Игорь Вереснев - Далёкие острова. Звёздная сага. Книга вторая
Елена забралась в кабину шлюпки и оттуда наблюдала, как Благоева переходит от дерева к дереву, разглядывая инопланетную растительность. На одном из деревьев с ветвей свисали зеленовато-жёлтые плоды, чем-то напоминавшие груши. Кибернетик не устояла перед соблазном, сорвала один, украдкой оглянулась на командира. Подумалось почему-то: если бы на месте экипажа «Сёгуна» оказались они, кто стал бы слабым звеном? Вспыльчивая и сверх меры эмоциональная Благоева? Чересчур любопытный и доверчивый Рыжик? Самоуверенный Бардаш? Ленарт с его глупыми комплексами, достойными подростка, а не сорокалетнего мужчины?
Благоевой наконец надоело рассматривать листики. Она забралась в шлюпку и, заняв кресло рядом с Еленой, принялась изучать «трофей».
– Смотри-ка, почти настоящая груша. Только носика нет.
– «Носика» нет, потому что цветочка не было. Сразу «ягодка».
– Ага. Интересно, какая она на вкус?
– Может, первый раз и не понравится. Зато потом ничего другого есть не захочешь. И будешь твердить: «Дзёдо – самое лучшее место!»
– Да я поняла, поняла. Хитрый плод. Оставить для исследований? Или у Марка есть такие?
Елена пожала плечами.
– Они только внешне отличаются, все эти «груши», «бананы», «дыни», «барбарисы».
– Забавно. Ладно, груша, иди гуляй, – Петра зашвырнула плод в кусты.
И тотчас, словно по волшебству, они раздвинулись, пропуская человека. Елена с удивлением узнала Мати. Или это была Лоис? Нет, всё же Мати. Девочка уверенно шла к шлюпке.
Пристинская поспешила выбраться навстречу. Что там ещё случилось? Девочка выглядела сердитой.
– Елена, почему Евгений шёл за нами? Я же предупреждала, папа не хочет, чтобы к нему приходили без разрешения!
Елена смутилась. Брякнула первое, что на ум пришло:
– С чего ты взяла, что он идёт за вами?
– Потому что идёт. Вон он, прячется!
Она обернулась, ткнула пальцем в тёмно-зелёные заросли. Там не было и намёка на человеческую фигуру. Но в следующую секунду широкие листья дрогнули, разошлись, и на поляну выбрался косморазведчик. Виновато улыбаясь, подошёл к шлюпке.
– Не представляю, как она могла меня заметить. Мати, когда ты меня увидела?
– Я тебя не видела. Но ты шёл, поэтому я и знала. Евгений, ты говоришь неправильно, делаешь неправильно, это нехорошо! На Дзёдо так нельзя!
– А где Лоис? – поспешила вмешаться Елена.
– Лоис идёт к папе.
Бардаш сконфуженно кашлянул:
– Я и не заметил, когда они разделились.
Получалось чрезвычайно скверно. Лоис сообщит отцу, что незваные гости пытались тайком его разыскать. Какова будет реакция? Можно догадаться! Видимо, без насилия обойтись не получится.
Пристинская безмолвно скомандовала стоявшему позади девочки Бардашу – «Действуй!» Тот понял, недовольно скривился, вынул из чехла парализатор. Надеялся, что самую мерзкую часть плана поручат кому-то другому? Ничего-ничего, облажался со слежкой, теперь реабилитируйся!
Бардаш двигался чересчур медленно. Девочка почувствовала неладное, обернулась. И поняла.
– Нет, не надо! – в глазах её полыхнул не страх, а смертельный ужас. – Елена, скажи ему, пусть он этого не делает!
– Мати, это совсем не больно, – Пристинская постаралась придать голосу уверенность. – Это как анализы.
– Нет, не как анализы! Вы хотите меня увезти! – из глаз Мати брызнули слёзы. – Пожалуйста, не делайте этого!
Над ухом Пристинской тихо пискнул парализатор. Девочка вздрогнула, обмякла, повалилась на руки едва успевшего подхватить её Бардаша. Елена поспешно обернулась – Благоева прятала оружие в чехол, досадливо кривя губы.
– Что ж вы в самом-то деле! Это издевательство, так пугать ребёнка. Если решили, то делайте быстро, пока никто ничего не понял.
– Да, конечно, – Елена вздохнула. – Спасибо, Петра.
Они быстро упаковали тело девочки в пакет-контейнер и поспешили назад на корабль. Прочь с этой странной планеты
Елена захлопнула дверь каюты и повалилась на кушетку. То, что они сделали, было отвратительно. Собирались проводить спасательную экспедицию, а устроили киднеппинг какой-то. Ах как несуразно вышло! И Танемото не нашли, и лжецами себя выставили, и девочку напугали до полусмерти. Хорошо, хоть Благоева не растерялась. Это она правильно сказала: раз решили, нужно идти до конца. Да только каким он будет, конец этой их «райской» экспедиции…
Зазвенел интерком, обрывая невесёлые размышления. Перед дверью каюты стоял навигатор Воронин.
