Федор Березин - Экипаж черного корабля

Еще плохо то, что нет у Дили альтернативы. Раз уж браши появились, то сейчас по праву сильного и инициатива у них. Отступать Дили некуда, разве что метров на сто, к ребятам, обнявшим атомного «крепыша», будто маму родную, и затаившимся, поскольку у них, кроме мины, способной, но неготовой сейчас разнести окрестности, да нескольких иглометов, ничегошеньки более и нет. Так что Дили превосходит их не качеством, а ценой жизни. У него в бюджете — слабая возможность продать эту жизнь вместе со всеми непрожитыми циклами, обвязанную одной подарочной лентой, за небольшую разлапистую дырку в броне. Ему есть чем гордиться и есть за что умирать у неизвестной, застывшей речки.

У Дили нет минутки потасовать колоду памяти, но аналогий в его голове гораздо больше, чем у других. Давненько это было, но пользовался он такими или подобными метателями еще в славные, канувшие в —бездну вместе с последним летом дореволюционные времена. Значился он тогда в «желтых смертниках», и главной задачей их мужественной деятельности считался антиполицейский террор. То ли память его путала, то ли полудетская, молодцеватая удаль придавала делу бравады, но казалось ему из сегодняшнего застоявшегося холода, что ночи тогда были короче. Иногда, бывало, хочется в момент ухода от погони после рейда, чтоб продлилась та ночка славная подольше, прикрыла крылом — ан нет. И еще думалось ему, что как-то попроще получалось сваливать залпом в кювет шестиколесные полицейские мобили и потом резать горло уцелевшим «белым каскам». И как-то получалось, что, вынимаясь из пыльных ящичков памяти и ставясь рядышком с четырехгусеничными «поросятами» брашей, те жиденько бронированные мобили Имперской полиции сразу стирали позолоту с былых юношеских подвигов. А иногда даже вредная мыслишка мельтешила, стоило ли тогда кюветы засорять горелыми кузовами, если вместо них явились двухсоттонные монстры, которым что кювет, что дорога никакой разницы в скорости хода, разве что клиренс сменить либо вообще средние гусеницы под брюхо спрятать. Но действительно вредные то были мысли, и задавливал их Дили без суда и следствия. Да и прущий на него, шарящий в окрестностях прожектором враг толкал, загонял в лузу тутошнего, срочного героизма. И потому Дили не шевелился, а внимательно пялился в прицел. Может быть, по праву начальника маленькой группы это считалось не его делом, но он знал, что умеет пользоваться ракетным метателем лучше всех.

Давали ли такие рассуждения дополнительные шансы?

77. ПАССИВНЫЙ МЕТОД

А браши занимались совсем другими обязанностями. Не было им дела ни до Дили, ни до состоящей при нем компании. Безусловно, если б на «Сонном ящере» догадывались об их существовании, а тем более о том, чем они занимались, то тут разговора нет, может, и гига-снаряд бы не пожалели, хотя скорее тех же «Циклопов» хватило бы с лихвой. Раскатали б мстителей вместе с вымерзшим кустарником или так бы пальнули из огнемета, что застывшая река пробудилась бы от летаргии. Однако они знать не знали, что Дили с ракетным метателем где-то поблизости, а потому спокойно выполняли порученную командованием и прочувствованно важную для всех работу. Какая работа могла в настоящее время заинтересовать личный состав «горы» так, что они добросовестно ее исполняли, подвергая себя риску попасть под периодически являющиеся с неба фугасы? Ведь под активно-пассивной броней гига-танка много уютней! Какой ратный труд привлек их так, что сопровождать и присматривать за процессом хватило совсем небольшого количества друзей Честного Меча? Труд тот касался самого важного момента, а именно желания жить!

Пока летящие в ущелье снаряды удавалось перехватывать или они уверенно чередовали недолеты с перелетами. Но ведь понятно, что вечно так происходить не могло. Когда-нибудь явится из стратосферы особо точный и одновременно везучий «подарок» или совсем неточный, но с досыта нашпигованным каким-то из видов уранидов нутром. Лучшим для выживания вариантом, разумеется, являлась бы активность, то есть обстрел далекого «Крикливого аиста». Но поскольку на «Ящере» все еще процветал «махровый саботаж» и его последствия, то с активностью покуда временили. И приходилось по наущению практически отстраненного от генеральства, но все еще значимого в качестве эксперта Тутора-Рора использовать методы пассивные.

В настоящий момент из трюмов «Ящера» выехал в свет очередной «колокольчик». Помнится вначале, по прибытии в Скупую долину, о них как-то забыли, казалось, что война с технически продвинутым противником оставлена навсегда. Сейчас выяснилось, что это совсем не так. Поэтому теперь оставшимся экипажам «колокольчиков» опять вернули потихонечку задвинутые привилегии, даже «Саблезубую» выдали, хотя все ее запасы находились под неусыпной охраной вооруженных тяжелыми пехотными иглометами учеников Честного Меча.

Однако кое-что в жизни изменилось. Теперь экипажи «колокольчиков», возвращенные на боевые тренажеры со всяких народнохозяйственных работ, не желали умирать с улыбкой. Раньше, пока было принято, как-то само собой подразумевалось, что за большую и далекую отчизну можно. Тем более, прилагались привилегии семьям, вписывание золотом в почетные выпускники бронеакадемий и все такое прочее, а вот теперь, когда надо всего лишь за остатки родного экипажа и отдельный, отбившийся от братьев по оружию гига-танк, как-то не выходило. Не то что с улыбкой не выходило, а вообще как-то не клеилось. Может, сказалась тщательно отслеженная судьба тех экипажей, которые уже не вернулись? Ведь до этого, в период учебы искусству вождения и на уроках расового воспитания, все выглядело несколько теоретически. А тут раз, и действительно — ушли на задание, хряпнув «Саблезубой», и более обратно не воротились. И даже не то что просто не воротились, а ищи-свищи укативший «колокольчик». Хоть болт от него найди?! Ни болта, ни винтика, ни запеченной крошечки брони, ни косточки, ни частицы затылочной крышки, не говоря о том, что под тою крышечкой трепыхалось, плюхалось водянистостью. Воронка — двести на двести, в глубину — сто; ближайшие двадцать циклов лучше не ходить, а еще пятьдесят грибочки, там растущие, не кушать.

Это и есть одна из причин, по которой двинулся «колокольчик» в путь-дорогу, из нутра «Ящера» начатую, не один, а с целой кавалькадой машин. Ибо было торжественно генерал-канониром обещано, а верным другом Честного Меча подтверждено, что, как только включит подвижный имитатор свою аппаратуру, экипаж его в машины сопровождения погрузится и назад под многослойность брони воротится.

А еще одна причина, почему множество техники с «колокольчиком» по тропам нехоженым пустилось, имела тактическое свойство. «Сонный ящер» забрел в места, для «боевых гор» не предназначенные, забрел причем лишь благодаря искусству команды — вокруг лежала местность, непривычная для гига-танка. Конструкторы-разработчики этого казуса никак предусмотреть не могли. А так как «колокольчик» обязан имитировать «гору» нормальную, то он тоже предназначался для передвижения по равнинам, а уж никак не по неровностям ущелий, хоть и был он на гусеницах и состоял из последовательно сцепленных кабин. Поэтому целых четыре «Циклопа-10» сопровождали «колокольчик» в качестве тягачей. Они обязались втаскивать его на склоны и, сцепившись тросами, страховать на спусках. Так что этих танков Дили и его компания боялись зря. Им было не до наблюдения за местностью, главным предметом интереса являлся имитатор и его скольжение по неровностям рельефа.