Боб Шоу - В эпицентре взрыва

Розовощекий констебль снял с подноса салфетку и старательно ее сложил.

— Этот вопрос, сэр, вы можете решить с инспектором Кромби-Карсоном. — Констебль поставил поднос Хачмену на колени и пошел к двери. — Ешьте, а то яичница остынет. Второго завтрака не будет.

— Минутку! Инспектор сейчас здесь?

— Нет, сэр. Он вчера допоздна засиделся и отправился домой спать. Возможно, будет здесь к полудню.

С последними словами констебля дверь закрылась. Поняв, что поднос поставили ему на колени специально, Хачмен перенес его на тумбочку и подошел к двери. Она была заперта Хачмен обошел комнату по периметру, вернулся к кровати и сел. Он взял в руки стакан с чаем и отхлебнул. Чай был слишком крепким, слишком сладким, но по крайней мере горячим. Не бог весть как питательно, зато помогает думать…

Сегодня после полудня будет еще не поздно отправить последние конверты, но где гарантия, что его выпустят к этому времени? Констебль сказал, что Кромби-Карсон, “возможно”, будет в участке к полудню, но, даже если он появится, никто не сообщит Хачмену о его приходе. Кроме того, инспектор может сказать, что намерен задержать его еще на несколько дней Хачмен тщетно пытался вспомнить свои права. Он знал, что права полиции, включая и право задерживать без предъявления обвинения, были расширены года три назад, как одна из мер в правительственной кампании по борьбе с растущей эпидемией преступности. В своем прежнем безопасном существовании в те редкие моменты, когда этот вопрос приходил ему в голову, Хачмен одобрял расширение прав полиции, но сейчас это казалось непостижимым.

Если же Эндри расскажет похитителям, кто бы они ни были, все, что знает, скоро его начнут искать. Создав машину, он тем самым объявил открытие сезона охоты на самого себя. А сейчас сидит спокойно в казенной пижаме, словно мотылек, ждущий, когда его бросят в бутылку с хлороформом. За ним могут прийти в любую минуту. Даже в любую секунду!

В конвульсивном приливе энергии он вскочил с кровати и начал искать свою одежду. Брюки, свитер и коричневый пиджак висели во встроенном шкафу. Он быстро оделся и проверил карманы. Все было на месте, включая деньги, которые Викки дала ему, чтобы он отнес в банк, и маленький перочинный нож. Лезвие длиной всего в дюйм делало его оружием гораздо менее эффективным, чем кулак или нога.

Он ходил по комнате взад-вперед, пытаясь смириться с фактом, что он арестован, и, несмотря на то, как бы прав он ни был и как бы много жизней от него ни зависело, чуда не произойдет и стены не падут. “Какое-то сумасшествие, — думал он. — Я могу заставить нейтроны танцевать под новую музыку. Неужели я не смогу перехитрить несколько деревенских “бобби”? Он сел на единственный в комнате стул и заставил себя думать, как выбраться на свободу. Затем подошел к кровати и сдернул простыню, обнажив толстый матрац из пенистого пластика.

Какое-то время он глядел на него, потом достал свой игрушечный нож и принялся резать губчатый материал. Твердый наружный слой резался плохо, зато пористый наполнитель внутри поддавался почти без усилий. За пятнадцать минут работы Хачмен вырезал в середине матраца похожее на гроб углубление длиной шесть футов. Скатав вырезанный кусок и сжав изо всех сил, Хачмен запихнул его в тумбочку и с трудом закрыл дверцу. После этого он забрался на кровать и лег на голые пружины в вырезанный матрац Пружины немного прогнулись, но матрац остался примерно на том же уровне, чуть выше его лица Довольный своей работой, Хачмен сел и расправил над матрацем простыню. Укладывать подушки и одеяла так, чтобы создалось впечатление обычной небрежности, работая из-под простыни, было нелегко, но Хачмен справился с этой задачей.

Потом он замер и стал ждать, вспомнив вдруг, что спал очень мало.

Звук открывающейся двери вернул его из полудремы Хачмен задержал дыхание, опасаясь малейшего движения простыни над лицом. Мужской голос разразился ругательствами. Тяжелые шаги торопливо приблизились к кровати. Человек проворчал что-то почти в самое ухо Хачмену, когда встал на колени и заглянул под кровать. Хачмен застыл, решив, что продавленная сетка выдаст его местонахождение, но в этот момент шаги стали удаляться.

— Сержант, — раздался голос из коридора, — он исчез!

Дверь, похоже, была оставлена открытой, но Хачмен подавил в себе желание вскочить. Через несколько секунд его скудные знания полицейской психологии себя оправдали из коридора донеслись быстрые шаги целой группы людей. Они ворвались в комнату, произвели ту же самую процедуру обыска и удалились. Напряженно вслушиваясь, Хачмен уловил, что дверь опять не закрыли. Пока его план оказался успешным, но теперь следовало подумать, как быть дальше. Решат ли полицейские, что он покинул здание, или будут обыскивать все этажи? Если будут обыскивать, ему лучше оставаться пока на месте, но в таком случае существует риск остаться слишком надолго. Вдруг кто-нибудь придет заправить постель…

Он выждал, как ему показалось, минут двадцать, нервничая все сильнее, вслушиваясь в приглушенные звуки здания — хлопающие двери, телефонные звонки, неясные выкрики и смех. Дважды в коридоре кто-то проходил, один раз шаги были женские, но, очевидно, в такое время дня этот коридор посещали нечасто. Уверив себя наконец, что здание не прочесывают, Хачмен сбросил простыню и выбрался из постели. Затем собрал постельное белье и одеяло в одну большую кучу и вышел из комнаты. Когда его искали, по шагам было слышно, что люди появились справа, поэтому Хачмен свернул налево. Разглядывая из-за своей ноши двери вдоль коридора, он в самом конце обнаружил серую металлическую дверь с красной надписью: “Запасной выход”. Он открыл ее и, все еще держа в руках охапку постельного белья, спустился вниз по голым каменным ступеням. Толкнув тяжелую дверь в самом низу, Хачмен увидел перед собой маленькую служебную автостоянку залитую холодным светом раннего утра. Людей вокруг не было.

Он открыто пересек стоянку и через незапертые ворота вышел на главную улицу Кримчерча. Полицейский участок был слева. Едва сдерживаясь, чтобы не перейти на бег, Хачмен пошел в противоположную сторону, пряча лицо в ворохе трепещущих на ветру простыней. На первом же перекрестке он свернул направо и только тогда почувствовал, что ему удалось ускользнуть но это чувство успокоенности грело его недолго.

“До дома несколько миль, — мелькнула мысль. — А конверты там”.

Он подумал было о такси, но тут же вспомнил, что в Кримчерче это большая редкость. Мысль о том, что придется украсть машину, шокировала ею даже больше, чем все, что он сделал до сих пор. Это будет его первое заранее обдуманное преступление. Кроме того, он даже не был уверен, что справится. Проходя по тротуару, он стал приглядываться к приборным доскам стоящих вдоль дороги автомобилей. Через два квартала, там, где деловая часть города уступала место жилым домам, он разглядел блеск ключей, оставленных в машине. Убедившись, что хозяина поблизости нет, Хачмен положил ворох постельного белья на мостовую и забрался в машину. Она завелась с первого поворота ключа и быстро, но бесшумно набрала скорость. “Не так уж плохо для желторотого любителя”, — мелькнула у него по-детски самодовольная мысль.