и захлебывающиеся от тихого смеха.
Планета пустынь - мгновенная жизнь.
Все живое лежит веками под беспощадным солнцем, чтобы взорваться ослепительной торопливой вспышкой, если будет вода.
Раньше ее было много, и дети Разумных ходили по лужам, воображая себя капитанами, а влюбленные целовались под теплым дождем.
Но воду выпила цивилизация, и Разумные улетели, оставив ланету пустынь, где все истерто в песок. Зыбкий, как мираж. По песку можно ходить, но нельзя останавливаться. Тонет все, что тяжелее. Утонули в песке дома, улицы, города Разумных. Задохнулась жизнь под покрывалом эрозии.
Что же осталось?
Остались семена приспособившихся растений - они нашли такую форму, чтобы удержаться на поверхности. Они легче песка.
Планета пустынь - планета ждущих семян. Если зернышко дождалось воды, то лопается оболочка, ярко вспыхивает узор цветов и вот уже твердеет под жгучими лучами новое семя, новое звено в цепи превращений, новая инкарнация жизни.
Планета пустынь - планета тягучего ожидания и взрыва. Авария на станции случилась также, как взрыв. Разом расползлась, словно растаяла, стенка резервуара, и поток воды, оседая и дробясь, грузно извергся на планету пустынь. Желтые, лиловые, оранжевые, белые, синие, серебряные, кумачевые цветы укрыли ярким ковром поверхность образовавшегося озера, которое высыхало и блекло на глазах. Так выцветают незабудки.
За резервуаром с запасами воды наступила очередь других строений моей станции. Нержавеющие, тугоплавкие конструкции ,выдерживающие вакуум и холод космоса, разъедались спорами, которые провели свою кропотливую работу незаметно для меня. Я успел послать зов о помощи и спуститься в археологическую шахту.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});