Джордж Мартин - Хроники тысячи миров (сборник)

– Мерзкое. Место краха и отчаяния.

– Место вечной, неумирающей надежды, – парировала я.

– Место душевных и телесных недугов.

– Место, где больные исцеляются.

– И здоровые заболевают, – добавил киборг. – Место смерти.

– Место жизни, – не сдавалась я. – Разве ты приехал сюда не за жизнью?

– И за смертью, – ответил он. – Я же сказал: это одно и то же.

Я подалась вперед:

– А я сказала, что это совершенно разные вещи. Ты резок в суждениях, киборг. От машины можно ждать отсутствия гибкости, но при чем здесь сантименты и мораль?

– Машина – только мое тело, – сказал он.

Я взяла со стола папку.

– У меня другие сведения. Где же твоя мораль, когда ты лжешь? Да еще столь откровенно? Я получила несколько интересных докладов от своих апостолов. Ты был на удивление покладист.

– Если хочешь участвовать в состязании разумов, нельзя сердить госпожу боли.

Я улыбнулась.

– Не так-то легко меня рассердить. – Я полистала доклады. – Доктор Лаймен полностью тебя просканировал и выяснил, что ты – хитроумная конструкция, изготовленная исключительно из металла и пластмассы. В тебе совсем нет органики, киборг. Или лучше называть тебя «робот»? Интересно, способны ли компьютеры участвовать в состязании разумов? Впрочем, скоро мы это узнаем. Я вижу, у тебя их три. Маленький в том, что у тебя вместо черепа, отвечает за моторику, сенсорное восприятие и внутренний контроль. Второй, куда мощнее первого, в нижней части туловища и кристаллическая матрица в груди. – Я оторвала взгляд от бумаги. – Это твое сердце, киборг?

– Мой ум, – ответил он. – Спросите доктора Лаймена, он расскажет вам о других подобных случаях. Что такое человеческий ум? Воспоминания. Воспоминания – это данные. Характер, личность, воля индивидуума? Это программа. И данные, и программу можно записать на кристаллическую матрицу компьютера.

– И запечатлеть душу в кристалле? Ты веришь в душу?

– А вы?

– Не могу не верить. Я хозяйка состязания. Положение обязывает. – Я вернулась к отчетам. – Дейш Грин-9 обследовал твой интерфейс. Он отмечает, что у тебя сверхсложная система взаимодействия органов, проводимость цепей намного превосходит проводимость нервных волокон, а значит, и скорость мышления гораздо выше. В твоей библиотеке материалов несравнимо больше, чем мог бы хранить мозг человека, даже заполнив весь свой объем памяти, и, наконец, ум и память, заложенные в кристаллическую матрицу, принадлежали Иоахиму Клерономасу. В этом мой апостол клянется.

Киборг не ответил. Вероятно, улыбнулся бы, если бы умел.

– С другой стороны, – продолжала я, – мой исследователь Альта-к-Нар уверяет, что Клерономас умер семьсот лет назад. Кому верить?

– Кому хотите, – равнодушно ответил он.

– Я могла бы задержать тебя здесь и запросить на Авалоне подтверждение, – ухмыльнулась я. – Подождешь шестьдесят один год, киборг?

– Столько, сколько нужно, – ответил он.

– Шайалла говорит, что ты абсолютно асексуален.

– Я утратил сексуальность с того самого дня, когда меня переделали. Мой интерес к этой стороне жизни продержался еще несколько веков, но наконец пропал. При желании я могу воспользоваться всем диапазоном эротических переживаний тех дней, когда носил органическую плоть. Они свежи, как в день их закладки в память компьютера. Заключенные в кристалле, воспоминания не блекнут, не то что в человеческой памяти. Они на месте и ждут, когда их вызовут. Но уже несколько столетий я не испытывал желания вызывать их.

Я была заинтригована.

– Так ты не умеешь забывать!

– Я могу стереть воспоминание или приказать себе не вспоминать.

– Если ты окажешься в числе победителей нашей Игры, то снова обретешь сексуальность.

– Знаю. Это будет занятно. Быть может, я даже захочу вернуться к своим старинным воспоминаниям.

– О! – Я пришла в восторг. – Ты вернешься к ним и тотчас забудешь – и так снова и снова. Проигрыш дает не меньше острых ощущений, чем выигрыш.

– Проигрыш и выигрыш. Жизнь и смерть. Я же сказал вам, Сириан, они неразделимы.

– Позволь не согласиться, – возразила я. Это противоречило всему, во что я верила, чем я была. Его повторная ложь вызвала у меня раздражение. – Брейдже говорит, что на тебя не действуют лекарства и возбудители болезней. Ничего странного. Но тебя можно сломать. Несколько моих апостолов предлагали тебя убить. Стоило лишь приказать… Похоже, мои инопланетяне особенно кровожадны.

– У меня нет крови, – сказал он. Ирония, или мне просто показалось?

– Тебе достаточно и смазки, – сухо заметила я. – Тр-кн-нру хотелось бы проверить твои болевые ощущения. АанТерг Луночет, мой птенчик-гверн, предложил сбросить тебя с большой высоты.

– Это тягчайшее преступление закона гнезда.

– И да и нет. Гверн, рожденный в гнезде, пришел бы в ужас при мысли о таком надругательстве над идеей полета. Но здесь лоснящимися крыльями хлопает полусумасшедший с Нового Рима. Здесь ведь Кроандхенни. Мы не то, чем кажемся.

– Похоже.

– Джонас тоже предложил тебя уничтожить – не столь красиво, зато не менее эффективно. Он мой старший апостол, искалечен неуправляемыми гормонами. Курирует передовые военные технологии и руководит службой безопасности.

– Очевидно, вы отвергли эти предложения, – сказал киборг.

Я прислонилась к спинке кресла.

– Очевидно. Хотя я всегда оставляю за собой право передумать.

– Я игрок, – сказал он. – Я дал взятку Хару Дориану и подкупил таможенников порта Кроандхенни, ваш дворецкий получает щедрые чаевые, да и вы получили свое. На Лилит и Симеранте, на Шрайке и везде, где наслышаны об этом мрачном замке и его полумистической хозяйке, говорят, что играете вы честно.

– Неправда, киборг. Иногда я справедлива. Когда хочу.

– Вы и других игроков запугиваете?

– Нет, – призналась я, – ты исключение.

Наконец мы подошли к главному. Я перелистала послания своих апостолов и достала последнее.

– По крайней мере с одним из моих апостолов ты не знаком, но он знает тебя, киборг, и гораздо лучше, чем ты себе можешь представить.

Киборг не ответил.

– Мой домашний телепат, – сказала я. – Себастьян Кейл. Он слепой урод, и я держу его в большой банке, но он бывает полезен. Он проникает сквозь стены. Он проник в кристаллы твоего разума и прощупал двоичные рефлексы твоего «я».

Я протянула бумагу, чтобы киборг ее прочитал.

«Лабиринты одержимого сознания. Стальной призрак. Правда во лжи, жизнь в смерти и смерть в жизни. Он отнимет у вас все, если сможет. Уничтожить немедленно».