Дмитрий Янковский - Эпицентр удачи

– Большой черный полированный кирпич... – задумчиво произнес я.

– Ну да, – кивнул Артем. – Скорее всего, этот кусок откололся от Монолита.

– Тогда Монолит должен находиться рядом с твоим местом.

– Вовсе не обязательно. Ты же слышал сталкерские сказки о Монолите. Бытуют варианты, что эта штуковина рухнула с неба, пробила Саркофаг и покоится в четвертом энергоблоке. Допуская жизнеспособность данной гипотезы и случайно напоровшись на свой фрагмент, я прикинул траекторию, по которой артефакт мог лететь, перед тем как попал в АЭС.

Он набросал весьма приблизительный план Зоны с корпусами АЭС в центре.

– Осколок я нашел тут, – он поставил крестик на самом юге Темной Долины. – Можно принять это место за центр поисков. Но вообще я, на основании баллистических расчетов, прикинул примерную траекторию движения гипотетического тела на скорости, равной скорости падения метеорита. Получилось, что Монолит, если он оставил скол тут, а сам рухнул на Саркофаг, должен был двигаться по очень пологой, относительно Земли, траектории. А это непременно должно было привести к рикошетированию объекта, то есть он должен был время от времени отскакивать от воздуха, как брошенный голыш несколько раз отскакивает от поверхности гладкой воды. На таких скоростях воздух становится не менее плотным, чем вода. Соображаешь?

– Ну, да.

– Так вот, в местах рикошетирования энергии выделяется больше, чем на других участках траектории, поэтому, возможно, на линии падения могли остаться характерные ожоги. Такой ожог, хотя тогда я не понял, что стало его причиной, был на месте, где пять дней назад я нашел и, к сожалению, по незнанию оставил черный осколок. Потом, сообразив, что к чему, я начал искать и другие ожоги в возможных точках рикошетирования. И сегодня нашел еще один. Это плюс найденный камень является довольно весомым доказательством в пользу существования Монолита. Ну что, возьмешься?

– Не знаю, – со вздохом ответил я. – Недоброе место. И бандюков там полно. По слухам, там база Борова, а он отморозок редчайший. Как ты вообще туда попал? В свитере...

– Тогда я был не в свитере, – довольно жестко и уже вполне серьезно ответил Артем. – Я был в противорадиационном скафандре.

– Но добраться туда...

– Мы добрались на двух военных вертолетах, с поддержкой десанта, в полной защитной экипировке.

– Ни фига себе.

– Там упал самолет, – выдал мне Артем. – Слышал?

– Слухи ходили. Но место очень уж гиблое, никто не сунулся. Но ты там что делал?

– На самолете везли груз с Тибета. Ценные геологические образцы. Я в Зоне никогда не работал, у меня другая специализация. Но в данном случае без меня не могли обойтись, я должен был отыскать образцы среди обломков, идентифицировать их, по возможности собрать, упаковать и отправить в Москву. Это было специальное задание Академии наук именно для меня. И я с ним справился. Но в процессе его выполнения наткнулся на образец, который не смог идентифицировать и которого не было в реестре груза.

– Понятно. То есть ты сразу не воткнулся в тему и бросил его там?

– Да. Предварительно и совершенно случайно инициировав артефакт. Когда же до меня дошло, я взял отпуск и остался в Зоне. Не совсем легально.

– Ну ты и фрукт... – У меня возникло нечто похожее на уважение к этому сумасшедшему геологу. – Но дело тухлое. У нас нет вертолетов, нет поддержки десантников и противорадиационных скафандров тоже нет. Да и вообще у меня фобия. Я боюсь радиации. Там сильно фонит?

– Сильно. А тебе что, каждый день предлагают дело на миллион? – пристально глянул Артем на меня.

Цифра была озвучена. И этот звук откликнулся внутри меня резонансом. Я даже решил временно не думать о радиации.

– Не ты же мне его дашь! – Я все-таки решил выяснить как можно больше об этом деле.

– У меня таких денег нет, – улыбнулся он. – Да и у нашей науки тоже. Но вот на Западе...

– Идея понятна. Ты берешь камушек, валишь за рубеж, а потом ищи тебя, свищи...

– Нет. Никто никуда валить не будет. Но я ученый. И коллеги за границей у меня есть. Им надо, пусть они и думают, как расплатиться. Но сделку лучше провернуть прямо в Зоне, чтобы не тащить артефакты за военные кордоны. Все же иностранным ученым гораздо проще сюда войти, чем тебе отсюда выйти.

– А ты непрост. – Я наконец тоже позволил себе улыбнуться. – Геолог. Камушки, грит, изучаем... Зараза.

– У тебя выпить что-нибудь есть? Типа за предварительную договоренность.

– Водка. Местная.

– Не пробовал. Но слышал, что пьется она хорошо. И от радиации спасает.

– Слегка.

Я встал, достал из тайника в стене начатую бутылку, наплескал беленькой в кружки и произнес:

– За миллион.

– Каждому, – кивнул Артем.

Мы чокнулись кружками, выпили и сразу легли спать, чтобы попусту не палить керосин. Темнота в бункере была полной. Когда-то это меня пугало, заставляло спать с пригашенной, чуть тлеющей лампой. Но потом я привык. Мне на это потребовалось не меньше месяца – керосин таскать устал, а Артем перевернулся на бок и сразу засопел на брезенте. Я впервые видел человека с такими крепкими нервами. Был бы тупым, еще ладно. Тупые часто отличаются повышенным бесстрашием. Но этот ведь с фантазией! И ничего! Словно не в темном бункере в Зоне – на территории, полной всяческих тварей, в том числе не совсем живых и зачастую совсем не понятных, а в подмосковном доме отдыха. Геолог... Интересно, где он такого опыта поднабрался?

Я начал думать над этим и незаметно уснул.

Глава 2

В которой Лемур с Артемом отправляются в бар, спускают весь хабар, а потом напиваются в стельку

На следующий день я проснулся раньше Артема и на ощупь, как привык, запалил керосинку. Он дрых на брезенте, как малый ребенок в кроватке, даже улыбался во сне, зараза. Так спать можно, наверное, только с абсолютно чистой совестью. Хотя, с другой стороны, оно и понятно. Где научнику ее замарать?

Я умылся и сел пришивать к рюкзаку обрезанные лямки. У меня был еще один, но я старался резервы зря не использовать. Когда работа была закончена, я открыл тушенку, поставил чайник, а потом растолкал нового знакомого.

– Ты чего? – сощурился он.

– Петушки уже пропели, вставать пора, – ответил я.

Он поднялся, пригладил растрепавшиеся волосы и нехотя направился к рукомойнику.

– У тебя план действий есть? – спросил я.

– Вообще-то я думал, что ты его будешь составлять, – ответил Артем.

– Почему?

– Потому что ты спец.

Это было приятно слышать, но все же я рассчитывал и на его помощь.

– У меня мало данных для этого, – ответил я.

– Но ты же сталкер. Зона – дом родной, и все такое...

– Это у бандюков зона – дом родной. Только другая. А мне нужно знать, что нас ждет на месте и по пути. Я в Темной Долине был всего пару раз. Хотя там аномалий до фигища разных, а потому и хабара, когда рассосутся, достаточно. Но бандючья полно. Ненавижу связываться.