Сергей Чехин - Чарли

— Заблудиться в Сент-Крузе довольно сложно, мистер Фэйд, — дотошный коп шагнул ближе и навис надо мной как гора. Купер любил потягать железо в спортзале при участке и к своим тридцати пяти добился неплохих результатов. — Или, если вам удобнее, господин Фадеев.

— А? — только и выдавил я, судорожно соображая, к чему клонит нежданный гость.

— Отношения между нашими странами ухудшаются с каждым днем. Одни орут из каждого утюга о грядущей третьей мировой, другие видят за каждым мусорным баком шпионов КГБ. Как по мне, и первые, и вторые — идиоты, — полицейский самодовольно хмыкнул, словно знал куда больше остальных или видел будущее. — Но все же постарайтесь приглядывать за сестрой.

— Хорошо… Конечно… Вы совершенно правы. Тем более, она скоро уезжает.

— Макс хочет, чтобы я уехала? — встревожено произнесла Чарли. — Но Макс же говорил, что не хочет…

Прежде чем Купер уложил нас всех мордами в пол, я собрал всю волю и бесстрашие в кулак и холодно произнес:

— Сэр, поговорим наедине? Как мужчина с мужчиной.

Копа такое предложение неслабо озадачило. Он нахмурился и ненадолго засомневался, но все же кивнул. Мы вышли на крыльцо, и я тихо произнес, уставившись на мокрый асфальт.

— Сэр, мой отец — уважаемый человек. И работает на министерство обороны. Сколько раз его проверяли на всевозможные связи с родиной даже представить сложно. Но ни у ЦРУ, ни у АНБ, ни у ФБР нет никаких оснований подозревать его в шпионаже. Полагаю, у вас тоже. Что касается сестры… Она тяжело больна. И вылечить ее могут только здесь. Надеюсь, все ваши подозрения развеяны.

— Работа у меня такая, проверять и подозревать. Но заехал не из-за твоих родственников. Просто заметил сломанный замок и решил убедиться, что все в порядке.

— Да, все нормально, — я улыбнулся. — Погнался с утра за енотом, поскользнулся и протаранил дверь плечом. Замок хлипкий, давно не меняли, вот и треснул.

— Что же, — Купер поправил пояс и спустился с крыльца. — В следующий раз будьте осторожны, бегая за енотами. Удачного дня.

— Спасибо. Вам тоже.

Как только полицейский сел в патрульную машину и укатил прочь, я вбежал в дом, привалился вспотевшей спиной к двери и закрыл глаза.

— Ну как? — встревожено спросил крепыш.

— Чуть не попались. Но вроде пронесло.

— Вроде?!

— Вроде! Если завтра тебя повяжут вояки, не обижайся. Предупреждал, во что можешь вляпаться.

Друг хмыкнул:

— Чел, Джон Стейр заднюю не включает. Понял?

И протянул кулак.

— Один за всех…

Я шумно выдохнул и стукнул по нему своим.

— И все за одного.

— Бригада!

— Это не оттуда…

— Да и пофиг.

В дверь снова постучали, а я чуть не словил инфаркт. Резко развернувшись, прильнул к глазку, ожидая увидеть группу захвата, но на крыльце всего лишь мялся курьер — улыбчивый мексиканец с тонкими усиками и в фирменной красной кепке.

— Привет, Санчес! — столь радостно произнес я, будто паренек принес не пакет с едой, а весть о присвоении мне Нобелевской премии.

— Ола, Макс! С тебя двести пятьдесят баксов.

Рассчитался, выслушал пожелание приятного аппетита от Санчеса лично и всего персонала закусочной, пообещал обязательно заказывать у них еще, и с легким головокружением потопал на кухню. Швырнул горячий исходящий ароматным паром пакет на стол и достал первый чизбургер.

— Тарелок бы. Вон там, в шкафу.

Джон кивнул:

— Сейчас принесу.

Но не успел он и шагу ступить, как дверцы сами собой отворились, а посуда поплыла по воздуху, ловко облетая крепыша и приземляясь на столешницу как истребители на палубу авианосца, а потом сразу же взлетая. Ошарашенный приятель достал из кармана смартфон и попытался включить камеру. Пришлось громко шикнуть и погрозить ему пальцем.

— Три человека, — едва слышно бормотала Чарли, расставив руки в стороны и глядя сквозь мельтешащий перед лицом фарфор. — Три тарелки. Три стула. Один стол. Занавески. Окно. Улица.

— О чем она? — прошептал Джон.

— Чарли кушать! — взвизгнула девушка, и тарелки вдребезги разбились об пол. Пилоты не успели катапультироваться, не выжил никто.

— Теперь убери это, — буркнул я. — Магией своей или по старинке — веником, без разницы.

— А кушать? — гостья уставилась на меня оленьими глазами, но я был слишком раздражен, чтобы вестись на столь подлый прием.

— Сначала уборка. Потом кушать.

— Уборка? — девушка склонила голову набок.

— Да. Избавься от осколков.

Чарли резко вскинула правую руку и широко расставила пальцы. Повинуясь неведомой силе, фарфоровое крошево взмыло под потолок, слиплось в плотный шар размером с футбольный мяч, с оглушительным звоном протаранило окно и разлетелось по дороге. У соседей напротив залаяла собака, но их самих, к счастью, не оказалось дома.

— Осколков нет! — радостно сообщила вредительница. — Теперь можно кушать?

Я строго взглянул на приятеля, тот побледнел и покачал головой.

— Помни о бабушке, — напутствовал он.

Очень хотелось завыть, выскочить вслед за битой посудой и спрятаться в будке у соседского пса. Лишь чудом пересилил себя и сел за стол. Вызвать рабочих и поменять стекло — дело пары часов, денег на карточке вполне хватит, поводов для злости нет. Даже если засранка разнесет в щепы весь дом, можно пожить у Джона, пока не починят все по страховке. Интересно только, что скажу агенту? Объект разрушен непреодолимой силой? Да уж…

Крепыш принес новые тарелки и разложил по ним чизбургеры. Я открыл и расставил бутылки колы и молочные коктейли. В предвкушении небольшого, но вкусного пиршества даже настроение немного улучшилось. И тут же в мыслях всплыла старая новость из местной газеты о том, что приговоренные к смерти на последний обед чаще всего заказывают традиционный американский фаст-фуд. Аппетит это воспоминание испортило сильнее, чем созерцание сбитого грузовиком котенка.

Хорошо хоть только мне. Остальные ни о чем таком не думали и трескали за обе щеки, особенно Чарли. Она сточила бутерброд за считанные секунды, вытащила из пакета второй и съела половину прежде, чем я снял с него бумажную обертку. Выдув залпом половину бутылки, обжора взялась за картошку, выедая обжаренные палочки прямо из пачки.

— Ну ты и хрюша, — фыркнул я, взяв салфетку. — Не двигайся. Замри!

Девчонка неохотно подчинилась, голодным взглядом пожирая недоеденную фри. Нижнюю половину ее лица сплошь покрывали соусные разводы. Нос, щеки, подбородок, губы — все в смеси кетчупа и майонеза.

— Такая чика, а в ресторан не сводишь, — хохотнул Джон.