Эдди Шах - Второй мир

— Мы действовали из лучших побуждений, сэр! — Суилкин отключился, не дожидаясь, пока начальство передумает. Потом он быстро вернулся к Тиррелу и повторил приказ.

— Позаботьтесь, чтобы вознаграждение в сумме двадцати миллионов немедленно перевели в «Изумрудный город», — потребовал Суилкин, направляясь к выходу.

— А вы куда? — удивился Тиррел.

— И я туда же. В «Изумрудный город».

Тиррел нахмурился. Суилкин редко покидал свой кабинет, редко покидал «Телефонный узел». Он не очень любил скитаться по Второму миру. Кроме того, подчиненные знали, что их шеф страдает пространственной дезориентацией.

— Хотите, я пойду с вами? — предложил Тиррел.

— Нет, обойдусь.

— Куда же вы теперь?

— Туда, где он меньше всего меня ожидает, — улыбнулся Суилкин. Он не привык лично выходить «в поле» и преследовать добычу. Больше любил сидеть за письменным столом и оттуда раздавать приказы. Привык придумывать стратегию, составлять план битвы, а не топтать землю. Неожиданно Суилкин понял, что ему предстоит сойтись в битве с Мастером игры, и испытал прилив острого возбуждения. — Звоните сразу, как только что-то выяснится.

— Значит, вы даже мне не скажете, куда направляетесь? — Тиррел был потрясен.

Суилкин пожал плечами:

— Есть у меня одно предположение, но я должен его проверить. Короче говоря, я отправляюсь. Похоже, я слишком долго просиживал за столом, стараясь разгадать его замыслы.

Суилкин потихоньку начинал складывать части головоломки в единое целое.

— Если даже ничего не получится, узнав о награде в двадцать миллионов, весь «Изумрудный город» заходит ходуном, — заметил Тиррел.

— Еще бы! На это я и рассчитываю.

Большой Северный бульвар

6M668V37635, «Изумрудный город»

Реальное время: 14 часов 33 минуты после контрольной точки

По небу над «Изумрудным городом» плыло лицо Конора Смита.

Сквозь прорези в маске я видел рекламные щиты и плывущие над головами голограммы-растяжки. Они передавали изображение и моего теперешнего лица, и первого аватара — совсем как раньше лица Джима. Увидев, какую сумму предлагают за меня в награду, рядом тихо ахнул Тибор.

— Двадцать миллионов кредитов! — прошептал мальчишка.

Недоставало лишь приписки: «Взять живым или мертвым». Мои преследователи явно зашли в тупик.

— Двадцать миллионов кредитов в американских долларах! — повторял Тибор. — За тебя? — Он недоверчиво покосился на меня.

Вокруг нас раздавались изумленные возгласы; люди вертели головами, выискивая в толпе лицо, которое все время плыло над ними.

— Разбегаемся! — прошептал я, когда по небу поплыли портреты Энди и Тибора.

— За нами тоже охотятся, — сказал Тибор, — но награды не назначили — только за тебя. — Мальчишка явно был разочарован: оказывается, не такая он важная птица.

— Они будут искать троих, — сказал я, — поэтому я пойду с Энди. С тобой встретимся позже.

— Почему Энди нельзя пойти со мной? — обиделся Тибор.

— А ты сам подумай… Значит, сейчас разбегаемся, а увидимся позже.

— Я пойду с Конором, — кивнула Энди и положила руку на плечо Тибору. — Тебя я потом обязательно найду. Встретимся в «ПанкиМы». Может быть, Джим уже там. Ты его разыщи, а я отправлю Конора в подполье. Так нас никто не выследит.

Тибор, по-прежнему не уверенный в том, что делать, почесал затылок.

— Давайте же, пошли… хватит болтаться на одном месте, — торопил я.

— Тибор! — прошипела Энди. — Срочно найди Джима!

Тибор кивнул:

— Значит, до скорого… в «ПанкиМы». — Он ввинтился в толпу; он явно был не рад такому развитию событий.

— Он что, собирается меня выдать? — спросил я.

— Конечно нет! — обиделась Энди. — Возможно, он тебя недолюбливает, но он знает, что ты для меня дорог, и ни за что не подложит мне свинью!

Я взял ее за руку, и мы зашагали на север.

Толпа вокруг нас бурлила; началась игра, главным призом в которой была награда в двадцать миллионов.

«ПОБЕДИТЕЛЬ ПОЛУЧАЕТ ВСЕ, — провозглашало одно из посланий на небе. — 20 МИЛЛИОНОВ КРЕДИТОВ, ЕСЛИ ВЫ НАЙДЕТЕ ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА!»

Мы продолжали двигаться. В толпе то и дело вспыхивали потасовки; люди пытались сорвать с соседей маски.

— Держись от меня подальше, — велел я, выпуская Энди и отходя. — Главное, не теряй меня из вида.

— Куда мы?

— Давай зайдем в парк развлечений. Там будет легче ориентироваться; парки «Темы» я знаю как свои пять пальцев.

Мы продолжали двигаться на север; возбуждение в толпе все нарастало.

— Мне кажется, что я голая, — призналась Энди, снова придвигаясь ко мне. — Как будто все знают, что я здесь. Не вижу никаких отдыхающих; только нас с тобой. И все пялятся на нас, потому что знают, кто мы такие.

— Не останавливайся. — Я снова отошел от нее.

Кто-то схватился за мою маску, но я отшвырнул его.

Ретивый искатель награды попробовал было погнаться за мной, но вскоре нас разделила бурлящая толпа.

Я пригнулся пониже и ускорил шаг.

— Я за тобой не успеваю! — пожаловалась Энди, с трудом нагнав меня. — Смотри, смотри! — Она показала вверх со страхом в голосе.

Изображение на рекламной растяжке изменилось. Там появилась моя маска.

Уличный торговец… Иначе и быть не может! Вспомнил нас и хочет получить обещанную награду — целых двадцать миллионов.

Я тут же сорвал с себя маску и бросил ее на мостовую. Обрадовался, увидев, что Энди делает то же самое. Мы получили небольшую передышку; теперь все будут выискивать маски, а не наши лица. Наверное, как выглядит мое истинное лицо, все тут же позабыли.

Я вспомнил о смарт-карте, которую дал мне Бонэм. Пора уходить в подполье! Я схватил Энди за руку и потащил в ближайший узкий переулок. В нем стояли несколько дорогих магазинов; людей здесь почти не было. Избавившись от соглядатаев, я побежал, волоча девушку за собой. В конце переулка я увидел кирпичную стену, облепленную рекламными объявлениями. Что делать дальше, я толком не знал.

— Давай я пойду первая, — предложила Энди.

— Карта сработает только от моей руки.

— Ладно. Мы с тобой держимся за руки, значит, без проблем пройдем сквозь стену. Главное — не отходить друг от друга, — торопливо учила Энди. — Как только окажешься на той стороне, сделай несколько шагов вперед и остановись. Не верти головой, никуда не сворачивай. Если останешься на том же месте, с нами ничего не случится, мы не заблудимся. А если мы заблудимся, то ни за что не найдем дороги назад.

Я шутливо поклонился, словно отдавая дань ее познаниям: