Артур Кларк - Рама Явленный

– А нельзя ли подождать нашего времени, папа? – спросил Мариус. – Никки боится игуан. Они пялят на нас свои желтые глаза и так мерзко чавкают за едой.

– Сын, – ответил Макс, – вы с Никки можете дождаться наступления отведенного людям времени. Но Николь хочет завтракать со всеми обитателями «звезды». Для нее это принципиально важно... Мы с твоей матерью собираемся проводить ее, чтобы она не заблудилась на пути в кафетерий.

– Не надо заботиться обо мне, – проговорила Николь. – Я и Элли или Патрик...

– Ерунда, – перебил ее Макс. – Мы с Эпониной с удовольствием, присоединимся к тебе... К тому же Патрик отправился вместе с Наи на свидание с. Галилеем, Элли еще в комнате отдыха, а Бенджи читает с Кеплером и Марией.

– Макс, я благодарна тебе, – промолвила Николь. – Важно правильно поставить себя с самого начала... Орел и Синий Доктор не рассказывали мне о неприятностях...

– Ничего особенного объяснять не нужно, – ответил Макс. – А вчера вечером, когда ты уснула, я так и сказал мамзельке: дескать, не сомневаюсь в том, что ты будешь общаться со всеми. – И он расхохотался. – Не забудь, мы прекрасно знаем тебя.

К ним присоединилась Эпонина, и они вышли в коридор. Он был по большей части пуст. Слева к ним от середины «звезды» направлялась горстка людей, еще группа мужчин и женщин стояла у входа в луч.

Им пришлось подождать две-три минуты, прежде чем появился вагончик. Когда они подъехали к последней остановке. Макс нагнулся к Николь.

– Там, у входа в луч, стоят двое, – проговорил он, – не просто развлечения ради... Это активисты Совета... очень осведомленные и деловые.

Спускаясь из вагончика, Николь приняла предложенную Максом руку.

– Чего же они добиваются? – шепнула она, заметив, что пара направилась к ним.

– Пес их знает, – буркнул Макс. – Сами скажут.

– Добрый день, Макс... Привет, Эпонина, – проговорил тучный, едва переваливший за сорок мужчина. – Он поглядел на Николь и расплылся в широкой улыбке политикана. – Должно быть, вы и есть Николь Уэйкфилд, – он протянул руку. – Мы так много слыхали о вас... Здравствуйте... здравствуйте... я – Стивен Ковальский.

– А я – Рене Дюпон, – произнесла женщина, также протягивая руку Николь.

Обменявшись несколькими любезностями, мистер Ковальский спросил Макса, что они собираются делать.

– Мы с миссис Уэйкфилд едем перекусить, – непринужденно ответил Макс.

– Но ведь сейчас еще общее время, – человек, улыбнувшись, посмотрел на часы. – Почему бы вам не подождать еще сорок пять минут, тогда мы с Рене присоединимся к вам... Как членам Совета, нам бы очень хотелось переговорить с миссис Уэйкфилд о наших делах... Совет хотел бы заслушать ее в самое ближайшее время.

– Спасибо за предложение, Стивен, – сказал Макс. – Но мы голодны и хотим немедленно поесть.

Чело мистера Ковальского нахмурилось.

– На вашем месте, Макс, я бы этого не делал. После вчерашнего случая в плавательном бассейне повсюду такая напряженность. Совет единогласно проголосовал за бойкот всех коллективных мероприятий в ближайшие два дня... Эмили особенно подчеркнула, что Большой Блок забрал Гарланда на проверку и не принял никаких дисциплинарных мер против агрессора-октопаука; словом, уже четыре раза подряд кирпичеголовые решили не в нашу пользу.

– Не надо, Стивен, – возразил Макс, – я слыхал все подробности вчера за обедом... Гарланд задержался в бассейне на пятнадцать минут _после_ окончания отведенного нам времени. И он первым вцепился в октопаука.

– Но тот преднамеренно, учинил провокацию, – вступила в разговор Рене Дюпон. – В бассейне было всего три октопаука... зачем одному из них понадобилось пересекать дорожку, по которой плыл Гарланд.

– К тому же, – отозвался Стивен, – как мы говорили вчера на заседании Совета, нас волнуют не оба участника этого конкретного инцидента. Мы намереваемся выступить с общим заявлением, чтобы кирпичеголовые и октопауки знали, что среди людей существует единое мнение. Совет проведет специальную сессию и уже сегодня вечером составит список наших претензий...

Макс начинал сердиться.

– Спасибо за информацию, Стивен, – сказал он отрывисто. – А теперь, если ты шагнешь в сторону, мы охотно отправимся есть.

– Вы делаете ошибку, – заявил мистер Ковальский. Кроме вас, в кафетерии людей не будет... и, уж конечно, мы сообщим о вашем поступке всем членам Совета.

– Валяй! – ответил Макс.

Эпонина, Николь и Макс вышли в главный коридор, огибающий центральную часть «морской звезды».

– Что представляет собой Совет? – спросила Николь.

– Это группа, добровольно вызвавшаяся представлять интересы всех людей, – проговорил Макс. – Сперва от них были одни неприятности, но за последние несколько месяцев они сумели завоевать кое-какой авторитет... Они даже завлекли в свои ряды бедняжку Наи, посулив ей уладить вопрос с Галилеем.

В двадцати метрах справа от них остановился большой вагончик, из него вышла пара игуан. Два кубико-робота, державшиеся в сторонке, вышли в коридор, разделяя людей и странных животных со страшными зубами. Пока игуаны шествовали вдоль стены, Николь вспомнила нападение на Никки в День Изобилия.

– Почему они здесь, Макс? – поинтересовалась Николь. – Я полагала, что для этого они чересчур агрессивны...

– Большой Блок и Орел объясняли общему собранию людей целых два раза, что игуаны играют важную роль в производстве растения, поставляющего какой-то там баррикан, без которого общество октопауков рухнет... Мы не знаем, как там обстоит дело, но я помню, что для этого процесса огромное значение имеют свежие яйца игуан... Орел всегда подчеркивал, что в Гранд-отеле находится минимальное количество игуан.

Они оказались перед входом в кафетерий.

– А не случалось ли уже неприятностей с игуанами? – спросила Николь.

– Случалось, – ответил Макс. – Они могут быть опасными, как ты помнишь, но, если разобраться во всей этой чепухе, которой спекулирует Совет, нетрудно понять, что неспровоцированных нападений со стороны игуан почти не было... В основном в них повинны люди... Кстати, наш милый Галилей однажды вечером в кафетерии убил двоих в очередном припадке ярости.

Макс заметил, как взволновалась Николь.

– Не хотелось бы выносить сор из избы, – проговорил он, покачивая головой, – но вопрос о Галилее расколол наше маленькое семейство... Я обещал Эпонине, что не буду говорить с тобой об этом прежде Наи.

Небольшие кубико-роботы внешне напоминали Большого Блока. Дюжина их выдавала пищу, шесть или восемь стояли, окружив зал. Когда Николь и ее друзья вошли, весь зал занимали четыреста или пятьсот октопауков, включая двух огромных наполненных и восемьдесят москитоморфов, кишевших в уголке. Многие из них повернулись, чтобы поглядеть на Макса, Эпонину и Николь. Игуаны, сидевшие не так далеко от раздачи, перестали есть и с опаской уставились на людей.