Спейсер Кацай - Тарназариум Архимеда

— Так, Руслана Андреевна… Давайте-ка быстренько пройдемся по тому, что нам известно, и сделаем некоторые предварительный выводы.

— Давайте, — нехотя согласилась Руслана.

А что ей еще оставалось делать?

— Итак, начнем с общих данных. Барбикен Руслана Андреевна, семьдесят четвертого года рождения, гражданка Украины, образование высшее — окончила в девяносто шестом Харьковский авиационный институт…

— Сейчас уже аэрокосмическая академия, — хмуро вставила Руслана.

— Это нам известно. Кстати, Барбикен Андрей Владимирович, надо понимать, ваш отец?

Руслана кивнула головой.

— Да, — откинулся Тресилов на спинку своего кресла, — редкая фамилия. Запоминающаяся. Как он сейчас?

— В гременецком политехе работает. На кафедре математики.

— И активный член вашего Руха к тому же, — как-то плотоядно ухмыльнулся Тресилов.

— Был. Сейчас — Республиканской партии, — поправила его Руслана.

— А, — махнул тот рукой, — хрен редьки не слаще.

— Правильно, — согласилась Барбикен. — Острее только.

Тресилов стрельнул на нее глазами.

— Ладно. Оставим это. Пока. А вот вы, Руслана Андреевна, почему после окончания института на Украине не остались?

— В Украине, — поправила его Руслана.

— На Украине, — с прижимом повторил Тресилов, глядя девушке прямо в глаза.

Та отвела взгляд.

— Работы не было, — ответила, наконец. Распространяться на эту тему ей не хотелось. И добавила: — По специальности.

— А вы что, на стюардессу в академии учились?

— Это временно. На России, — уколола таки Руслана, — тоже с работой не очень. Все космические программы валятся.

— Во-первых, девушка, не дерзите. А во-вторых, в российской космической отрасли работают только высококлассные специалисты.

— А кто меня на классность проверял?

— Не дерзите, — повторил Тресилов и пошуршал бумагами. — Та-а-ак… — протянул. — С середины прошлого месяца вы, устроившись на работу в "Ориент Авиа", проживаете во Владивостоке. Что, город понравился?

Руслана пожала плечами:

— Угол-то надо какой-нибудь иметь.

— Надо, — согласился Тресилов. — Только вот ведь в чем дело, Руслана Андреевна. Известный вам Мамед Астанов тоже сейчас проживает во Владивостоке. И тоже с середины прошлого месяца. Странное совпадение, не правда ли?

— Ну, сколько можно объяснять! — занервничала Руслана. — Я Мамеда года четыре не видела. После того, как он с третьего курса куда-то исчез.

— Не "куда-то", — вставил Тресилов, — а во вполне определенном направлении. Направлении чеченских бандформирований.

— Это для вас они "банд", — взорвалась Руслана. — А я относительно этой приставки имею очень большие сомнения.

— Уважаемая Руслана, — очень серьезно посмотрел на нее Тресилов, — вы подданная другого государства. И хотя многие воспринимают его с иронией, я отношусь к нему довольно серьезно и с пониманием того, что не все российские реалии ему известны. Но телевизор-то вы, наверное, смотрите? Видели, наверное, кадры терактов в Москве, имеющих явный чеченский след?

Руслана снова хотела выдать кое-что о своих сомнениях относительно всяческих следов, но благоразумно промолчала. Попрут ее из России, ох, попрут! Снова без работы останется. Хотя, какая это работа!..

А полковник словно подслушал ее мысли.

— Руслана Андреевна, — с расстановкой произнес он, — если вы хотите спокойно жить и работать в нашей стране, то должны, если не чувствовать ее, то, хотя бы, относиться к ней с уважением. И со-чув-стви-ем. — Он сделал короткую паузу. — Значит, вы утверждаете, что не встречались с Мамедом Астановым с девяносто четвертого года?

— Утверждаю.

— Как же вы вчера его узнали? Он ведь довольно таки изменился.

— Да он меня первый узнал! Он!.. Сколько уже объяснять можно! В тридцать первом кресле девочка закапризничала. Я помогла матери ее успокоить. Возвращалась по проходу в направлении кабины пилотов. Мамед меня остановил. Мы с ним поболтали. Минут пять, не больше. А потом…

— Потом, — снова зашуршал бумагами Тресилов, с головой зарываясь в них, — в четырнадцать часов пятнадцать минут по московскому времени вы, Астанов и еще несколько пассажиров обратили внимание на, видимый в иллюминаторе левого борта, объект яйцеобразной формы, передвигающийся параллельным курсом с вашим авиалайнером и имеющий одинаковую с ним скорость…

Руслана молча кивнула головой.

— В четырнадцать шестнадцать, — продолжал полковник, — вы сообщили о наблюдаемом явлении командиру экипажа.

Руслана снова кивнула головой.

— В четырнадцать девятнадцать вы, командир экипажа и бортинженер вернулись к креслу Астанова и около минуты наблюдали за объектом. В четырнадцать двадцать две борт сообщил о наблюдаемом явлении в диспетчерскую службу аэропорта "Владивосток". В четырнадцать двадцать четыре объект резко увеличил скорость, пересек курс авиалайнера на расстоянии полукилометра от него и скрылся в северо-восточном направлении. В четырнадцать двадцать пять в службу безопасности аэропорта "Владивосток" и Центральную диспетчерскую службу поступили телефонные сообщения о наличии на борту авиалайнера заряда взрывчатки.

— Стоп! — неожиданно для себя воскликнула Руслана. — Стоп! — повторила. — Это что же получается? Только объект нам нос подрезал, и сразу же пришло сообщение о взрывчатке? Автор сообщения, кстати, вам известен?

Тресилов машинально мотнул головой, не отрывая глаз от бумаг и продолжая:

— Согласно сообщению, были приняты все меры предосторожности, пассажиры эвакуированы из здания аэропорта, а после посадки авиалайнера на нем был произведен тщательный обыск. Взрывчатки обнаружено не было, но в багаже Мамеда Астанова была выявлена крупная партия наркотического вещества.

— Да никогда Мамед этой гадостью не интересовался!

— Стоп! — воскликнул Тресилов, явно пародируя Руслану. — А откуда вам это известно? Вы ведь четыре года не встречались.

Руслана только что на пол не сплюнула.

— Не хотите отвечать? Хорошо. Еще один вопрос. Где фотоаппарат, которым Астанов фотографировал неопознанный летающий объект?

— Да откуда я знаю!..

— Но только вы имели близкий контакт с гражданином Астановым.

— Близкий контакт с ним еще имели несколько человек нашего экипажа, поскольку он в кабину потом вместе со мной заходил. Когда объект на обгон пошел. И все это, не считая ваших людей в аэропорту.

— Кстати, насчет, аэропорта. Кто сообщил журналистам о событиях, происходящих на борту? Вон сколько их набежало.

— Ну откуда, откуда, я знаю?! Все переговоры фиксируются приборами.