Владимир Немцов - Семь цветов радуги

Он растерянно посмотрел на носки своих сапог.

— Застеснялся, как красная девица. Ишь, глазки опустил, — подтрунивал архитектор. — Здесь же абсолютно свои люди. Ай совестно признаться?

— Чего мне совеститься! — Сергей рассердился.

«Помолчал бы лучше этот очкастый строитель, когда гости приезжают», подумал он, а вслух сказал:

— Я известку с медом и творогом не мешал.

Пришлось и строителю сконфузиться. Он в свое время пробовал долговечные известковые растворы для кирпичной кладки. Какие-то рецепты выкопал у стариков; говорят, что в старину замешивали известь на меду, а также на твороге, поэтому здания века стояли. Проверить трудно, надо прожить эти несколько веков. Вот почему товарищи подсмеивались над Борисом. Он чуть ли не на языке пробовал известковый раствор. Но это было давно, когда ни «главный архитектор», ни другие члены ОКБ ничего не понимали в строительстве. Потом все эти вещи им разъяснили приезжие специалисты из города.

Копытин, наконец, нашелся и, обращаясь к Багрецову, примирительно заметил:

— Мы немало делали ошибок. Искали лучшего, иной раз даже оригинальничали, потому что знаний не было. Но думаю, что все это пошло на пользу. Правда, мы иной раз чувствовали себя учеными; нам казалось, что все можем сделать. Сергей, например, подкручивал свои еще не существующие усы и удивлялся, почему это академики до сих пор не изобретут какой-нибудь сногсшибательный способ, чтобы за лето с одной овцы полтонны шерсти снять. Эту задачу однажды он и захотел решить.

Борис повернул свои очки к Сергею. Вадиму показалось, что за выпуклыми стеклами светятся лампочки. Будто сразу два карманных фонарика освещали сейчас сконфуженное лицо Сергея.

— А чего ж не попробовать! — убежденно сказал Тетеркин. — Я читал в каком-то старом журнале, что у других получалось. — Сергей смотрел на товарищей из-под бровей. — Проверить-то можно или нет? — укоризненно обратился он к Борису. — Без всяких затрат, потому что московские ребята привезли нам генератор для очистки семян от зерновых вредителей.

— Интересно. Универсальный генератор? Так это с ним ты фокусы вытворял? - не скрывая любопытства, спросил Вадим, вспомнив свои неудачи с «облученной простоквашей».

— Понятно, — со вздохом ответил девичьеполянский экспериментатор. Он поднял глаза к потолку и рассматривал еще не просохшие пятна.

— Дело абсолютно прошлое, Сережка! — Копытин по-дружески хлопнул товарища по спине. — Можно, я расскажу?

Сергей равнодушно пожал плечами и снова уставился на потолок: «Что ж, рассказывай, если тебе это хочется».

— Так вот слушайте, Вадим Сергеевич, — начал Копытин. — Абсолютно поучительный опыт. Не знаю, откуда наш изобретатель вычитал о действии ультракоротких волн на некоторых, как он обычно говорит, «млекопитающих». Кто-то писал, что после облучения этими волнами шерсть у баранов чуть ли не по земле начинает волочиться. Идет этакий муфлон и подметает дорожки вместо дворника… В общем, умилительная картина. Как тут ею не прельстишься! Выпросил наш изобретатель двух баранов на соседней ферме. Кто ж осмелится отказать Сергею? Он у нас немало хорошего придумал. Соорудил «профессор» Тетеркин специальное приспособление для того, чтобы этих баранов по очереди загонять в магнитное поле, и опыты начались…

Копытин с улыбкой взглянул на Сергея, который все еще изучал непросохший потолок.

— А выглядело это так, — продолжал он. — Представьте себе большую бочку, лежащую на бревнах. Вокруг бочки медная лента, или, говоря языком радистов, самоиндукция генератора. Так мне пояснил изобретатель. В подобных делах я не специалист! Потом ты, Сергей, кажется, конденсаторные пластины вместо этой самоиндукции поставил. Правильно?

