Гордон Диксон - Абсолютная Энциклопедия. Том 2

— Да, — кивнул Хэл. — Понимаю. Вы заинтересовались мной из-за Блейза.

— По той же причине, что и Блейз, — пояснил Амид. — Мы допускаем, что он хочет тебя нейтрализовать или перетянуть на свою сторону. Но дело не только в его интересе. Ты привлек наше внимание только лишь потому, что это рекомендовалось нашими онтогенетическими расчетами.

— И не только рекомендовалось, ведь так? — спросил Хэл.

Амид склонил голову набок, словно птица, пристально глядя на него.

— Я не совсем тебя понимаю, — сказал он. Хэл медленно вздохнул, прежде чем ответить. Летаргия прошла. Ее сменили печаль и мрачные раздумья.

— Блейз и Иные угрожают самому существованию вашей цивилизации, — ответил он. — При таком положении дел нет ли в ваших расчетах чего-то большего, нежели просто рекомендации обратить на меня внимание. Или позвольте поставить вопрос немного по-другому. Были ли другие кандидатуры, помимо меня?

Амид молча глядел на него.

— Нет, — наконец вымолвил он.

— Тогда все, — сказал Хэл.

— Да, — произнес Амид, все еще не спуская глаз с него. — Ты, несомненно, понимаешь ситуацию гораздо лучше, чем мы предполагали. Тебе ведь немногим более двадцати, не так ли?

— Да, — подтвердил Хэл.

— Твои рассуждения соответствуют зрелому возрасту.

— Сейчас я чувствую себя гораздо старше, — сказал Хэл. — Это чувство пришло ко мне совсем недавно.

— На Гармонии?

— Нет. С тех пор, как у меня появилось время подумать. Вы говорили, что я постоянно ускользаю от Блейза. Ведь вам известно — это мне не всегда удавалось. И я оказался в камере Главного управления милиции в Аруме.

— Да, — сказал Амид. — Но ты же убежал. Кстати, тогда, когда погибли твои воспитатели, ты беседовал с ним?

— В день смерти моих воспитателей мы с ним не говорили, — ответил Хэл. — Но нам пришлось пообщаться — за день или за два до моего побега Блейз пришел ко мне в камеру.

— Могу я спросить о чем?

— Он, похоже, решил, что я принадлежу к Иным, и привел мне ряд доводов. Блейз считает, что я в конце концов перейду на их сторону, так как у меня просто не будет другого приемлемого выбора.

— Насколько я понимаю, ты не согласился с ним?

— Выходит так.

Амид посмотрел на него с любопытством.

— Ты не уверен в том, что он не прав?

— Я не могу позволить себе роскошь быть в чем-либо уверенным — разве вы, экзоты, сами не придерживаетесь того же принципа?

Амид кивнул.

— Да, порой ты мыслишь гораздо более зрело, чем можно было ожидать. Но ты все же послал мне свои документы. И пришел к нам за помощью.

— Я и Блейз с Иными — по разные стороны баррикады. Единственное здравое решение — объединиться с теми, кто тоже находится к нему в оппозиции. В камере у меня было достаточно времени, чтобы все обдумать.

— Могу себе представить. По словам Нералли, ты словно побывал на том свете, — покачал головой Амид.

— И много она вам рассказала? — спросил Хэл.

— Да, пожалуй, это и все, — пожал плечами Амид. — Она целительница, и у нее есть своя этика. К тому же мы бы предпочли услышать все, что ты считаешь нужным, от тебя самого.

— По крайней мере для начала? — уточнил Хэл. — Я вовсе не против того, чтобы вам это стало известно. В действительности же то, через что я прошел, не имеет никакого значения. Просто теперь я более четко, возможно, даже лучше, чем вы здесь, на Маре, представляю себе истинное положение вещей.

Амид слегка улыбнулся. Но улыбка тут же погасла на его лице.

— Все может быть, — медленно проговорил он.

— Да, — отозвался Хэл.

— Тогда скажи мне, — Амид пристально смотрел на него своими мудрыми, окруженными сеткой морщин глазами, — что же все-таки будет?

— Армагеддон. Последняя война. Когда она закончится, все окажется полностью под контролем Иных: не будет ни экзотов, ни дорсайцев, ни квакеров. И разумеется, никакого прогресса. Просто четырнадцать миров под властью Иных, где не может быть и речи ни о каких переменах.

Амид медленно кивнул.

— Возможно, — промолвил он, — если только Иным удастся это сделать.

— И тебе известно, как их можно остановить? — спросил Хэл. — Если да, то зачем нужен я?

— Ты можешь явиться средством или частью его, — ответил Амид, — поскольку в истории нет простых решений. Буду краток. Оружие, которое мы создали здесь, на Маре и Культисе, против Иных бесполезно. Только одна из Осколочных Культур способна противостоять им.

— Дорсайцы, — произнес Хэл.

— Да. — На минуту лицо Амида застыло и стало совершенно безжизненным, подобно маске. — Именно им придется сразиться с Иными.

— Физически?

Глаза Амида встретились с его взглядом.

— Физически, — подтвердил он.

— И вы решили, — сказал Хэл, — меня, воспитанного на культуре экзотов, дорсайцев и квакеров, послать к ним с этим известием.

— Да, — кивнул Амид, — но не только это. Наши выводы относительно тебя говорят о том, что ты сам по себе являешься крайне необычной личностью, — может быть, здесь и сейчас именно ты больше всего подходишь на роль лидера. Представляешь, насколько высоко некоторые из нас оценивают твои возможности...

— Спасибо, — сказал Хэл. — Но я думаю, вы мыслите слишком незначительными категориями. Похоже, вы считаете, что существует некто, кто поведет всех за собой, но под вашим контролем. Неужели у экзотов именно такое представление о ситуации?

— В каком смысле? — Голос Амида внезапно стал резким.

— Я не могу поверить, — медленно произнес Хэл, — что вы питаете какие-то иллюзии. То, что вы создали здесь и на Культисе, не имеет ни малейшего шанса выжить в той форме, к какой вы привыкли. Равно как и дорсайская и квакерская цивилизации в существующем ныне виде, независимо от того, остановят они Иных или нет. Единственная надежда состоит в том, чтобы любой ценой дать выжить всей расе, иначе — гибель. Человечество погибнет, если победят Иные. Хотя, возможно, им понадобится несколько поколений.

— И?.. — это прозвучало почти как вызов.

— И для того чтобы выжить, надо прежде всего ясно представлять, чем, вероятно, придется пожертвовать, — сказал Хэл. — Что, по твоему мнению и мнению твоих соотечественников, должно быть сохранено любой ценой?

Амид смотрел на него невидящим взглядом.

— Идея эволюции человечества, — произнес он. — Это ни в коем случае не должно умереть. Даже если будет суждено исчезнуть нам и всей нашей работе, проделанной за прошедшие четыре столетия.

— Так, понятно. Но, я думаю, идеи можно спасти, — сказал Хэл, — только если будет спасена раса, как таковая. Хорошо. Ты бы хотел, чтобы я встретился кое с кем из твоих соотечественников?

Он встал. Амид тоже поднялся со скамьи.