Филип Дик - Доктор будущее (Пришедший из неизвестности)

- Я посмотрела кое-что из вашего периода. Вам не пришлось видеть Мортона? На наш взгляд, он ничем не уступает Доуленду, Шуберту и Брамсу.

- Мы с ним не современники, - сказал Парсонс. - Он жил гораздо раньше.

- Я что, не правильно играю? - Эми заметила выражение его лица. - Мне всегда нравилась музыка этого периода. В школе я даже реферат о ней писала.

- Жаль, что я не музыкант, - произнес он. - В нашем периоде уже было телевидение. Игра на музыкальных инструментах практически сошла на нет. Если уж на то пошло, он и в руки-то их никогда не брал, и клавесин узнал только потому, что когда-то видел точно такой же в музее. Отчего-то музыка так и не прижилась в его эпохе, осталась в предшествующих веках.

Парсонс, в основном, слушал записи и изредка бывал на концертах. Никому из его друзей и просто знакомых не пришло бы в голову самому заняться игрой на скрипке или фортепьяно, как не пришло бы в голову поставить дома телескоп.

- Странно, что вы не музицируете. - Стеног достал бутылку и стаканы. Надеюсь, не откажетесь. Это ферментированный напиток из пшеницы.

- Думаю, его я еще не забыл, - усмехнулся Парсонс.

Стеног сказал, не улыбаясь:

- У нас эта жидкость заменяет наркотики, популярные в вашем периоде. Она не так токсична, имеет гораздо меньше побочных эффектов. Надо полагать, вы пробовали наркотики? - Он откупорил бутылку и наклонил над стаканом. По цвету и запаху Парсонс узнал второсортный бурбон.

Пока мужчины сидели и потягивали виски, Эми играла свою версию диксиленда, мало чем напоминающую оригинал. В доме царили покой и уют, и у Парсонса полегчало на душе. "А может, это общество не так уж безнадежно? С другой стороны, разве я вправе судить, - я, выходец из совершенно иной эпохи? Уж если сравнивать мир Стенога, то не с моим, а с эталонным. А эталонного мира не существует".

Бурбон кислил. Парсонс сделал два-три глотка и теперь праздно вертел стакан в руках. Стеног наполнил свой заново, а Эми встала и направилась к бару за стаканом. Стеног о ней не позаботился. Значит, положение женщин.., хотя при встрече с Уэйдом и Икарой неравенство полов не бросалось в глаза.

- Скажите, - произнес он, - чего добивалась эта группа политических заговорщиков?

Стеног пошевелился в кресле.

- Избирательных прав для женщин.

Эми налила себе виски, но не подсела к мужчинам.

Она устроилась в углу и тихо, задумчиво внимала разговору.

Она говорила о школе, вспомнил Парсонс. Следовательно, женщины не лишены права на образование.

Возможно, образование, особенно гуманитарное, например, диплом историка, здесь не считается ценностью, Достойной только мужчины. Наверное, это всего лишь хобби, позволительное и для женщин.

Стеног произнес, рассматривая свой стакан:

- Вам нравится моя пуэлла?

Вопрос застиг Парсонса врасплох.

- Я... - он не удержался от взгляда в сторону Эми.

Ее лицо оставалось бесстрастным.

- Сегодня вы переночуете здесь. Если хотите, можете лечь с Эми.

Парсонс осторожно перевел взгляд с Эми на Стенога. Он не знал, что винить в своем замешательстве: языковый барьер или разницу в обычаях.

- В моем отрезке времени это было не принято, - вымолвил он наконец.

- Но вы же сейчас в нашем отрезке, - с иронией произнес Стеног.

"Так-то оно так", - подумал Парсонс. А вслух проговорил:

- Боюсь, подобная практика способна отрицательно повлиять на ваш тщательно контролируемый процесс зиготообразования.

Стеног и Эми дружно охнули.

- Ну, конечно! - сказала Эми. - Он же не прошел инициацию. - И добавила с заметным холодком:

- Хорошо, что предупредили. Иначе все могло бы очень плохо кончиться. Странно, что мы сами об этом не подумали.

Поднимаясь с кресла, Стеног высокомерно произнес:

- Парсонс, приготовьтесь. То, что вы сейчас услышите, вряд ли вам понравится.

- Это неважно, - сказала ему Эми. - Меня другое беспокоит. Он может попасть в беду...

Не удостаивая ее вниманием, Стеног глядел на Парсонса.

- По достижении половой зрелости всех мужчин у нас стерилизуют, сказал он с нескрываемой гордостью. - И я - не исключение.

- Теперь вы понимаете, - произнесла Эми, - почему этот обычай гостеприимства вполне в порядке вещей. Но только не в данном случае.

- Нет, нет и нет, - сказал Стеног. - Вы не будете с ней спать. И вообще, вам нельзя спать ни с кем из наших женщин. - На его лице тоже появилось озабоченное выражение. - Думаю, вас надо выслать на Марс как можно скорее. Иначе может возникнуть чрезвычайно опасная ситуация.

Эми приблизилась к Парсонсу.

- Еще виски?

Она налила ему новую порцию. Он не возражал.

Глава 6

"Как можно скорее" означало четыре утра. Парсонса растормошили, подняли с постели, сунули в руки одежду. Затем несколько человек в форме правительственных чиновников вывели его, полуодетого, из дома к поджидающей машине. Никто с ним не заговаривал, все действовали четко и слаженно. Уже через минуту машина везла его прочь от города по пустой автостраде. И ни разу ему не попался на глаза Стеног. И Эми.

При виде космодрома он опешил - никак не ожидал, что тот окажется таким маленьким, не шире земельного участка при средней величины коттедже. Его даже выровняли не целиком. На космодроме стоял яйцеобразный корабль, кое-где среди бесчисленных вмятин и следов коррозии на корпусе сохранилась темно-синяя краска. Корабль готовили к вылету. В свете нескольких прожекторов суетились техники - видимо, занимались предстартовой проверкой.

Не теряя времени, чиновники повели Парсонса по аппарели к круглому люку. И вот он в тесной кабине.

Других отсеков на корабле не имелось. Парсонса усадили в прочное кресло, пристегнули так крепко, что нельзя было даже шевельнуться, и оставили одного.

Кроме кресла, в отсеке находился один-единственный предмет. Никогда еще Парсонс не видел такой машины. Пока он ее разглядывал, в душу закрадывался страх. В высоту она была почти с человека и состояла из гладких металлических и пластмассовых деталей; в верхней части за прозрачной пластиной что-то шевелилось. Парсонс пригляделся: в жидкости плавал серый мягкий комок. Похоже на органику. От комка в разные стороны уходили тонкие отростки, напоминавшие белую паутину под ножкой гриба. Отростки состояли из тончайших переплетенных волокон, едва различимых невооруженным глазом.

Один из чиновников задержался в проеме люка и, обернувшись, сказал:

- Не бойтесь, оно не живое. Просто кусок крысиного мозга. Плавает в физиологическом растворе и потихоньку растет. Но думать не способен. Это всего лишь деталь машины.