Майкл Муркок - Ледовая шхуна. Маниту. Врата Азерота.Самый большой счастливчик

Он не упрекал себя за то, что искушал хайюа, пытаясь заставить их подарить ему быструю смерть. Но когда он вспомнил о ней, о данной ей клятве, он собрался с силами, приготовясь вести долгий бой, в котором для него вовсе не было чести.

В разгаре утра хайюа остановились. Ванай понимал, что кони замедлили бег, но чуть позже его отвязали от седла и грубо бросили на песок. Он лежал неподвижно, не глядя на них; смотрел на темные воды Нарна, текущие по принесенным издалека камням.

Один из хайюа подошел к нему, запрокинул ему голову, поднес к губам флягу. Вода. Он выпил то, что ему дали. Они облили его водой и ударили, пытаясь привести в чувство. Он почти не реагировал, хотя находился в полном сознании.

Подошел Фвар, схватил его за волосы, потряс. Наконец Ванай обратил на него взгляд.

— Рер, Аван, — назвал Фвар мертвых своих братьев. — И Ифвай. И Террин, и Эжан, и Прафвай, и Вас.

И родня Минура, и Иран, который был братом Хула, и Ситан, брат Трина…

— И наши жены, и наши дети, и все, кто умер перед этим, — сказал Иран.

Ванай взглянул на него, увидев в глазах его ненависть, не уступающую ненависти Фвара. Братья Фвара погибли от его руки, возможно, он убил и других — много полегло тех, кто преследовал его… Женщины и дети погибли не по его вине, но для хайюа это не составляло разницы. Теперь они могли изничтожить его, отомстить, и он попал к ним в руки и должен был отплатить за все, что им пришлось пережить — за Моргейн, которая на беду повела их предков в Ирейен и в утопающий Шиюань. За все они отомстят ему. Ибо Моргейн здесь нет, а он у них в руках.

Он не ответил им — в этом не было смысла. Трин сильно ударил его, и Ванай изогнулся назад, а после плюнул кровью в него, на этот раз точнее, чем в прошлый. Трин снова ударил его, а на третий раз Фвар его остановил.

— У нас еще целый день и ночь, да и потом время будет.

Эта мысль доставляла им удовольствие, и она навела их на злые и безобразные речи, на что Ванай просто сжал челюсти и уставился на реку, не обращая внимания, когда кто-нибудь из них подходил к нему и бил. Большинство их угроз до него просто не доходило, потому что они говорили на грубом кершинском диалекте пополам с языком кхалур, с обилием слов, применявшихся только на болотах, и он их попросту не понимал… и языку Хайюа его научила молодая женщина, чья речь была мягче. Но о чем говорили эти люди, несложно было догадаться.

Он разозлился. Он был зол на себя, потому что так глупо попался… и от этого он чувствовал больше гнева, чем страха. Он никогда не был смельчаком. Будь он безрассудно смел, он не лишился бы дома, имущества и чести, а погиб бы вместе со своими родственниками… Но он не смог вынести их мучений. Мальчишеская слабость: он был слишком привязан к ним, любил их так сильно, что даже сам не понимал этого.

Этих людей, из клана Маайя, он не любил ничуть. Он кипел от злобы, что судьба распорядилась так, что из всех своих недругов он попал в руки этих ничтожеств с холмов Берроу… к Фвару, чью жалкую жизнь он пощадил, будучи слишком Ихаеи, чтобы убивать поверженного врага. Теперь ему предстояло получить награду за свое милосердие. По поводу Моргейн они тоже отпускали грязные шуточки, разражаясь отвратительным смехом, и Ванаю приходилось это терпеть, втуне надеясь, что рано или поздно они совершат ошибку, развязав ему руки, и он сможет дотянуться до Фвара.

