Филип Фармер - Одиссея Грина

— Что ты знаешь о гневе Господнем! — возразил Калл. — Помоги мне выкатить этих идолов, а то ты получишь весь гнев Господень как раз в точку соприкосновения твоего зада с моей подошвой.

— Все, что я сейчас должен сделать, это уйти, — спокойно сказал Федор. — Я ни капельки не боюсь тебя!

— Хорошо, — ответил Калл. — Но ты поможешь мне? Поможешь? Ты, брат по семье человеческой?

Он подошел к статуе и начал ее пихать. Федор, все еще всхлипывая, подошел помочь ему. Второй идол оказался не таким тяжелым, как первый, и у него не было выступающих частей. Ворча и задыхаясь, они подтащили идола к краю цилиндра и вывалили наружу.

Но третья статуя была самая большая, стояла дальше всех, и ее руки были расставлены в стороны и чуть опущены вниз, будто она хотела вцепиться в металл, чтобы никто не мог стронуть ее с места. Двое мужчин управлялись с ней очень медленно и вынуждены были часто отдыхать. Калл облаял Филлис и велел ей подниматься и идти им на помощь. Она застонала и подняла голову, чтобы посмотреть на него; ее спутанные грязные волосы свисали сосульками. Все ее тело было в крови и грязи, губы распухли от удара, одна из грудей была наполовину закрыта огромнейшим ярко-красным кровоподтеком.

— Я и так устала, — простонала она. — Я не могу помочь тебе. И вообще, к чему эта борьба? Федор прав — мы обречены.

Калл поставил ногу ей на плечо и с силой толкнул. Она упала на спину, уставившись на него.

— Не хрена валяться на спине, ты, грязная шлюха! — сказал Калл. — Это раньше ты могла получить все радости жизни, не меняя позы. Но эти деньки миновали! Вставай! А то я сейчас приложусь ногой туда, где у тебя не хватает яиц!

Она попыталась плюнуть ему в глаза, но ничего не вышло — изо рта у нее показалась коричневая слюна и повисла на подбородке.

— Ты и твоя несчастная шкура — вот все о чем ты можешь думать, — хрипло прошептала она. — Почему бы тебе не сдохнуть, не прекратить свое жалкое существование?

— Потому, что я этого не хочу, — огрызнулся Калл. — Вставай, говорю!

Он наклонился, взял ее подмышки и поставил на ноги.

Она покачнулась и упала бы, если бы он ее не поддержал. Ее тело было холодным и скользким от пота, она дрожала, она была парализована ужасом.

— Я не хотела… — всхлипывала она. — Это просто потому, что я вынесла больше, чем могу вынести. Я просто хочу, чтобы все это кончилось. И как можно быстрее.

— Я тоже не хотел, — сказал Калл. — Но я должен был что-то сделать, чтобы заставить тебя подняться. Ну, а теперь помоги нам. Нам пригодится любая помощь.

Толку от Филлис было мало. Когда она попыталась толкнуть идола, ее руки соскользнули и она упала.

— Я опять ушибла грудь, — пожаловалась она.

Калл поднял ее на ноги и сказал:

— Попробуем еще хоть раз!

Они вместе уперлись в статую, и она перевернулась на другой бок. Калл пыхтел, он слышал, как рядом пыхтят другие. Но он все же закричал им, собрав все свои последние силы:

— Следующее землетрясение не будет нас ждать! Оно может расколоть ее. Тогда нас уж точно перемелет. Ну! Еще разок!

Идол медленно перевернулся. Он поднялся на одной из своих рук и потом с глухим стуком упал на серый металл. Он уже наполовину вывалился из цилиндра.

— Ну, еще разок, — сказал Калл, но это прозвучало не очень-то оптимистически. Он хорошо понимал, что у них осталось очень мало сил. Но только благодаря этим остаткам они еще живы.

Теперь он не мог бросить свои попытки: тогда все усилия пропадут впустую. Он и так за свою жизнь растратил попусту слишком много сил. Он и так много раз сдавался, когда ему до победы оставался последний рывок. А хотел ли он этого на самом деле? Может, он сдавался потому, что боялся выиграть?

Он перешагнул через статую и вышел наружу. Здесь пыль так и висела в воздухе, и он начал чихать. Ему показалось, будто легкие сжала горячая сильная рука. Он едва умудрился подавить приступ кашля.

Он наклонился и ухватился за голову идола.

— Толкайте! — крикнул он. — Я буду тянуть его отсюда. Таким образом мы махом его вытащим.

— Хорошо, брат, — согласился Федор. — Раз уж вы так хотите жить, я не буду вам препятствовать. Может, Бог послал вас, чтобы помочь мне. А я помогу вам…

— …я тебя и твоего бога, — выругался Калл.

Федор разинул рот, но в этот момент идол заскользил и вывалился наружу. Калл улыбнулся. Похоже, его замечание так рассердило Федора, что у того появились новые силы. И верно, теперь идол двигался намного быстрее, чем надеялся Калл. И это несмотря на то, что песок должен был затруднить продвижение идола. Конечно, это у него получилось не нарочно, но очень удачно.

— Ну вот, — сказал он с некоторым даже триумфом. — Вот мы его и вытащили. Я же говорил вам, что…

Он замолчал, почувствовав ногами слабую вибрацию земли; это предвещало новый толчок. Он моментально перевалился через статую в цилиндр и побежал в середину.

— Сюда!! Скорее! — крикнул он на бегу.

Он лег на пол — оба его спутника улеглись рядом — и сказал:

— Лежите! Ты, Федор, повернись так, чтобы я мог ухватить тебя за колени. А ты, Филлис, возьмись за мои колени. И держитесь крепче!

Ему не надо было напоминать им, что надо торопиться. Они уже чувствовали, как дрожит цилиндр.

— Когда трубу начнет качать, — сказал он, — напрягитесь. Может, мы сумеем образовать нечто вроде кольца и не будем болтаться по всей трубе. Держитесь получше. Этот толчок будет сильнее тех, что были раньше. Я это чувствую!

Не успел он сказать это, как цилиндр вздрогнул и стронулся с места. Он сделал медленный полуповорот, такой медленный, что Калл успел понять: им не удержаться на месте. Когда пол превратился в потолок, они рухнут вниз.

Но прежде, чем цилиндр закончил свой полуповорот, они услышали грохот. Грохот набирал силу и вскоре оглушил их. Затем в цилиндр проникла пыль и ослепила их. Цилиндр начал крутиться так резко, что Калл осознал это лишь после того, как цилиндр перевернулся два или три раза. Теперь цилиндр делал оборот в секунду. А может, это просто казалось. У него ведь не было ни точки отсчета, ни понятия о точном времени. Он точно знал только одно: они вращаются так быстро, что центробежная сила прижимает их к стенам цилиндра. Они уже не могли двинуться, даже если бы захотели.

«Что будет, — подумал Калл, — если труба на такой скорости натолкнется на какое-нибудь препятствие? Мы просто разобьемся, кости раздробятся на сотни кусков, плоть разорвется, и кровь вытечет через разорванные артерии и вены».

Затем он заметил, что толчки и удары прекратились, вращение стало ровным и плавным, будто они летели по воздуху.