Евгений Войскунский - Девичьи сны (сборник)

– Вся история, – продолжал между тем Олег, – это разрушение природы и истребление людьми друг друга. У нас в подкорке – войны и ненависть.

– В моей подкорке нет войн, – сказала я. – И ненависти нету.

– В подкорке, то есть в долговременной памяти, есть всё, – возразил он. – Вся история гомо сапиенса – от первобытной дикости до Освенцима. До Хиросимы. Прав Теодор Адорно: история европейской цивилизации – это история сумасшествия разума.

– Олег, спустись с неба на землю, – попросила я, взяв его под руку. – Какие у тебя планы теперь, когда ты покончил с мидиями?

– Какие планы? – У него в глазах появилась знакомая мне усмешка. – Я полностью отдаю себе несколько запоздалый отчет о насущной необходимости составить план дальнейшей жизни. Разумеется, давление обстоятельств требует от меня немалого напряжения в достижении благородной цели, коей можно считать сближение России и Индии…

– Трепись! – Я отпустила его руку и ускорила шаг. – Не можешь ответить на простой вопрос.

– Оля, я правду сказал! В Москве открылся офис смешанной российско-индийской компании. Они берут меня переводчиком с английского. Я еще до отъезда в Кандалакшу с ними связался, а сегодня позвонил, они подтвердили. Оля, не торопись! Куда ты бежишь?

Куда я бегу? Хотела бы знать. Вернее – не куда бегу, а от чего убегаю?..

В субботу утром позвонил Джамиль и напомнил о своем приглашении. Нет, он не сказал, что приглашает нас с Олегом. Меня он пригласил. Ну что ж, почему бы и нет? Даже интересно посмотреть, что за кафе покупают теперь.

Там оказалось очень неплохо. На каждом столике вазочка с гвоздикой или ромашкой. Стены ярко расписаны орнаментом, как на восточных коврах, в центре главной стены изображение круглолицей девы в саду, среди созревших красных гранатов.

– Эта картинка взята из старинной школы миниатюр, – сказал Джамиль. – Семнадцатый век. Нравится тебе?

– Да, красиво.

Мы сели за столик, и тотчас девица, похожая на ту, что на стене с гранатами, поспешила к нам с приветливой улыбкой.

– Тамила, – сказал ей Джамиль, – принеси самое лучшее, что у нас есть.

Минуты через три наш стол превратился, можно сказать, в цветущий сад. Были чудные кутабы с зеленью, потом долма, люля-кебаб, что-то еще. Никогда прежде я не ела так вкусно, так много. Джамиль провозгласил тост за меня («За самую красивую девушку Москвы» – так он сказал), потом за моих родителей, а я добавила к тосту и его папу-маму, и тут он пустился рассказывать о своем сводном брате, сыне отца от первого брака, какой он замечательный спортсмен и сколько в нем энергии – он-то и заварил эту кашу, то есть покупку кафе.

– А твой брат не прыгун с шестом случайно? – спросила я.

– Нет, Адиль борец. Он был чемпионом республики по классической борьбе. А при чем тут прыгун с шестом?

– Ни при чем. – Я смеялась. От красного прекрасного вина туманилась голова. – Просто слышала, что прыгуны иногда запрыгивают не туда… не туда, куда нужно.

– Я никогда об этом не слышал, – сказал Джамиль.

За соседним столом пировала шумная компания, оглушительно хохотали две девицы, черненькая и рыженькая, а парни были разнообразные – и обычного московского вида, и восточного. Да и вообще зал был полон. Громко играла резковатая музыка.

– У вас веселое кафе, – сказала я. – И так каждый день?

Джамиль не ответил. Он исподлобья смотрел на компанию, пировавшую за соседним столом. Там веселье вдруг обернулось ссорой.

– Ну и нечего руки распускать! – кричала рыженькая девица, вся какая-то взъерошенная, своему соседу.

– Не ори! – огрызнулся тот, кривя рот под черными усиками. – Что на тебя нашло, дура?

– А ты чурка! Пошел ты!

Черненькая подруга пыталась успокоить рыжулю, но та, как видно, была сильно на взводе. Выкрикнув: «На, подавись своими туфлями!», – она выскочила из туфель-лодочек и швырнула их в черноусого. Пошатываясь, пошла в чулках к выходу. Подруга бросилась за ней, повела обратно. А тем временем разгорелась ссора между парнями. Один, вихрастый, двинул черноусого в челюсть, на него накинулись двое, он отбивался с криком: «Козлы! Валите на свой Кавказ!» Вся компания вскочила, замелькали кулаки, матюги взлетели в воздух, насыщенный винным и шашлычным духом, заглушили музыку.

Джамиль решительно направился к дерущимся, крикнул, чтобы немедленно прекратили, не то будет вызвана милиция. И откуда-то появился атлетического вида усач в коричневом кожаном пиджаке – угрожающе надвинулся на драчунов. И те присмирели. Вихрастый парень, зажимая платком нос, потребовал счет. Расплатились, на плачущую рыжулю надели лодочки и, хмуро переругиваясь на ходу, пошли вон из кафе.

Джамиль вернулся за наш столик и представил мне атлета в кожаном пиджаке:

– Это Адиль, мой брат.

– У вас веселое кафе, – повторила я.

– Оля, ты не думай, это первый раз, – сказал Джамиль.

А его брат-борец расправил ладонью пышные усы и с улыбкой сказал:

– Очень рад познакомиться с такой красивой девушкой.

Он выпил с нами бокал вина, галантно поцеловал мне руку и ушел в служебное помещение.

Джамилю, видно, хотелось загладить неприятное происшествие. Он принялся рассказывать что-то смешное из студенческой жизни, но вдруг, не досказав, уставился на меня и предложил:

– Давай выпьем за углубление нашего знакомства.

– Как это понимать? – спросила я.

– Оля, ты не думай, – заговорил он несколько смущенно. – Я просто по-дружески… Если тебе что-нибудь будет нужно, то я всегда, всегда, клянусь…

Оранжевыми и желтыми листьями осыпалось бабье лето, зарядили в начале октября дожди. С Олегом мы встречались не часто: «хаты» теперь не было, я приезжала к нему после работы. Нина Андреевна домой приходила не рано (засиживалась в школе да и в магазин заглядывала), но каждый раз мы опасались, что она может прийти раньше, чем обычно. Мы торопились… мне не нравилось это…

Олег объявил, что сотрудник, которого он называл Чотто (его полное имя – Чоттопадхайя – мало кто мог выговорить), – словом, этот Чотто предложил ему съездить в Индию, закупить там камни-самоцветы, привезти их в Москву и продать с большой выгодой.

– Твоя новая блажь, – сказала я.

– Никакая не блажь! – Олег выдохнул облако сигаретного дыма. – Ты не представляешь, как дешево там стоят самоцветы! Да и всего-то на две недели поездка.

Я думала: покричит, пошумит – и успокоится. Однако он взялся за дурацкое это дело всерьез – записался в очередь в ОВИР, бегал на переклички. Чотто организовал ему приглашение в город Бомбей.

Между тем возвратилась со сборов Светка со своим ненаглядным Митенькой. Он оказался длинноногим красавчиком – вылитый Том Круз с улыбкой в сто зубов. Приветливый, услужливый, он даже сумел смягчить страдальческое выражение на лице мамы – особенно после того, как починил разболтавшуюся дверцу кухонного шкафчика и очистил балкон от накопившейся дряни. Да что ж говорить, мужчина в доме – это очень нужно и полезно.