Артур Кларк - Рама Явленный

Николь расправила одежду.

— Никогда не забуду первого краба, которого увидела здесь, — сказала она своим двум спутникам. — Изображение возникло на огромном экране в рубке управления «Ньютона», это было столько лет назад. Мы все тогда перепугались.

— Итак, настал день, — проговорила Синий Доктор цветовыми полосами несколько секунд спустя. — Готова ли ты к переезду в Гранд-отель?

— Наверное, нет, — улыбнулась Николь. — Судя по тому, что говорили вы с Орлом, там у меня не будет уединения.

— Твоя семья и друзья с нетерпением ждут тебя, — отозвался Орел. — Я посетил их вчера и известил о твоем скором прибытии… Ты будешь жить в одной комнате с Максом, Эпониной, Элли, Мариусом и Никки. Патрик, Наи, Бенджи, Кеплер и Мария располагаются рядом… Я уже объяснял тебе на прошлой неделе, что после всеобщего пробуждения Патрик и Наи относятся к Марии как к собственной дочери… Они знают, что ты спасла Марию во время бомбардировки…

— Едва ли слово «спасла» здесь уместно, — промолвила Николь, ясно вспоминая последние часы, проведенные ею на прежнем Раме. — Я просто подобрала ее, потому что некому было приглядеть за ней. Любой на моем месте поступил бы так же.

— Ты спасла ей жизнь, — произнес Орел. — Примерно через час после того, как вы с девочкой оставили зоопарк, три большие бомбы разрушили его помещение и две прилегающие к нему секции. Мария, безусловно, погибла бы, если бы ты не услышала ее.

— Теперь она прекрасная и умная молодая женщина, — сказала Синий Доктор. — Я встречалась с ней несколько недель назад. Элли утверждает, что Мария невероятно энергична. Судя по ее словам, она первой поднимается утром и последней укладывается спать…

«Подобно Кэти, — не могла не подумать Николь. — Кто ты, Мария? — удивилась она. — Почему тебя послали в мою жизнь именно в этот момент?»

— …Элли также сказала мне, что Мария и Никки неразлучны, — продолжала Синий Доктор. — Они занимаются вместе, едят вместе и все время разговаривают… Никки рассказала Марии все, что знала о тебе.

— Вряд ли это возможно, — улыбнулась Николь. — Никки не было и четырех, когда я в последний раз видела ее. Дети людей обычно не сохраняют столь ранних воспоминаний…

— Если только они не проводят во сне последующие пятнадцать лет, — ответил Орел. — Кеплер и Галилей также весьма отчетливо помнят свои прежние дни… но мы можем поговорить в пути. Пора уходить.

Орел помог Николь и Синему Доктору надеть скафандры, подхватил чемоданчик с пожитками Николь.

— Я уложил твою аптечку вместе с одеждой, как и косметику, которой ты пользовалась последние несколько дней, — проговорил он.

— Мою аптечку? — переспросила Николь и расхохоталась. — Боже, я почти забыла… она же была со мной, когда я нашла Марию. Спасибо.

Трое вышли из комнаты, располагавшейся на нижнем этаже большой пирамиды. Несколько минут спустя они прошли под огромной аркой наружу. Тут в ярком свете, которым была залита фабрика, их ожидал вездеход.

— Нам потребуется около получаса, чтобы добраться до скоростных лифтов, — объявил Орел. — Наш челнок находится у причала на самом верхнем уровне.

Когда вездеход двинулся прочь, Николь огляделась и кинула прощальный взгляд назад. За пирамидой высилась высокая гора, на которую они поднимались три дня назад.

— Итак, ты действительно не представляешь, зачем потребовались здесь биоты-бабочки? — проговорила Николь в микрофон.

— Нет, — ответил Орел. — Мое предназначение — работать с людьми.

Николь продолжала глядеть назад. Вездеход миновал забор из десяти или двенадцати высоких жердей, связанных поверху, в середине и внизу проволокой. «И все это тоже часть нового Рамы», — подумала Николь. И вдруг она поняла, что теперь ей предстоит оставите мир Рамы в последний раз. Сильная печаль охватила ее. «Этот мир был моим домом, — сказала она себе.

— И я оставляю его навсегда».

— Возможно ли, — спросила Николь, не поворачивая головы, — повидать другие части Рамы, прежде чем мы оставим его навсегда?

— Зачем? — поинтересовался Орел.

— Я и сама не совсем понимаю… Быть может, просто хочется лишний час предаться воспоминаниям.

— Обе чаши и Северный полуцилиндр полностью перестроены — ты не узнаешь их. Цилиндрическое море осушено и демонтировано. Даже Нью-Йорк уже разбирается…

— Но ведь он еще не полностью разобран, не так ли? — спросила Николь.

— Нет, пока нет, — ответил Орел.

— Что, если мы съездим туда ненадолго?

«Пожалуйста, не откажи в любезности старой женщине, — подумала Николь.

— Даже если она сама не понимает себя».

— Ну хорошо, — согласился Орел. — Но путь будет долгим. Нью-Йорк располагается в другой части завода.

Они стояли на парапете возле вершины одного из высоких небоскребов. Большая часть Нью-Йорка исчезла, строения рушились, превращаясь в груды развалин, под натиском жуткой мощи огромных биотов. Во все стороны от площади было видно лишь двадцать или тридцать зданий.

— Здесь располагались три подземелья под городом, — объясняла Николь Синему Доктору. — В одном жили мы, в другом — птицы, а в третьем обитали ваши сородичи… Я находилась внутри птичьего подземелья, когда Ричард явился, чтобы спасти меня… — Николь смолкла, припомнив, что уже рассказывала эту повесть Синему Доктору, а октопауки, как известно, ничего не забывают. — Тебе не скучно? — спросила она.

— Пожалуйста, продолжай, — ответила октопаучиха.

— Но за все время, проведенное нами на острове, никто так и не узнал, что в здания можно войти. Разве не удивительно? О как бы мне хотелось, чтобы Ричард был сейчас жив… вот бы увидеть его лицо, когда Орел открыл дверь в октаэдр. Ричард был бы потрясен…

— Как бы то ни было, — продолжила Николь, — Ричард вернулся внутрь Рамы, чтобы отыскать меня… а потом мы полюбили друг друга и придумали, как спастись с острова с помощью птиц… Такое славное было время и так давно…

Николь шагнула вперед, обеими руками взялась за поручень и огляделась. Умственным взором она видела Нью-Йорк, каким он был прежде. «Там были набережные, а за ними Цилиндрическое море… а где-то посреди этих уродливых груд металла находились тот самый амбар и та яма, в которой я едва не умерла».

К ее собственному удивлению глаза вдруг наполнились слезами, выкатившимися на щеки. Она не оборачивалась. «Пятеро из шести моих детей родились здесь, — думала Николь, — под этой почвой. Здесь, возле нашего подземелья, мы нашли Ричарда после долгого отсутствия. Он был в забытьи».