Олег Дивов - Настоящие индейцы

А сейчас я своими глазами видела, как это происходит. Как одним взглядом он говорит: «Давай забудем на час обо всех условностях. Давай будем просто мужчиной и женщиной. Разве тебе не хочется отключиться от безумного мира и вернуться к истокам? Тебе не найти для этого партнера надежней, чем я. Я не спрошу у тебя лишнего. Я не создам тебе проблем. Я такой же независимый, как ты, и хочу того же, что и ты. Нам будет очень хорошо вдвоем. Этот час. А потом мы вернемся к этому миру».

Поразительно. Этот парень обладал не только гениальными мозгами, но и животной притягательностью. Я лежала на нем, я слышала, как гулко бьется его сердце, только тонкая шерстяная ткань килта отделяла меня от его напряженного члена. Он хотел меня, откровенно и недвусмысленно. И я, кажется, готова была не просто уступить, а и ответить взаимностью.

– Давай спать, – сказал он негромко.

Показалось мне или его голос стал хрипловатым?

– Под тамтамы? – я еще силилась изобразить иронию.

Он медленно вытащил руку из-за головы. Между пальцами у него были два больших серых комка.

– Смотри, что у меня для тебя есть.

И тут наваждение схлынуло. Я физически ощутила, как оно скатывается с меня, оставляя усталость, раздражение и желание побыть хоть немного в одиночестве. Сердцебиение улеглось, и я больше не думала, что эрекция у Августа – несомненный признак вожделения. Черта с два. Мужчины так интересно устроены, что порой стояк у них случается от нервного переутомления. У Макса такое бывало. Он сам говорил: «Спать хочу так, что у меня аж встал».

– Что это?

– Воск. Самый обыкновенный воск. Залепи уши и спи.

– А ты?

– Я владею техниками расслабления, а ты нет.

Я хмыкнула, села. Помяла комочки. Ну, лучше так, чем лежать тут без сна до рассвета. Тщательно залепила уши. Конечно, полностью от шума не закроешься, низкий звук прекрасно чувствуется всем телом, но от давления на голову я избавилась. Подумав, все-таки взяла себе второе бревнышко, бросила на него край шкуры и улеглась на бок, спиной к Августу. Он тоже отвернулся от меня.

Как ни странно, уснула я почти мгновенно.

Почему-то мне приснилось, что я катаюсь по Мадриду на машине, в которой нет двигателя.

– Странно, что вы не обратились раньше, – сказал врач, делая мне подкожную инъекцию. – При беременности надо избегать негативных переживаний, а токсикоз – одно из самых тяжелых.

– Я спасалась местными средствами, – ответила я.

– Вы не боитесь? Вы же не знаете наверняка, как они подействуют на ваш организм.

– Подействовали хорошо, но слабо. У меня челюсти болят постоянно жевать эту кору. А компотика хватает на два часа всего.

Врач заинтересовался.

– Мисс Берг, я могу попросить вас о небольшой помощи?

– Принести образцы?

– Да.

– Кора у меня есть прямо сейчас… – я высыпала ему на стол несколько кусочков из своего индейского кошеля. – Рецепт компота попробую выспросить у старух.

– Благодарю вас.

Я вышла, чувствуя себя прямо-таки волшебно. Ушла не только тошнота, но и головокружение, и вообще мир казался прозрачней.

В холле сидел Макс. Увидев меня, он поднял руку, привлекая внимание. Я секунду подумала – и подошла. Неважно, что сказал ему Август, чем пригрозил. Кое-что должна сказать я сама. В качестве жирной точки в конце наших отношений.

Я присела за столик напротив него. Макс сильно переменился. Дело не в опухшей челюсти, и не в красном, широком еще рубце – на месте разреза, через который ему ставили скобы на сломанную кость. Опухоль спадет, рубец уберут. Изменилось что-то во взгляде.

– Ты обратилась к врачу, я просто обеспокоился, все ли с тобой в порядке, – выговорил он медленно и не очень внятно.

