Артем Абрамов - Чаша ярости: Мой престол - Небо

Людской поток с энтузиазмом хлынул в открывшиеся ворота. Площадь пришла в движение, началась давка, которой так опасался Петр, люди сбивались с ног, падали, придавленные тяжестью .собственных вещей, на них сверху наваливались другие, споткнувшиеся о первых... Все это с криками, многоязыкой руганью, тычками и ударами. Не люди - стадо. Петр едва успел прижаться к стене дома и схватиться за какое-то архитектурное излишество, оказавшееся очень к месту, чтобы не быть сметенным массой, пришедшей в неконтролируемое движение. Ни о каких мысленных приказах речи и быть не могло - единственную, но такую мощную мысль целой толпы не перешибешь паранормальным умением одного человека. За Петра тоже хватались, пытаясь удержаться на ногах, разные люди, одних отрывало потоком, вместе с деталями одежды Мастера, другие падали на землю, закрывая руками голову, в надежде остаться непокалеченными. Какую-то девушку прибило к Петру, прямо-таки выплеснуло из толпы. Она обхватила его руками, обняла крепко, не спрашивая, - о чем тут спрашивать, выжить бы1 - прижалась, уткнулась лицом в грудь. Вещей при ней не было, видно, потеряла где-то, одежда кое-где порвана, на ногах нет обуви, руки поцарапаны. Петр высвободил одну руку, зафиксировал девушку покрепче. Так и стояли молча, тяжело дыша, ожидая наступления штиля.

Постепенно истерия сменилась на целенаправленные, рассчитанные действия. Каждый для себя понял, как ему следует себя вести в тех, прямо скажем, экстремальных условиях, в которые он попал, и жалость по отношению к самому себе, отступив, далг место безжалостности к окружающим. Наиболее сильные кулаками и пинками расчищали себе место, избавляясь от слабых, заставляя их тонуть в несущейся толпе. Естественный отбор - выживает сильнейший. Страх не выжить - основа естественного отбора.

Через некоторое время - Петр сам не понял, через какое, -буря утихла: те, кто хотел выбраться за ворота, всеми правдами в неправдами сделали это, а те, кто не сумел, остались лежать на земле или сидеть, прижавшись к стенам и закрывшись руками Петр похлопал девушку по спине: все, мол, кончилось вроде. Он испуганно оглянулась, вскрикнула, вновь спрятала лицо на груди Петра. И впрямь картиночка была не из приятных - много ране? ных, стоны, крики, кровь, разбросанные тряпки, некогда бывшие одеждой, битое стекло...

Не без труда отлепив девушку от себя, Петр, не отпуская, однако, ее руку, отошел от стены, направился к одному из раненых.

Средних лет мужчина полулежал, привалившись к фонарному столбу, и постанывал, баюкая явно поврежденную руку.

– Вы как? - спросил Петр, только лишь чтобы спросить, не молчать.

– Кажется, жив, - вяло улыбнулся мужчина. Он не "тяжелый", понял Петр. Слегка помяли, сломана рука и, кажется, пара ребер. Петр ему особо не нужен. А вот другим может понадобиться.

– Садись здесь, - велел девушке Петр, - никуда не уходи, сейчас прибудет помощь. Хорошо?

Она в ответ кивнула. То ли немая, то ли дар речи потеряла. Петр направился к другому пострадавшему. Парень испытал на себе всю тяжесть произошедшего: вместо лица - одна большая ссадина с отчетливыми следами чей-то подошвы, тяжело дышит, часто отплевываясь кровью. Похоже, осколок сломанного ребра повредил легкое. Нагибаясь над ним, Петр сказал в переговорник:

– Дежурный, скажи мне, что медики уже едут!

– Медики уже едут, - эхом отозвался переговорник.

– Что? - хрипя, спросил раненый.

– Тихо, тихо, не болтай, это я не тебе. Помощь уже в пути. Петр слегка приподнял ему голову, чтобы тот не захлебнулся собственной кровью. Положив ладонь ему на затылок, на слипшиеся от крови волосы, Мастер утишил боль, которой было очень много - парню досталось будь здоров.

– Хорошо... - прошептал он.

– Не разговаривай, береги силы.

Но, к сожалению, много сил ему не потребовалось - закашлявшись, он весь изогнулся в судороге и резко расслабился - сердце биться перестало. Он умер в спокойствии и без боли, - ее и страх забрал себе Петр, который теперь плакал, держа на руках безвольно повисшую голову мертвого человека, задавленного толпой...

– В самом спокойном месте на Земле! - крикнул Петр. На его крик никто даже не обернулся - мало ли тут кричащих и стонущих людей...

Приехали медики. Картина бедствия, какой бы жуткой она ни была, сразу приобрела признаки цивилизованности (если вообще можно сказать так о бедствии!): яркие машины, снующие туда-сюда люди в белых комбинезонах, желтые ленточки, опоясывающие место трагедии...

Петр вяло отмахивался от назойливых попыток медперсонала оказать ему помощь - суетливый медбратик промокал тампоном Петру царапины на руке, еще один придирчиво осматривал лицо Петра, бесцеремонно вертя его голову.

– Да отстаньте вы! - Петр вырвался из-под опеки медиков. - Я в порядке, другим идите помогать! -

– Спасибо, - раздался сзади тоненький голосок.

Петр обернулся. Та самая девушка, которую он бережно прижимал к себе, покуда бушевала людская стихия, стояла позади Петра уже с забинтованной рукой и следами заживляющей жидкости на лице.

Значит, не немая. А дар речи вернулся.

– Не за что, - улыбнулся Петр, - вы как?

– Спасибо, ничего. Все заживет. Вы спасли мне жизнь. Как вас зовут?

– Джозеф.

– Джозеф... - сказала девушка. - А я Стейси, будем знакомы. Как мне вас найти потом?

– Зачем? - не понял Петр.

– Вы спасли мне жизнь, - повторила Стейси, - я ваш вечный должник... - На лице стеснительная улыбка.

– Не надо меня искать, - сказал Петр серьезно. - Очень прошу: не надо. Я приношу несчастья...

Девушка не успела ничего ответить, подбежал Латынин. Озабоченно зачастил:

– Мистер Оруэлл, как же вы оказались-то в этой мясорубке? - Он взял Петра за плечи и придирчиво осмотрел, как неодушевленный предмет - ну ничем от медбратика не отличался, заключил: - Вроде все в порядке. Сильно потрепало?

– Ерунда...

Латынина ответ, видимо, удовлетворил, потому что он не стал продолжать вопросы, а повел Петра в стоящий неподалеку "хаммер".

– Едем к мистеру Иешуа. Он ждет.

Мистер Иешуа ждал в компьютерном зале, в компании Иоанна, Мари и Криса. Здесь Петру пришлось выдержать еще один раунд заботы и участливых вопросов от окружающих. Он вяло отвечал, что все в порядке, все цело, нет, не помяли, то есть помяли, но не до смерти, погодите еще, не спешите хоронить начальника Службы безопасности.

Лишь Иещуа не суетился зря, а продолжал вглядываться в большой экран, на который шло изображение с камер, расположенных за периметром. На экране было видно длинную вереницу людей, идущих по дороге в Киншасу, волокущих на себе весь свой скарб, который удалось спасти после недавней давки. Люди шли неспешно, переговаривались, жестикулировали, оглядывались на Храм, презрительно плевали в сторону того места, которое только что покинули.