Дмитрий Баюшев - Допущение

По лицу его гуляла ироническая ухмылочка.

- Наконец-то, - Иван отложил ручку. - Ты заходи, Булкин. Проблемы есть?

- В местком выдвигают, - Булкин посопел и вошел. - Говорят, в председатели.

- Рад, - сказал Иван, надевая пиджак. - Только вот жадный ты, Виктор Николаич, у тебя ведь путевки не допросишься. Не буду за тебя голосовать.

- И не голосуй, родимый! В ножки бухнусь, только не голосуй. И ребят подбей!

- Обсудим, - сказал Иванов. - Так где, говоришь, наша Мата Хари? В административном?

- Иваныч... - Булкин покачал головой: не надо бы, мол.

- Кроме шуток, - Иван стал серьезным. - Я тебе все объясню, но потом. А ты мне скажешь, надо, чтобы все знали, или нет?

- Что ты все темнишь, Иваныч? Ей-богу, надоело.

- Как скажешь, так и сделаю. Но потом, - и Иван вышел.

При подходе к административному корпусу он поймал себя на излишней спешке. "Как на свидание", - подумал он без иронии.

Светлана скромно сидела на диванчике в огромном вестибюле и разглядывала красочные планшеты с отвлеченными институтскими показателями. Мило улыбнувшись Ивану, она сказала:

- Никак не пойму, чем вы здесь занимаетесь. Во всех конторах одно и то же.

- А, это? - Иван мельком взглянул на показатель роста производительности груда. - Это эквивалент, позволяющий соревноваться с другими конторами. Забавная штука. Объяснить?

- Ради бога, я не за этим.

Она встала и надела на плечо сумочку. Точеная такая девочка, которую не портили даже "бананы". Женственный подросток с льняными волосами и голубыми доверчивыми глазками. Агент начальной ступени, в совершенстве владеющий холодным и огнестрельным оружием, а также приемами рукопашного боя.

Ивану стало смешно, и он дотронулся до ее плеча, делая вид, что снимает пушинку. Плечико было худенькое, беззащитное.

- Прошу вас, не надо, - она посмотрела ему в глаза. - Мне нужно посоветоваться.

- Пойдемте, - сказал Иван голосом театрального сердцееда.

Заканчивался август, еще хранивший буйство летних красок, но уже не изнурительно жаркий, а приглушенный, спокойный. Солнце стояло высоко и отбрасывало резкие тени, и почему-то казалось, что старые липы опрокидываются в небесную голубизну.

- Что вы там увидели?

- Небо, - признался Иван. - Там я не видел неба. Не замечал.

- Ох, Иван Иваныч. Прозрели. Там же купол защиты!

- От кого, простите, защиты?

Света не ответила, но видно было, что она рассердилась. То, что вбито в голову с пеленок, нелегко отпускает.

Все еще сердясь, она довольно кровожадно сказала:

- Я вас тогда должна была убить. Я нарушила приказ.

Иван внимательно посмотрел на нее с высоты своего роста и улыбнулся.

- Убить, Светочка, легче всего. Убивают, когда не понимают.

- На днях прибудет Эрэф.

- Ого, - Иван даже остановился. - Но здесь полно исполнителей рангом пониже.

- Они не пойдут на это.

- И нарушат приказ?

- А почему я нарушила, как вы думаете?

- Что-то помешало, наверное.

- Ничто не помешало. Абсолютно. Просто меня взяло сомнение - правильно ли я сделаю? Ведь вы же наш, не абориген какой-нибудь. Я вас помню по училищу Но потом я поняла, что дело совсем не в этом. Вы не похожи на преступника.

- Польщен, - сказал Иван. - Присядем, а то все ходим да ходим.

- Пожалуй. - Устроившись на скамейке, Света вынула сигареты и закурила. Одним словом, вы какой-то убежденный. Другой бы заюлил, а вы только смеетесь. Скажите, множество - это ваша работа?

- Моя,- ответил Иван. - Допущеньице, так сказать.

- Допущеньице?

- Ну ладно. Света, вас я приблизительно понял. Но вот вы сказали, что и другие на это, - Иван подчеркнул последнее слово, - не пойдут. Почему, интересно?

- Да все из-за вашего множества, - она вздохнула. Я ведь не разбираюсь. Говорят, что-то новое в науке. Говорят, что вас надо беречь. На Кольце очень неспокойно.

- Ах, вот оно что... Вот для чего я вам нужен. Ну что ж, тут я могу набить себе цену.

- Фи, Иван. Я в вас разочаруюсь.

- Ладно, не буду, не буду. Этого бы мне не хотелось. Последний вопрос Эрэфу-то что здесь понадобилось?

- Вы, - кратко ответила Света...

Вернувшись, Иван застал в своем кабинете Булкина. Задрав ногу на ногу, Витька обосновался в его кресле и болтал с кем-то по телефону.

- Ладно, Наталья, - сказал он наконец, - тут хозяин вернулся. Дать? Дома поговоришь? А может, все-таки дать? Тогда пока.

Витька бросил трубку и встал.

- Какая-то сволочь растрезвонила, что ты опять с этой мамзель встречаешься.

- Витька, - сказал Иван, - а ведь Светлана желает остаться.

- Ты хоть чего-нибудь соображаешь? - Булкин постучал себя по голове. Жена, понимаете, на сносях, а он в рабочее время по свиданиям шастает.

Иван радостно захохотал.

- Дурачок, она же на Земле хочет остаться! Значит, не я один такой. Трещина в Кольце. Раскол. Закономерность это, ты понял?

- Сластник, - возмущенно заклеймил Булкин. - Дамский угодник...

Наташа изменилась: стала увальнем, лицо раздобрело, обабилось и покрылось какими-то пятнышками, ела понемногу, но часто, много спала. Иван удивлялся, как это она в теперешнем своем положении успевает прибраться, приготовить еду, вкусную еду, надо признать, обойти врачей и магазины, постирать, покопаться на приусадебном участке и, самое главное, всегда быть в курсе злободневных новостей. В выходные дни, дабы не чувствовать себя узурпатором а семье, он самозабвенно впрягался в громоздкий воз домашнего хозяйства. Как ни странно, это помогало ему быть в форме всю неделю.

Черная полоса отложила-таки отпечаток на их отношения. Нет, Наташа не предъявляла претензий по поводу телефонных девушек, просто между ними возникла какая-то недосказанность. Иван не считал нужным объясняться, а она не спрашивала, и недосказанность хоть и не росла, но и не уменьшалась.

В чем-то он, наверное, все-таки здорово изменился, потому что однажды вечером Наташа, терпеливо дождавшись окончания его молчаливого ужина, сказала:

- Ваня, если тебе трудно со мной, я уйду.

- Как уйдешь? - не понял Иван. - Куда?

- Ты не думай, я не ревную. Но если тебе тяжело со мной...

- Прекрати, - в сердцах оборвал Иван. - Чтоб об этом больше ни слова.

Он резко отодвинул стакан, стакан упал и покатился по клеенке. Докатившись до края стола, хлопнулся об пол и разбился. Ни он, ни она не сделали попытки его поймать.

- Вот видишь, - сказала Наташа, опустив голову. - Я, наверное, пойду.

"А ведь уйдет, - холодея, подумал Иван. - Что это между нами? Как пропасть".

- Нет, - сказал он через силу. - Я не отпущу. Я выброшу этот несчастный телефон. Запущу его в космос.

- Да что телефон-то, - она не поднимала головы. - Весь город говорит.

- Вот злодеи, - сказал он угрюмо. - Знаешь, Наточка, тяжело что-то. Я о людях лучше думал.