– Конечно. Обыкновенный токсикоз.

– Думаю, что это не слишком приятно, но это слово я от многих слышал, вроде не смертельно и ребенку не вредит.

Я вздохнула.

– Макс, давай без обиняков? Без экивоков, без дипломатии. Мне плевать, беспокоишься ты или нет. И я не верю, что ты беспокоишься о ребенке. У тебя ничего не выйдет. Тебе, конечно, хочется думать, что я не простила тебе очередную измену. Думай, мне не жалко. Только на самом деле ты мне не нужен. Мне нужен Август. Мы поссорились, когда искали Криса. Я попыталась соблазнить его, а он мне отказал. Потом он извинился. Но в такой форме, что я на стену влезла. И вместо того, чтобы включить мозги, я обиделась и решила: вернусь к Максу, чтоб Август не думал о себе слишком хорошо. Все наши с тобой «примирения» начиная с моего третьего курса имели под собой одну и ту же подоплеку: пойду с Максом, чтобы Маккинби не возомнил, будто он что-то для меня значит. И каждый раз все заканчивалось одинаково: Маккинби поманил меня, я и побежала, забыв про тебя. Он мой журавль в небе, а ты – моя синица в руке. Причем синица потасканная. Ты нужен мне был, чтоб не выглядеть брошенной. Нужен был для самообмана, для иллюзии востребованности, для самоутверждения. А теперь я повзрослела. Мне больше не хочется этих детских уловок. Но что самое невероятное – это не любовь. Просто я рядом с Августом становлюсь собой.

Макс вытряхнул сигарету из пачки, закурил. Да-да, я уже верю, что он беспокоится о здоровье своего будущего ребенка.

– Это именно любовь. Дел, ты хочешь быть взрослой? Тогда не вижу причин щадить тебя. Он никогда не ответит тебе взаимностью.

– Меня это не волнует. Потому что это не любовь. Это совершенно другие отношения.

Он с кривой усмешкой покачал головой:

– И чего я тебя разубеждаю? Это твоя жизнь, делай свои ошибки, сколько хочешь. Мне-то хуже не станет. Да и моему ребенку. Ты сейчас из шкуры выпрыгнешь, чтобы понравиться его семье. А его семья хочет присвоить очередного князя Сонно. Поэтому за будущее ребенка я не волнуюсь. Начнешь делать глупости – у тебя его просто отберут. Достанет у тебя ума не выделываться – позволят играть роль и княгини, и матери наследника. Конечно, только играть. Серьезного участия не доверят. У тебя будут сугубо представительские функции. Впрочем, это тоже очень неплохо.

– Можно подумать, при тебе я играла бы иную роль.

– Совершенно верно. Потому что у меня мозгов ничуть не меньше, чем у Скотта Маккинби-старшего. И я точно так же вижу твои недостатки. Но готов поддерживать твой имидж – в случае, если ты будешь четко знать свое истинное место и засунешь амбиции куда подальше. Тебе кажется, это унизительно. А ты не пробовала ответить на вопрос: и чем ты так хороша, чтобы я обращался с тобой как с равной?

– Да, действительно. И чем я так хороша, что ты столько лет за мной бегаешь?

Макс остался верен себе. Он отсалютовал мне сигаретой и сказал:

– Туше. Так или иначе, но я признаю за тобой право выбора. Хочется тебе сменить одного господина на другого, думаешь ты, что другой окажется покладистей, – твое дело. Мне, если честно, тоже надоели наши отношения. Пусть с твоей глупостью, помноженной на гордыню, воюет кто-нибудь другой. Скотт Маккинби умеет обламывать таких, как ты. Ты сделала отличный выбор. А что касается твоей влюбленности в Маккинби… В который уже раз удивляюсь прозорливости Иды. Она сразу сказала, что ты мне лжешь. Что ты только прикидываешься любящей. А на самом деле расчетливо пользуешься.