Павел Сормов - Летняя вьюга

— Нахера?! — Изумлённо выдохнул Дима.

— Дочь. Рак крови. Умирает в московском онкоцентре. Шансов нет.

— А… самому просто попросить нельзя было? Дашка — добрейшее существо, на самом деле. Обязательно бы помогла.

— Радист, ты вчера родился, что ли? И сколько бы мы с Ритой после этого прожили? Не лет, а минут, в смысле. У вас же не удержится, а в спецгруппе я не один.

— А сейчас долго жить собрался?

— Как получится. Манатки собрать успею.

— Клёво, чё. Твоим сотрудникам — по подарку в черепа, начальству хрена в ступе, мне — славу ацкого Борна, которого лучше не ловить, а сразу грохнуть, для простоты. А тебе, со здоровой дочкой, Новая Зеландия, или куда ты там намылился. Одна проблема только. Что, если я ни слова Дашке не скажу про тебя? Вообще.

— Она же подробности своего чудесного спасения не только от тебя узнать может. И как вы потом поладите?

Мыш оскалился.

«Удавить бы мразоту. Не будь Дашки в заложниках…»

— Ну и гнида же ты, — ровно, простодушно-удивлённо обронил Дима.

— Это у тебя, Радист, детей нет. Были бы — негру в жопу дал, если надо.

— Неграм давай, сколько влезет, твоя жопа. А ты сам всех поиметь захотел. И меня в том числе.

— Да, вот такое я говно. Не суетись под клентом, он сползает. Делай, как я скажу, и всё будет джаз…. — Волков протянул Мышу рацию, и вытащил блокнот. — Смотри сюда.

— Найду. Без проблем, если что, дорогу спрошу, — вновь недобро улыбнулась старшая.

— А если это не наши, а ЦРУ какое-нибудь? — Продолжал сомневаться Джа.

Чекан не вмешивался. На профессора разом навалилось осознание происходящего — одна его внучка похищена и с немалой вероятностью убита, вторая, тоже став существом неописуемой мощи, готова, в случае гибели сестры, развязать видовую войну, справить по младшей кровавую тризну. И во всём этом кошмаре виноват он. Он, как никто другой, потакал авантюрам безмозглой молодёжи, поощрял выходки Дашки и её друзей… Увлечённый своими теориями, он просто самоустранился, предоставив всё на волю случая — и вот, он, случай! БВЧ представил себе, как будет смотреть в глаза сыну и Гале, и ему захотелось завыть на отсутствующую, на небе сейчас, луну…

— Одно прошу. Не убивай, пока… — тяжело выдохнув, и затолкав поглубже готовый вырваться наружу звериный вой, произнёс профессор.

— Обещаю, дед. Если она жива.

Светка забрала сотовый. Положила в кармашек короткого, песчаного цвета, пляжного платьица какие-то деньги, русскую симку.

— Будь осторожна… — Добавить «ты одна теперь осталась» Чекан не смог, но старшая поняла.

— Да. Полечу через Евпаторию, оттуда выйду в сеть, заодно гебню запутаю. Пускай пока меня и вас пока там поищут. Дождитесь меня тут.

Порывисто обняв деда, и на пару секунд буквально вжавшись лицом в плечо Игоря, Светлана сделала шаг назад. Странной живой ракетой беззвучно взмыла вверх и растаяла в звёздной крымской ночи…

Возвращаясь к точке встречи с Василием, Дима ощутил в районе правой ступни некоторое неудобство. Довольно быстро превратившееся в острую боль, мешавшую ходьбе. Остановившись и стянув кроссовок, Мыш помянул япону мать — голеностоп откровенно распух. То ли сторожа неудачно пнул, не заметив на адреналине, то ли ещё раньше потянул, убегая от погони по дворам. Но быстро бегать и долго ходить теперь не получится.

«Всё один к одному. Блядство. Хорошо киногероям — они ноги не вывихивают, стреляют и трахаются по трое суток, без сна и отдыха. Ладно…»

Вася был на месте, разумно замаскировавшись — с двух метров не увидишь.

«Молодец. Он-то молодец, а я козёл. Детей в такие расклады подписываю, что костей не соберёшь. Но одному не сладить, никак»

— Так, курсант. Практика у нас будет. Конфликт низкой интенсивности в условиях городской застройки, упражнение «ликвидация»

— То есть?

— Ты Севастополь хорошо знаешь, как я понял?

— Летом раза три бывал. В позапрошлом все каникулы тут провёл.

— Отлично, значит, и на Северной как-то ориентируешься. Помнишь эту улицу? — Мыш по памяти воспроизвёл схему Волчары.

— Да.

— Отлично. Теперь вспоминай, где сумка с оружием. Вы вроде фильм снимать хотели?

— Мы уже постреляли даже. Около Качи спрятали.

— Расклад такой. Я долго ходить не могу, видишь? Так что шустрить тебе. Забираешь все пистолеты, там два ПМ и «Беретта», вроде. Плюс патроны, конечно, обоих видов. И в пять-нуль-нуль встречаемся вот тут. Поедешь на такси, но аккуратно, вызовы следиться могут. На дороге лучше лови, и тоже не отсвечивай. Башней на триста шестьдесят вращай, не спались. Деньги вот, тут полторы тысячи баксов и пять тыщ гривен.

— Там «Таурус». Бразильский клон «беретки». И… что потом делаем?

— Платим русский взнос за счастье милых. Я поручителем.

— Это «Гардемарины». Отец их смотреть любит. Но я умирать не собираюсь.

— Правильно. Лучше заставим врага умереть за его родину. Правда, уже непонятно, у кого тут какая родина…

Ночной полёт был восхитителен. Нет, визжать от восторга, как Дарье в своё время, старшей не хотелось. Просто потому, что боль и страх за судьбу сестры не отпускали, аспирантка сейчас воспринимала свою новую силу просто как инструмент спасения младшей, сверхмощную машину. Боевую. Но всё же, девушка ощущала эйфорию.

…Светлана по натуре вовсе не была деловитой льдышкой, за каковую её нередко принимали малознакомые люди. Отчасти это объяснялось своеобразной, «холодной» красотой девушки, отчасти — воспитанием. Ей постоянно, практически всю сознательную жизнь твердили, что она — старшая, и должна быть серьёзной, взрослой… и «онейе сама» стала воспринимать это, как истину в последней инстанции. Маска приклеилась почти намертво. А на самом деле Светка была очень похожа на сестру — такая же экспрессивная, смешливая и шумная, когда они с Дарьей находились вместе, постоянно полушутливо «закусываясь», это сразу становилось заметно…

Близкие звёзды и огни ночной Евпатории внизу — старшая добралась меньше, чем за три минуты. Постигая свои возможности в прямом смысле на лету, аспирантка поняла, что вполне может пройти «фейские курсы» экстерном. Обладая хорошей теоретической подготовкой и вспоминая озвученные дашкины ассоциации, Светлана быстро разобралась в механизме работы ноосферы. Заодно убедившись, что её волшебный шарик, как минимум, не меньше, чем у младшей. Девушка, вспомнив свою зависть, к «мечте лентяйки» сестрёнки, хмыкнула. Космические прыжки сразу показались ей «выпендрёжем» рыжей перед друзьями, оправданным по времени только для больших, в тысячи километров, расстояний.