Они этого не сделали. Они слишком хорошо знали его и ухитрились снять с него доспехи, не развязывая его, продев веревку между лодыжками и подвесив его к суку, как убитого оленя. Это их тоже немало развлекло, и они били его, заставляя раскачиваться, пока кровь не залила его голову и он едва не лишился чувств. Тогда только они развязали ему руки, сняв с него доспехи до конца. Но и даже тогда он ухитрился вцепиться в Трина, хотя и не смог удержать его. Они принялись бить его, кровь потекла по лицу и рукам и залила песок под ним. Наконец, он потерял сознание.

Всадники. Во множестве.

Он слышит стук копыт, сочетающийся с пульсацией в голове. Вокруг падают трупы, тяжело ржут кони.

С той стороны, откуда течет река, появляется еще больше всадников. Он вспоминает Моргейн и пытается очнуться, напрягает затуманенные глаза, чтобы увидеть, поймали ее или нет. И видит коней, как темные тени. Сиптаха среди них нет. Один всадник подъезжает к нему, сверкая кольчугой, среброволосый.

Кхел. Шиюенский кхел.

— Разрежьте веревку, — приказывает он.

Поймавшие его люди принимаются резать путы. Ванай пытается поднять онемевшие руки, чтобы защитить голову, зная, что он погибнет. Но всадники в доспехах обхватывают его, стаскивают на землю… Он не пытается сопротивляться, чувствуя, что они его поддерживают… Это не люди Фвара, но вряд ли они ему больше друзья, чем родичи Фвара и, похоже, они еще более жестоки. Но сейчас им нужно, чтобы он жил. Он лежал на песке у копыт коней в то время, как кровь текла по членам и натужно билось сердце. Он слышал проклятья кхел-лорда, обращенные к людям, которые чуть не убили его.

Моргейн, думал он. Что с Моргейн? Но ничто из того, что они говорили, не позволяло ему понять, что с ней.

— Уезжайте, — сказал лорд Фвару и его родственникам. — Он наш.

Как и в Шиюене, кхел здесь был более властен, чем хайя. Фвар и его люди сели на коней и отъехали, не сказав ни слова о мести… а это означало, что врагу, обидевшему людей с холмов Барроу, не поздоровится, когда он подставит им спину.

Ванай с трудом оперся на локоть и проводил их взглядом. Но мало что увидел, кроме лошадиных ног и нескольких кхелов, стоящих на земле. Все они были в чешуйчатых доспехах и побитых шлемах, которые придавали им вид демонов. Лишь их лорд оставался без шлема и сидел верхом. Его белые волосы развевались на ветру. Этот лорд был не из тех шиюенских лордов, которых он знал.

Вооруженные люди перерезали веревки на его лодыжках и попытались поднять его на ноги. Он покачал головой.

— Колено… Я не могу идти, — хрипло произнес он на языке кхелов.

Это их удивило. Люди в Шиюане не говорили на языке хозяев, хотя кхелы говорили на языке людей.

— Он поедет верхом, — сказал лорд. — Аллер, твой конь понесет этого человека. Подбери все, что здесь разбросано — люди не знают, что такое порядок. Они оставили все это врагу. Ты, — впервые он обратился непосредственно к Ванаю, и тот мрачно взглянул на него. — Ты — Нхай Ванай ай Чайя.

Он кивнул.

— Я полагаю, что означает «да»?

— Да. — Кхел говорил с ним на языке людей, а он ответил на языке кхелов. Бледное, нервное лицо лорда отразило гнев.

— Я сын Шайен Нхинная, принца Сотеррне. Остальные мои люди охотятся за твоей хозяйкой. Стрела, которая ее достала — единственная услуга, за которую мы благодарны этим скотам — хайюа, но и без нее судьба твоей высокородной госпожи была бы незавидная. Мы об этом позаботимся. А ты, Ванай Чайя — тебя мы ждем в гости в своем стане. Лорд Хетару очень желает вновь тебя увидеть… еще больше — твою леди, но и тебя тоже. Он будет более, чем обрадован.