Мелинда Мёрдок - Армагеддон у Весты

Командир «А» с лицом, потемневшим от напряжения, запросил датчики о расстоянии лазерного залпа со своего корабля до «Крайта». Полученный ответ слегка подбодрил его: корабли находились близко. Слишком близко. Без предупреждения он включил свои нижние посадочные дюзы, заставляя корабль рвануться кверху, подобно тому, что недавно продемонстрировал Бак. Только цель его была другой — он собирался обрушить свой корабль на «Крайт», раздавив тот в космическую пыль. Он был уверен в своем более тяжелом корабле, с его более прочной защитой. Корабль не должен был получить ни малейшего повреждения. Это был блестящий план.

Жалко только, что он не сработал. Акробатический трюк крейсера не застал Вашингтона врасплох. Он увидел тяжелый красный корпус, надвигающийся словно адский молот, и успел прореагировать. Он бросил «Крайт» вперед, включив двигатели на полную мощность, добавив к ним посадочные дюзы и ускорители. Корабль рванулся вперед, словно вспугнутый заяц, одним прыжком выйдя из пределов непосредственной досягаемости крейсера.

— Скверное дело, — пробормотал он.

Командир отряда «А» оказался на свободе. Он прекратил разворот, выровнял свой тяжелый корабль и послал его вперед, уходя от опасности снова оказаться захлопнутым в ловушку.

Вильме удалось пробить защиту своей цели, подбираясь к запасам топлива. Хвост «А-12» запылал как свеча. От взрыва бронированный нос покачнулся, пошел в сторону и протаранил борт своего соседа справа. Инстинктивно пилот попытался уйти из-под удара — это привело к тому, что корабль встал вертикально, словно вздыбленная лошадь. Бак послал ему в брюхо два гироснаряда, а Дулитл сопроводил каждый из них лазерным залпом. Корабль взорвался изнутри, рассыпавшись, словно сломанный орган.

— Два! — произнесла Вильма.

— «Повстанец-2», это «Орел-лидер». Мне нужна помощь.

Вашингтону удавалось выдерживать дистанцию, но лазеры крейсера РАМ постепенно приводили его защиту в плачевное состояние. Командир «А» с мрачным упорством преследовал его, зная, что у него есть лишь несколько секунд, чтобы сжечь маленький кораблик, пока тот не ушел.

— Загорел уже? — весело поинтересовалась Вильма.

— Начинаю понемногу, — ответил Вашингтон.

— Перекрестный огонь, Егер, — скомандовала Вильма. — Берем его.

Два «Крайта», сближаясь, пошли на большой корабль, ведя огонь одновременно из носовых орудий и пушек на крыльях. Тем временем Бак, Дулитл и Иерхарт разобрались еще с одним крейсером, нанеся удар по лобовой защите. Пилот так и не узнал, что же его убило. Его корабль, получивший более сильный удар, чем два предыдущих, вращаясь, летел на «А-6», который пытался уйти с поля боя. Защита «А-6» была разрушена, крышка кормового люка болталась, и пилот понимал, что, если ему не удастся уйти, живым он из боя не выйдет. Когда другой крейсер все же врезался в его ослабленную защиту, система электропитания крейсера окончательно вышла из строя. На мостике замигала аварийная красная лампочка, заливая кабину багровым светом. Пилот «А-6» поймал кислородную маску, повисшую перед ним и прижал ее к лицу. Он глубоко вдохнул, а потом включил открытый канал связи.

— Говорит РАМ «А-6». Я выведен из строя. Сдаюсь.

— Принято, РАМ «А-6», — ответил Бак, продолжив, обращаясь сам к себе: — Только что мне теперь делать с пленным?

— Вызвать конвой.

Бак подпрыгнул в кресле:

— Не надо меня больше так пугать, Док! Из-за тебя я потерял шесть лет жизни!

— Надо было лучше их беречь. Я лишь ответил на поставленный вопрос.

