Кир Булычев - Поселок

- Ничего не случится, - сказал Олег. - Мы же вместе идем.

- И все-таки рисковать мы не будем. Ты разберешься в карте?

Карта была нарисована на кусочке бумаги - самой большой ценности в поселке. Олег всегда испытывал к бумаге особенное чувство. Бумага, даже чистый листок, была колдовским образом связана со знанием. Она и была создана, чтобы выразить знание. Бумага была как бы проявлением божества.

Томас, заходясь временами в кашле, заставил Олега показывать по карте путь к перевалу. Маршрут был знаком, они уже мысленно проходили его с Вайткусом и Старым, только, правда, в поселке ощутить суть пути, расстояние, холод было невозможно - в доме было тепло, уютно горели светильники, за стеной шелестел дождик…

Дик принес зайца. Козел почему-то испугался безжизненной тушки, умчался к откосу и стоял там, сокрушенно тряся головой.

- Чует, что его ждет, - сказал Дик. Он бросил зайца на камни. - Давайте сейчас его съедим, веселее идти будет. И Томасу полезно. Правда, еще полезней горячей крови напиться, я всегда на охоте так делаю. Но ты ведь, Томас, не будешь?

Томас отрицательно покачал головой.

- Что делаете? Карту смотрите? - спросил Дик.

- Томас просил повторить на случай, если с ним что-то произойдет.

- Чепуха, - сказал Дик, садясь на корточки и начиная ловко разделывать тушку зайца, - ты еще можешь идти. А плохо будет, вернемся.

Олег понимал, что Дик не хочет обидеть Томаса. Дик с самого начала считал, что Томас может не дойти.

- Ничего, - сказал Томас, который ничем не показал, что ему неприятен равнодушный тон Дика, - лучше подстраховаться.

Когда они пили чай - кипяток с корешками, козел подошел ближе, но не с той стороны, где Дик кинул шкурку зайца, а с другой, как бы отгородившись от шкурки костром и палаткой. Он тяжело вздыхал, и Марьяна кинула ему несколько сушеных грибов.

- Вот это лишнее, - сказал Дик. - Грибы нужны нам самим. Может так случиться, что мы ничего не найдем. Как обратно идти?

- Там, за перевалом, есть пища, - сказал Томас.

- Мы не знаем, есть или уже нет, - сказал Дик. - Глупо погибать от голода. А в морозы лучше много есть.

- В крайнем случае съедим козла, - сказал Олег.

- Почему в крайнем? - спросил Дик. - Мы его обязательно съедим. И скоро. А то еще сбежит.

- И не думай, - сказала Марьяна, - не надо.

- Почему? - удивился Дик.

- Потому что козел хороший. Он вернется с нами в поселок. И будет жить. Нам пора иметь своих животных.

- Я тебе таких козлов тысячу притащу, - сказал Дик.

- Неправда, ты только хвастаешься. Не приведешь. Их не так много в лесу. И если он не захочет, ты его никак не притащишь.

- Возьму тебя с собой, ты умеешь со зверями разговаривать, - сказал Дик и стал резать зайца на равные доли, всем поровну.

- Я не дам убивать, - сказала Марьяна. - У нее будут маленькие.

- У кого? - спросил Олег.

- У козла, - сказала Марьяна, - у козлихи.

- Так это коза? - спросил Томас.

- Да, козлиха, коза. Я знаю.

- Марьяна права, пускай коза живет, - сказал Томас. - Полезно думать о том, что будет завтра.

- И еще надо думать, чтобы не умереть сегодня, - сказал Дик.

- Козу будем подкармливать, - сказала Марьяна.

- И не вздумай, - сказал Дик.

- Я свое буду отдавать. - Марьяна упрямо глядела на Дика, острый подбородок вперед. Дик склонил голову, разглядывая девушку, как незнакомую зверюшку.

Томас поднялся первым и пошел складывать палатку. Его трясло.

- Может, вернешься? - спросил его Дик.

- Поздно, - сказал Томас, - я пойду.

- Подумай, - сказала Марьяна, рассерженная на Дика, - как ты можешь говорить! Томасу одному до поселка не дойти.

- Олег с ним может вернуться.

Это Дик сказал так, чтобы оставить за собой последнее слово.

- Пора идти, - сказал Томас. - Если сегодня будем идти хорошо, может, выйдем на плоскогорье. В прошлый раз мы увязли в этом ущелье. Снег был по пояс. И метель.

Томас пошел впереди по широкому ложу ручья, который при больших дождях, наверное, превращался в поток, а сейчас лишь чуть-чуть журчал по камням, отламывая наросшие за ночь у берегов льдинки.

Коза сначала бросилась вперед, словно показывала дорогу, а потом раздумала, остановилась. Дик погрозил ей пальцем, но тут коза вздохнула и побрела за людьми, хотя порой останавливалась и занудно вопила, уговаривая вернуться.

Чуть потеплело, снег под ногами начал таять, было скользко, за день пришлось раз десять перейти ручей, который вился по долинке, кидаясь от откоса к откосу, и ноги у всех закоченели.

* * *

Весь следующий день долинка, по которой стекал ручей, постепенно сужалась, каменные темные стены становились круче и сходились все ближе, пряча ручей в вечную тень. Шум его стал мрачным, он отражался от стен, как в бочке. Было неуютно и страшно - никто из них, кроме Томаса, не был раньше в горах, даже Дик потерял всегдашнюю уверенность в себе, не убегал вперед, все время поглядывал вверх, словно боялся, что на голову упадет камень, и часто спрашивал Томаса:

- Ну, скоро? Скоро выйдем?

- К вечеру выйдем, - отвечал Томас.

Томас, как и все, согрелся, даже вспотел, почти не кашлял и шел быстрее, чем вчера. Только иногда хватался за бок.

- Вы узнаете места? - спросила Марьяна.

Она шла сзади, подгоняя козу, которой все это путешествие окончательно надоело и которая часто останавливалась, оглядывалась, будто умоляя Марьяну отпустить ее обратно в лес, на простор.

- Как тебе сказать, - ответил Томас. - В прошлый раз мы сюда уже не добрались. А когда шли с перевала пятнадцать лет назад, здесь был снег, дни были короткие, и мы почти не смотрели по сторонам. Мы тогда обрели надежду, впервые обрели надежду, но очень устали. Путь отсюда до поселка занял больше недели.

Дик, шедший впереди, вдруг замер, поднял руку.

Все остановились. Даже коза остановилась, будто поняла приказ.

Дик с арбалетом наготове медленно пошел вперед. Нагнулся.

- Глядите! - крикнул он. - Они в самом деле здесь шли.

За большим камнем, поблескивая тускло и отражаясь в бочажке ручья, лежала чудесная вещь. Она была сделана из белого металла и похожа на сплюснутый шар с белым наростом сверху. К этой вещи был прикреплен ремень, так что ее можно было носить через плечо.

Дик поднял вещь и сказал:

- На нее, наверное, упал камень.

- Нет, не камень. Так надо, - сказал Томас, подходя к Дику и забирая у него вещь. - Здесь был привал. И кто-то… Вайткус! Это фляга Вайткуса. Вот он обрадуется, когда мы ему ее принесем!

- Это называется "фляга"? - спросила Марьяна.

Томас поболтал вещью в воздухе, и все услышали, что внутри плещется вода.

- Удобная вещь, - сказал Дик.

- Ее специально делали плоской, - сказал Томас, осторожно отвинчивая крышку, - чтобы удобнее носить на боку.