– Командир, можно войти?
Видеть кого бы то ни было Елена не хотела. Но прятаться от экипажа – занятие крайне сомнительное для поддержания авторитета. Она села, нехотя тронула сенсор замка.
– Заходите.
Воронин был как всегда элегантен. Тщательно выбрит не смотря на вечернее – по корабельным часам – время, волосы аккуратно уложены, повседневный комбинезон выглядит как парадный мундир.
Навигатор чуть помедлил, опустился на стул. Спросил неожиданно:
– Плохо?
Елена кивнула еле заметно. А что тут скрывать? И зачем?
– Роща бамбукаПестрит от ненужных одеждВздыхает земля от любвиВысоко над деревьямиРанний месяц виситВ лёгких сандалияхТы прибежала ко мнеПосле ночного дождяКалитка из ветокПротяжно скрипит и скрипитПохоже, вдалиВстаёт мост над СидзимиВновь я волнуюсьИменно здесьВетку ивы впервые сломал.
– Что это? – удивилась Пристинская.
– Рубоко Шо, японская поэзия десятого века. Красиво, правда?
– Да… и необычно.
– Поздравляю с боевым крещением.
– Что? – Елена едва не вскочила с кушетки – Издеваетесь?!
– Ничуть. Вы приняли решение, взяли на себя ответственность за действия. Я вас поддерживаю.
– В чём? В похищении ребёнка?
– Во всём. Долг иногда заставляет нас совершать поступки, которые нам не нравятся. Не каждому это дано. Но умение делать такой нравственный выбор, переступить через себя в конце концов, – неотъемлемое качество командира.
– Вот спасибо, – Елена улыбнулась невесело. – Поддержали, так поддержали.
– Пожалуйста, – иронии в голосе Ворони не было. – И ещё. Не хочу быть назойливым, но мне казалось, мы переходили на «ты»?
Елена стушевалась.
– Да, переходили. Извини, Михаил. Скверный день сегодня.
Воронин вдруг подвинул стул ближе к кушетке. Так, что их колени теперь почти касались.
– А раз перешли, тогда слушай. Лена, я прекрасно понимаю, как непросто тебе строить отношения с экипажем, как насторожённо к тебе относятся. Не только потому, что ты новый командир, но и потому, что ты – Елена Прекрасная. Я вижу, что из твоих попыток завоевать дружбу Благоевой ничего не вышло.
Елена резко выпрямила спину.
– Что ты хочешь сказа…
– …что один друг у тебя здесь есть. Я.
Ладонь его легла на руку Пристинской. Тонкая, не знающая мозолей, с длинными чувственными пальцами ладонь навигатора. Тёплая. Первым порывом Елены было отдёрнуть руку. Но она этого не сделала. Ощущать руку Воронина на своей руке было приятно. Руку друга. Руку мужчины – чего уж там!
Пристинская улыбнулась.
– Спасибо, Миша. Мне в самом деле трудно. И одиноко.
– Это пройдёт. Одиночество пройдёт. У тебя всё будет хорошо.
Воронин ушёл. Излишне поспешно? Хотела Елена, чтобы он задержался – до утра? Она предпочла не задавать себе этот вопрос. Пусть всё идёт своим чередом. В любом случае она была благодарна Михаилу за этот визит, за поддержку, за предложенную дружбу. За стихи, тепло ладони на её руке. Ощущение грязи в душе не ушло полностью, но брезгливость к себе самой отпустила.
А потом вновь зазвенел интерком. На этот раз её вызывал Марк Ленарт. И всё, о чём говорил Воронин, оказалось неважным.
– Командир, вам нужно срочно подойти в медицинский отсек.
– Что-то случилось? С девочкой?
– Да.
Ответ был слишком лаконичным, чтобы продолжать расспросы. Пристинская поспешила на рабочую палубу.
Ленарт сидел перед экраном микроскопа, сосредоточенно что-то изучал. Оглянулся на вошедшую, буркнул:
– Ей плохо и состояние продолжает ухудшаться. Можете сами посмотреть, – кивнул на окошко изолятора.
Там, за толстым стеклом, Мати лежала на кушетке, отрешённо глядела в стену. Евгений в костюме биозащиты сидел рядом, пытался о чём-то разговаривать, но девочка, судя, по всему, не реагировала на его слова. Выглядела она скверно. Лицо побледнело, осунулось, даже загар, казалось, потускнел.
– Внезапно поднялась температура, начался озноб, – пояснил экзобиолог. – Я сразу же взял анализы. В крови выявился очень сильный токсин. Возможно, он вырабатывается теми самыми лже-лейкоцитами. Что может служить противоядием, неизвестно даже приблизительно. Но если болезнь будет прогрессировать такими темпами, через час, самое большее полтора, – отёк мозга и смерть. Предотвратить это мы не можем.
