Галина Бахмайер - Отпуск в тридевятом царстве

— Да, док, — вяло усмехнулась Джелайна и исчезла из виду. Знахарь поклонился проснувшемуся Бенвору.

— Слава Богу, милорд, вы живы и выздоравливаете! А я уж, признаться, и вовсе отчаялся. Ехал спасать отравленного, а оно вон как вышло…

— Танбик, — тихо позвал Бенвор, обрывая торопливую радостную речь. — Который день я здесь?

— Одиннадцатый, — ответил знахарь, пододвигая низкую скамеечку. — Ну, теперь уже точно все позади.

— Кто еще заболел?

— Никто.

— Никто? — растеряно переспросил Олквин, решив, что ослышался.

— Леди Анерстрим сама за вами ходила, никого больше не подпускала. Как только нашли бубоны, она тем, кто вас трогал, велела в отдельном доме поселиться и ни с кем не видеться. А отсюда выгнала всех, еду и воду ей под дверью оставляли. Мы за нее боялись очень, каждый день стучали — жива ли еще, не слегла ли? Ругала она нас, гоняла — мне, говорит, зараза не страшна. И ведь правда, Бог охранил. Воистину, дела благие…

— Танбик, — снова перебил Бенвор, запинаясь. — Она что… одна меня выхаживала?

Знахарь закивал, поняв причину его смущения.

— Да, милорд, все одна. И таскала вас, и мыла, и горшки выносила. Бубоны вам вырезала и прижигала, всю заразу убирала. Сколько уже пожгли тут… Да вы не переживайте так. Болезнь есть болезнь. А женщины — они это еще лучше нас понимают. Кто, кроме них, младенцев растит, да стариков дохаживает? Обычное дело.

Бенвор был в ужасе. Черт, да плевать, кто бы там ни был — Даина или еще кто. Но только не Джелайна! Кажется, именно в таких случаях говорят "провалиться бы сквозь землю"? Юноша не представлял, как теперь посмотрит ей в глаза.

— Я ей вдобавок такого наговорил… — выдавил он.

— Бывает, — успокаивал Танбик. — Хворающие порой хуже детей малых. Не бросила ведь, не ушла?

Знахарь осторожно, не касаясь, осмотрел те раны Бенвора, что были без повязок.

— Эти заживут быстро. Под мышками — те большие, еще мокнут. Я трогать не буду, а то леди меня за это живьем съест, — усмехнулся он. — А ведь и правда выходит, что бубоны надо прокалывать. Я давно уже об этом лечении слышал, да только кто осмелится выдавливать такую заразу своими руками? Это ж смерть верная.

— Из Норвунда вестей нет? — постаравшись отвлечься от своего стыда хоть этим, спросил Бенвор.

— Ниоткуда нет, милорд. Дороги мы перегородили, вешки везде понаставили, костры дымные жгли. Вся округа теперь думает, что в Сентине черный мор свирепствует.

Олквин утомленно прикрыл глаза. Угроза чумы будет держать всех на расстоянии еще несколько недель. Если повезет — то до самой весны, хоть и маловероятно. Можно спокойно выздоравливать, не боясь, что под стены города вот-вот заявится стража принца. Беспокоила судьба Ланайона, но о ней можно разузнать в ближайшие дни.

Танбик встал и прошелся по комнате. Оглянулся на дверь и, кивнув через плечо, негромко заметил:

— Занятная дама. Тиви рассказывал, вы ее моим напитком откровенности угощали?

— Угу, — буркнул Бенвор, чувствуя, что засыпает.

— Я бы тоже угостил… — было последнее, что он расслышал он сквозь дрему.

Когда Олквин открыл глаза в следующий раз, рядом сидела Даина. Комната немного изменилась — исчезли все занавески, все было отмыто до блеска и пахло распаренным деревом. Но в солнечном луче по-прежнему плясали веселые пылинки, и юноша обрадовался им, как старым знакомым.

Даина уговаривала его поесть. Отказавшись, Бенвор только вволю напился и спросил:

— Где Джелайна?

— Спит, милорд, — поклонилась экономка и нерешительно переступила на месте. — Разбудить ее?

— Не надо, — качнул головой Бенвор и тут же снова уснул. Проснулся зверски голодным, и обрадованная Даина захлопотала возле него. Уморившись так, будто не жевал, а таскал тяжести, Олквин снова провалился в сон.

Проснувшись уже поздним утром следующего дня, он первым делом справился о Джелайне у клевавшего носом Платусса. Тот встрепенулся, оглянулся на дверь и опустил глаза.

— Она что, до сих пор отсыпается? — удивился Бенвор. — Сколько же времени прошло?

Управляющий как-то странно дернул головой.

— Что с ней? — встревожился юноша. Его вдруг обожгла нелепая и жуткая мысль: — Она все-таки заболела?

— Нет-нет, милорд, что вы? — торопливо отозвался Платусс. — Леди по-прежнему здорова, просто… — старик помялся и выпалил: — Она уехала.

— Как уехала?! — Бенвор даже приподнялся, не обращая внимания на боль и головокружение. — Куда?!

— Не знаю, милорд. Еще засветло собралась, оделась в свое, черное… Взяла лошадь и куда-то ускакала.

Олквин без сил повалился на кровать. В комнату заглянул Хоркан.

— Спит? — шепотом спросил он и, заметив, что капитан проснулся, поприветствовал его уже вслух.

— Куда поехала Джелайна? — тут же напустился на него Бенвор.

— Леди не сказала, — нахмурился Тиви. — Упомянула только, что надо отдать должок одной скотине, — и вопросительно уставился на Олквина.

— О, Господи… — похолодев, пробормотал капитан. — Только не это!

Он рванулся с кровати, попытался встать, но пол поплыл под ногами.

— А ты-то куда собрался? — возмутился Хоркан, подхватывая его и водворяя обратно.

— Почему ее никто не остановил?! — вцепившись в друга, гневно воскликнул Бенвор.

— Нам-то откуда знать? — хмыкнул Тиви. — Конюх было заикнулся, что не даст ей лошадь без твоего разрешения, так леди без лишних слов съездила ему так, что тот дверь собой вынес, и взяла сама. Остальные потом шарахались в стороны, стоило ей только глянуть. Ее даже чума не берет, куда уж людям.

— Она опять поехала в Анклау, — с отчаянием объяснил Олквин. — Наверное, мстить Виркену.

— Бог с тобой, этот давно уже мертв. Леди говорит, его сердце содрогалось аж целую минуту — так он хотел жить. Говорит, хотела прихватить тебе в качестве сувенира, да нести было несподручно.

Хоркан всю жизнь славился пристрастием к черному юмору, и любил присочинять всякие неаппетитные подробности. Но сейчас до Бенвора дошло, что друг действительно повторяет слова Джелайны.

— Она вырвала ему сердце? — уточнил он. Тиви развел руками.

— Вспоминай, кто еще тебе задолжал? — ухмыльнулся он. — Колдун, король… Одилла…

— Совсем сдурел? — возмутился Бенвор. Хоркан враз посерьезнел и сел рядом.

— Знаешь, в тот день я чего только не передумал. Воллан ни секунды не верил, что какая-то ученая дамочка выведет вас в одиночку, — он сделал паузу, подбирая слова. — Это все казалось глупой выдумкой — яма, тоннель… Мы ждали, что леди вот-вот вернется ни с чем, а то и побитая, и уже планировали, что будем делать дальше. А появился твой брат — мокрый, задубевший… И я понял, что уж тебя-то она вытащит обязательно. Стены снесет, по трупам пройдет, но вытащит.