Джеймс Ганн - Слушающие

"С разрешения Макдональда или нет, - подумал Томас, Адамс будет источником важной закулисной информации не только о применяемых приборах и целях, но и о людях, что было важнее всего. В любой группе найдется такой вот Адамс".

Лаборатории являли собой оазисы спокойной, но напряженной работы. Несмотря на то что история Программы была историей одной большой неудачи, Программа сохранила высокий дух своего персонала. Люди работали так, словно это был год первый, а не пятидесятый.

Технические помещения были безжизненны. Компьютеры и массивные электронные пульты управления с погашенными огоньками и мертвыми переключателями хранили молчание. Перед некоторыми разложили их внутренности, и люди в белых халатах рылись в них, словно гарусники, ищущие пророческие знаки в куриных потрохах. Зеленые глаза экранов были слепы. Умолкло биение электронных сердец, а стерильные белые стены, среди которых разложили эти внутренности, образовывали операционный зал, где приборы умирали, ибо не было смысла в их дальнейшей жизни.

Адамс смотрел на все это иначе.

- Днем здесь всегда тихо. Зато ночью, когда начинается прослушивание... Вы верите в духов, мистер Томас?

- У каждой цивилизации есть свои духи. Обычно это боги предыдущей.

- Духи нашей цивилизации в ее машинах, - сказал Адамс. Год за годом машины делают, что им прикажешь, механически, без единой жалобы, а потом вдруг словно чтото в них вселяется и они делают вещи, для которых не создавались, дают ответы, которых у них не спрашивали, задают вопросы, на которые нет ответов. По ночам эти машины пробуждаются к жизни. Они подмигивают, шепчутся между собой и хохочут.

Томас провел ладонью по какому-то пульту.

- И ничего вам не говорят.

Адамс взглянул на Томаса.

- Они говорят нам очень многое, хоть и не то, о чем их спрашивают. Возможно, мы задаем не те вопросы. Или не знаем, какие нужно задавать. А машины знают, я в этом совершенно уверен. Они говорят нам, говорят снова и снова, но мы их не понимаем. А может, не хотим понять.

Томас повернулся к нему.

- Почему?

- А если они пытаются сказать нам, что там никого нет? Страшно подумать, что во всей Вселенной нет никого, кроме нас! И все это только для нас, эта огромная витрина, которую мы разглядываем, но никогда не сможем коснуться ее, заставленная для того, чтобы произвести впечатление на единственное существо, способное это понять... и способное ощутить одиночество.

- Но тогда вся Программа была бы безумием, верно?

Адамс покачал головой.

- Назовем это защитой человека от безумия, ибо мы ничего не можем знать наверняка, не можем исключить никаких возможностей. Потому мы и не прекращаем поиск - ведв страшно сдаться и признать, что мы одни.

- А разве не страшнее узнать, что мы не одни?

- Вы так думаете? - вежливо спросил Адамс. - У каждого есть свой собственный большой страх. У меня - что там никого нет, хотя разум шепчет мне, что так оно и есть. Я разговаривал с другими, которые боятся услышать ответ, и не сумел их понять, хотя могу представить, что они чувствуют то же, что и я, но под воздействием других страхов.

- Расскажите мне, как все это действует, - вежливо попросил Томас. Будет еще время для изучения страхов Адамса.

"Прослушивание ведется так же, как началось пятьдесят лет назад, главным образом приемом радиоволн с помощью радиотелескопов - огромных антенных систем, встроенных в кратеры, или меньших по размерам управляемых чашеобразных радиотелескопов, а также с помощью металлических сетей, раскинутых в пространстве.

Слушают в основном на волне двадцать один сантиметр волне излучения нейтрального водорода. Пробуют и другие диапазоны волн, однако слушающие постоянно возвращаются на основную частоту природы или ее целые кратности. Мастерство инженеров многократно повысило чувствительность приемников и нейтрализовало естественный фон Вселенной и Земли. И когда это было сделано окончательно, осталось то же самое, что было когда-то, - ничего. Ноль. А они продолжают слушать и напрягают уши, чтобы услышать".

- Почему вы не сдаетесь? - спросил Томас.

- Это продолжается всего пятьдесят лет, меньше секунды галактического времени.

- Если бы кто-то передавал сигналы, вы бы их наверняка уже услышали. По-моему, это ясно.

- Возможно, там никого нет, - вслух подумал Адамс, однако тут же высказал другое предположение: - Или, может, все только слушают.

Томас поднял брови.

- Видите ли, слушать дешевле. Гораздо дешевле. Может, они сидят там, приклеившись к своим приемникам, и никто не передает. Кроме нас.

- Разве мы передаем? - быстро спросил Томас. - А кто это санкционировал?

- Здесь не очень-то уютно, когда не работают, - сказал Адамс. - Идемте выпьем кофе, и я вам расскажу.

Под буфет приспособили пустующую лабораторию, поставив два столика с четырьмя стульями у каждого, а по трем стенам - автоматы, которые тихо гудели, подогревая или охлаждая блюда и напитки.

Здесь, потягивая кофе, Адамс изложил всю историю Программы, начав с Проекта ОЗМА и вдохновляющих рассуждений Коккони, Моррисона и Дрейка, более поздних работ Брэйсуэлла, Таунса и Шварца, Оливера, Голея, Дайсона, фон Хорнера, Шкловского, Сагана, Струве, Этчли, Кэлвина, Су-Шу-Хуанга и еще Лилли, чьи попытки общения с китообразными дали молодым энтузиастам повод назваться "Орденом Дельфина".

С самого начала не подлежало сомнению, что во Вселенной должны быть иные разумные существа. Процесс возникновения планет, когда-то считавшийся случайным эффектом сближения двух звезд, признан был естественным явлением, сопровождающим образование звезд из газовых облаков. От одного до двух процентов звезд нашей Галактики предположительно имеет планеты, на которых может зародиться жизнь. А поскольку в нашей Галактике сто пятьдесят миллиардов звезд, то выходит, что миллиард, а может, два или даже три, имеют пригодные для жизни планеты.

- Миллиард солнечных систем, в которых может развиваться жизнь! - сказал Адамс. - И пожалуй, разумно предположить, что там, где жизнь может развиваться, она непременно разовьется.

- Жизнь - да, но человек - явление уникальное, - сказал Томас.

- Вы солитарианин? - спросил Адамс.

- Нет, но это не значит, что я не разделяю некоторые их убеждения.

- Возможно, человек действительно уникален, - сказал Адамс. - Хотя, с другой стороны, галактик существует много. Но вот уникален ли разум? Разум обладает высокой способностью к выживанию и, если он появится, пусть даже и случайно, следует ожидать, что он восторжествует.

- Но техника - дело другое, - заметил Томас, осторожно прихлебывая горячий черный кофе.

- Совершенно верно, - согласился Aдамс. - К нам она пришла совсем недавно. Гоминиды живут на Земле одну десятую процента времени ее существования, цивилизация составляет около одной миллионной этого периода, а техническая цивилизация всего одну миллиардную. Учитывая позднее появление всех трех, а также факт, что должны существовать более старые планеты, можно сделать вывод, что если существует разумная жизнь на других планетах, значит, некоторые из них должны были достичь более высокого уровня развития, чем мы, а кое-кто и гораздо более высокого. Однако...