Евгений Акуленко - Ротмистр

— Что же вы желаете посмотреть, Александр Егорович?

— А все как есть и желаю. Избави бог от этих парадов свирепого старания да от свежеокрашенного очковтирательства. Устал, — Тирашев потер переносицу. — Как есть устал…

Во владения Ливнева министр, как тому и подобает, вступил с парадного крыльца. Нетерпеливо отстранил хозяина, и решительно потянул за бронзовую ручку сам, жестом своим желая показать, что весь политес и церемонии пусть бережет Ливнев для дворцовых приемов.

— Что же, закрыто у тебя? — дверь не поддавалась.

— Открыто, Александр Егорович. Сильнее!.. Позвольте я сам!..

— Нет уж, — Тирашев надулся, запыхтел и с натугой отворил дверную створку. — Вот так сейф!.. Это зачем же, позволь узнать, здесь такая неподъемная конструкция?

— Внутри стальная коробка с песком, — пояснил Ливнев. И добавил задумчиво: – От огня защита. Да и вообще…

Исполненный в мраморе вестибюль покрывали красные ковровые дорожки. Вверх, меж двух колонн, убегала широкая лестница с золочеными шишечками на перилах, повсюду стояли тропические растения в кадках.

— Гм. Недурно устроился. У меня в министерстве пожиже будет, — Тирашев окинул залу взглядом и, поджав губы, вынес вердикт: — Казну не считаешь!..

Ливнев скромно потупил взор и протестовать не стал. Равно как и докладывать, что едва ли не половину всех ассигнований составляют неправительственные источники. Попутно основным изысканиям служба его занималась поиском кладов, добычей разного рода ценных древностей и иными делами, о которых Матвею Нилычу распространяться не хотелось бы.

— А сие, Александр Егорович, казна и есть. И никуда из государства она не денется. И вся только разница, что не в сундуке казна эта лежит под семью замками, а на державу работает, пользу приумножает…

— Вот и поглядим, поглядим… Как оно приумножает…

— Здесь у нас, извольте любопытствовать, научная лаборатория.

Тирашев переступил порог и от неожиданности пошатнулся. Яркий свет электрических ламп бил в глаза, шибал в нос запах каких-то химикалий. Пространство повсюду заполняло стекло, колбы, реторты, пробирки, диковинные устройства вида и назначения крайне замысловатого. Посреди всего этого буйства естественнонаучной мысли склонились над мелкоскопом двое в фартуках поверх белых халатов. У каждого увеличительное стекло размером с блюдце, закрепленное вокруг головы при помощи обруча.

— Господа!..

Господа оторвались от важных наблюдений и, прищурив в сторону незваного гостя циклопьи глаза, неуверенно кивнули. Ливнев подхватил потерявшегося слегка министра под локоть и увлек в следующее помещение. Здесь находилась библиотека. Ряды стеллажей от пола до потолка оккупировали книги. Золоченые корешки современных изданий соседствовали с древними фолиантами, обтянутыми кожей, с пергаментными свитками, папирусными листами, глиняными табличками и просто камнями, испещренными письменами. Под толстым стеклом, бережно разложенные на черном бархате, покоились ветхие манускрипты.

— Собрание, как видите, довольно обширное. И это, без ложной скромности, одно из главных наших достояний, — рассказывал Ливнев. — Книги мы выписываем со всего мира. Некоторые есть в единственном экземпляре, только здесь. С целью убыстрения поиска ведется подробный алфавитный и тематический перечень.

— Ну, что же, ве… ве… сьма… — от книжной пыли Тирашев засопел носом и оглушительно чихнул: — недурно!

— Будьте здоровы, ваше высокопревосходительство!

— Благодарю! А что же там за стуки такие?

— Инструментальная мастерская. Соседство с библиотекой из-за шума не самое удачное. Но ничего не попишешь, недостаток в площадях, — Ливнев легко распахнул еще одну тяжелую дверь. — Прошу!

"Знаем мы ваш недостаток, — думал про себя Тирашев, — вам Зимний дворец в распоряжение предоставь – мало будет!" В пустующей мастерской царил полумрак. Выглядела она обычно, как и надлежит выглядеть мастерской: верстаки, тиски, развешанные по стенам инструменты, кое-какие станки. Зато из соседней комнаты лился яркий свет и доносился сотрясающий здание грохот.

— Там кузница, — пояснил Ливнев, — плавильная печь и небольшой паровой молот. Будем заходить?

Министр скорчил мину и махнул рукой. Вся эта машинерия его интересовала слабо.

— Ты мне вот что скажи, друг любезный, это зачем тебе понадобилась плавильная печь?

— Многое из снаряжения приходится изготавливать самим. Пробовали размещать заказы на заводах, но выходит невозможно долго и, все одно, где-нибудь, да напортачат. Опять же, большое хозяйство требует ремонта и обновления. У нас же, знаете, паровое отопление, да-с! — Ливнев принялся загибать пальцы. — Собственная электростанция на угле, ватерклозеты… В скором времени планируем поставить водопровод, а воду качать из скважины насосом! Тирашев округлил глаза.

— Я знаю, что вы скажете, — заверил Ливнев. — Вы скажете: роскошь!

— И скажу! — подтвердил Тирашев. — И скажу!

— Но это не роскошь! Отнюдь! Это экономия времени и людей! У меня на всем хозяйстве из вспомогательного персонала только восемь человек, — Ливнев выпростал пятерню и снова принялся загибать пальцы. — Одна экономка, две горничных, один дворник, он же конюх, повар со стряпухой, да механик с инженером. Все! Более лишних здесь нет. А в нашем деле это важно, как нигде!

— Гм. А сколько же у тебя, того, не лишних?

— Двадцать семь душ – все секретное отделение. Вместе с вашим покорным слугой.

— Всего? — изумился Тирашев. — И правда, не густо.

— И трое еще на излечении в госпитале.

— А что такое? Ливнев махнул рукой.

— Приходится иметь дело с разными… С разным…

— Матвей Нилыч, извините, что спрашиваю. Случались ли, гм, летальные исходы?..

— Да, — кивнул Ливнев. В подробности он вдаваться не хотел.

— Прошу. Тренировочный зал. Для того как раз, чтобы как можно меньше случалось летальных исходов.

В просторной комнате было свежо: оба окна, забранные металлической сеткой, открыты настежь. По гладкому паркету скользили в замысловатом танце несколько пар. Только танцевали они не вальс, не танго и не мазурку. Одни боксировали в огромных мягких перчатках, другие ломали друг друга в объятьях, третьи фехтовали деревянными саблями.

— Господа!

Тирашев удостоился формального приветствия и танцы возобновились.

— А что же, — поинтересовался министр, — из жандармерии отбираете себе сотрудников или в войсках?

— Не обязательно, — помотал головой Ливнев. — Есть у нас и циркачи, и бывшие студенты. Есть даже один школьный учитель. Да и господами, имеющими трения с законом, случается, не брезгуем. В нашем деле такого рода опыт незаменим. А стрелять, да махать шашкой – не самая премудрая премудрость, поверьте.