Тетеркин безнадежно махнул рукой.

— По-всякому пробовал.

— Верные помощники неугомонного изобретателя, Никитка и Петушок, тащат барана в бочку, — таинственным голосом продолжал рассказывать Копытин, потирая руки от удовольствия.

Ему, видимо, доставляло удовольствие вспоминать об этих опытах. Сколько иной раз бывает смешного даже в самой серьезной науке, когда к ней подходят не с того конца увлекающиеся экспериментаторы вроде Сергея!

— Баран ревет, абсолютно упирается, головой мотает, — продолжал рассказчик, и за стеклами его очков словно вспыхивали веселые огоньки. — Но что поделаешь, если упрямство изобретателя не знает границ? Включается генератор, и сидит бедное животное в бочке, выращивая прямо на глазах роскошную чудо-шерсть. Борис весь затрясся от еле сдерживаемого смеха.

— Может быть, мощности не хватало? — участливо спросил Багрецов Сергея. Он встретил в нем товарища по несчастью.

«И ничего тут нет смешного, — подумал Вадим, взглянув на веселого архитектора. — Обидно, когда ничего не получается. Это тебе не сладкая известка, а высшая форма «технико-биологического эксперимента».

— Вероятно, частота не подходила? — снова обратился он к Сергею.

— Не знаю, — равнодушно отозвался изобретатель, приглаживая колючие усы. Без всяких генераторов наша Агафья Николаевна на овцеферме получает в год с каждого барана по двадцать килограммов шерсти. Уход правильный, и порода хорошая — ставропольские мериносы. Один такой баран без всякого облучения дает за год шерсти на шесть вот таких костюмов.

Тетеркин выставил вперед рукав своей темно-синей гимнастерки, а другой рукой пощупал тонкое сукно широких брюк, заправленных в сапоги.

— Это все хорошо, — согласился Вадим. — Но чем же все-таки кончилась твоя затея? — Его, как изобретателя, не устраивало обыкновенное решение этого вопроса, к которому прибегла Агафья Николаевна. — Разве десять костюмов не лучше шести? — с пристрастием спрашивал он у Сергея.

— Пусть такими делами ученые занимаются, — недовольно ответил Тетеркин, сдвинув брови. — Каждому свое.

С этим не мог не согласиться Багрецов. Однако он внутренне был убежден, что члены Особой комсомольской бригады могли бы очень существенно помочь настоящим ученым, так же как и ученые ребятам из ОКБ. Почем знать: если бы Сережка посоветовался с каким-нибудь знающим профессором, может, что-нибудь и получилось бы?

— Но это еще не все, — лукаво заметил Копытин, приберегая к концу самое удивительное сообщение. — После этих опытов у нашего Сергея вдруг начали молниеносно расти усы. Пришлось ему купить бритву. До этого «профессор» только пощипывал мягкий пушок на губе.

— Ну что ты городишь? — возмутился Тетеркин, с досадой взмахнув широкополой шляпой.

— А кто бритву в сельпо спрашивал? — с ехидцей, прищурившись, сказал насмешник. — Опыты с баранами не удались, но зато у Сережки появились желанные усы. Вот они! Результат эксперимента налицо. Злые языки рассказывают еще об одном факте, — острословил Копытин, вытащив гребенку и аккуратно расчесывая пробор: — что прямо во время опытов у Сергея со свистом и шумом росла борода. Вечером, торопясь на свидание с девушкой — не скажу какой, но вы ее скоро узнаете, — подмигнул Копытин Вадиму, — злополучный изобретатель сбривал эту бороду и бежал в парк. — Борис привстал на цыпочки и таинственно продолжал: Представьте себе такую картину… Луна, тишина… На дороге показывается девушка, она торопится… Вот она подходит ближе… протягивает руку и в ужасе отшатывается. Перед ней стоит абсолютно бородатый Сережка!