— О, да! Ты предложил вызвать конвой.

— Разумеется, — подтвердил Хьюэр. — У нас нет лишних людей, но за венерианским флотом следует тыловое обеспечение, включая людей, которые будут только счастливы препроводить пленных в места их содержания — при условии, если им предоставится право использования захваченного корабля.

— Этот возьмет Барни, — сказал Бак. — О’кей. Займись этим, Док, ладно?

И — вражескому пилоту:

— Жди здесь. Сиди тихо. За тобой прилетят.

— Принято, — ответил капитан корабля РАМ.

С командиром отряда «А» справиться было не так просто. Он продолжал сражаться, пытаясь оторваться от трех истребителей, ибо Вашингтону удалось развернуться и пустить в ход лазеры. Защита корабля разрушалась, пилот понимал, что ему остаются считанные секунды.

— Флот РАМ, говорит командир «А». Прошу помощи. Повторяю, прошу помощи. Потерял четыре корабля. Защита на исходе. Меня преследуют восемь «Крайтов».

Бак поймал конец передачи.

— Ну вот! — сказал он. — Оставьте его, нам пора убираться отсюда.

Вильма бросила взгляд на топливный указатель.

— Да, ты прав, — сказала она.

— Возвращаемся на Базу, — приказал Бак, и «Крайты», бросив истерзанного противника, выстроились в подобие птичьей стаи, направляясь домой. Они выдержали еще пять минут боя, потребовавшего громадного расхода энергии, и их запасы топлива снизились почти до критической отметки. Поэтому они вряд ли смогли бы выдержать еще одну схватку перед возвращением обратно на «Спаситель».

— Неплохо поработали, — прокомментировал Бак. — Если у нас получится выманивать их корабли подальше от главного флота, у нас будут неплохие шансы.

— Спасибо, что сказал, — ответила Вильма.

«Асидалия» парила у границ земной атмосферы. Типичный линкор РАМ, она простиралась на многие акры по площади и километры в ширину, — плавающая платформа в шестнадцать уровней глубины, оснащенная убирающимися внутрь космическими доками и артиллерией, способной опустошить целую планету. Она служила самоходной летающей базой, распоряжающейся собственным отрядом истребителей, способной поддерживать собственную жизне — и боеспособность в течение недель и даже месяцев войны.

Потеря всех остальных кораблей превратила ее во флагмана флота РАМ к окрестностях Земли.

Кроме всего прочего, она служила и тюрьмой. Глубоко, в центре двенадцатого уровня, в переоборудованном грузовом отсеке, содержались члены Планетарного Конгресса Земли. Размещены они были с минимумом удобств. Санитарные узлы здесь были единственным местом, где человек мог остаться наедине с самим собой. Это принуждало делегатов находиться в обществе друг друга. Если РАМ и считала это частью наказания, она ошибалась. Это испытание оказалось горнилом, пройдя которое даже худшие за короткий срок изменились. Положение каждого было одинаково бедственным. Они были лишены оружия и возможности самим обеспечивать свое существование. РАМ могла прервать их жизнь, просто открыв трюм или прекратив подачу кислорода. Но, даже если они и не стремились к тесному личному общению, обстоятельства требовали этого от них. Перед ними стоял выбор: или пытаться выжить, сотрудничая, или уничтожить себя самим, начав свару. С самого начала они наотрез отказались доставить своим тюремщикам удовольствие наблюдать борьбу и раздоры. Марсиане — то есть РАМ — считали себя генетически выше остальных обитателей Солнечной системы. Марсиане морщили свои благородные носы, сталкиваясь с генетически чистыми землянами, и задирали носы своих кораблей, встречаясь с генетически перестроенным человеком, которого считали не более чем животным. Прежде всего делегаты НЗО решили ни в коем случае не уподобляться животным, не доставляя своим тюремщикам такого удовольствия и не давая подтверждения их высокомерию.