Филип Фармер - Миры Филипа Фармера. Т. 6. В тела свои разбросанные вернитесь. Сказочный пароход

Радостное возбуждение, охватившее Сэма при демонстрации его изобретения, улетучилось как дым. Он понял, что Хакинг действительно может начать гонку вооружений. И тогда единственным выходом будет разгром Душевного Города — разгром и последующая аннексия всех месторождений. Однако это означало отсрочку строительства парохода. Это подразумевало оккупацию Публиджо и Тайфанджо, которые находились между Пароландо и Душевным Городом. А вдруг все три страны объединятся друг с другом и нанесут удар, используя то оружие, которое Пароландо отдало им в обмен на древесину?

Сэм решил, что такая возможность сравнительно невелика. Более явная опасность приближалась с другой стороны. Завершив завоевание соседних стран, Иэясу направил в Пароландо своих послов. Он не выставлял требований, которые могли бы показаться чрезмерными. Наоборот, они в какой-то мере были даже выгодны Клеменсу. Иэясу сообщил о том, что его страна уже потеряла много деревьев и что ему хотелось бы дать своим рощам немного подрасти. Тем не менее он обещал в обмен на оружие огромное количество древесины и человеческих экскрементов, необходимых для производства пороха. Для этой цели Иэясу собирался захватить несколько стран на другом берегу Реки.

Суть предложения сводилась к тому, что Пароландо должно было платить за материалы, награбленные на соседних территориях. Иэясу обещал поставлять древесину по дешевой цене. Кроме того, он брал всю грязную работу на себя. Сэм Клеменс согласился, заранее зная о том, что отныне угрызения совести лишат его сна. В свою очередь Иоанн посчитал это предложение просто превосходным.

— Наши заводы будут работать на всю мощь, — мечтал он вслух. — Мы увеличим экспорт оружия и построим флот из «Огненных драконов». Пройдет какое-то время, и эти машины сомнут под своими колесами те мечи и копья, которые мы дадим оборзевшему японцу!

— А когда же мы будем строить пароход? — спросил Сэм.

Никто не дал ему ответа, но на следующий день ван Бум, Белицкая и О’Брайен принесли ему первые рабочие чертежи. Они были выполнены на белых пластиковых листах особым «карандашом», который подсоединялся к масляному аккумулятору. Магнитное поле на кончике карандаша производило поляризацию мелких частиц. На листе возникала линия, которую могло убрать лишь обратное поле. Таким образом, чертежи отвечали двум основным требованиям — прочности при длительной эксплуатации и возможности вносить исправления.

Фаербрасс предложил свою помощь в строительстве корабля. Несмотря на возражения Иоанна их гостю разрешили присоединиться к разработке проекта. Сэм заявил, что чем больше будет задействовано инженеров, тем быстрее пойдет работа. И он не видел, каким образом информация, почерпнутая Фаербрассом, позволит тому похитить судно. Сэм не стал делиться с Иоанном своими мыслями, но у него появилась идея насчет Фаербрасса. Он хотел увлечь инженера строительством большого корабля, а затем, как бы невзначай, поговорить с ним об отдельной каюте на пароходе.

Станки для изготовления корабельной обшивки находились на стадии завершения. Дамбу закончили неделю назад, и горный поток наполнил водохранилище до краев. На роторы генераторов наматывалась алюминиевая проволока. Шли работы по установке турбин. Не позже этого месяца инженеры обещали запустить в действие пробный образец батацитора.

Через несколько дней у границы Пароландо собралось около пятисот миссионеров Церкви Второго Шанса. Они просили убежища и крова. Иэясу изгнал их из своего нового государства и пригрозил им ужасными пытками на тот случай, если они попытаются просочиться обратно. Сэм в это время находился на вершине дамбы и ничего не знал о той драме, которая разворачивалась внизу.

Иоанн приказал миссионерам немедленно покинуть территорию Пароландо, но шансеры отказались уйти. Услышав об этом, Иоанн Безземельный мрачно усмехнулся, дернул себя за волосы цвета львиной шкуры и произнес:

— Здесь я хозяин! Клянусь зубом Бога!

Сэм наблюдал за минированием дамбы. Внутри полых стен он решил поместить несколько тонн динамита — на тот случай, если врагу удастся захватить страну. Эта хитрость во многом напоминала самоубийство, но на карте стоял пароход, и Клеменс не желал дарить его какому-то дяде.

Фон Рихтхофен, запыхавшись от бега по холмам, рассказал ему о появлении шансеров и об их отказе покинуть территорию Пароландо. Однако он и сам тогда еще не знал о замыслах Иоанна.

Сэм попросил передать миссионерам, что он навестит их вечером. Пока же им следовало оставаться около питающего камня, вокруг которого они расположились лагерем. На какой-то миг Клеменсу захотелось прогнать несчастных шансеров и приказать солдатам вытолкать их взашей за границу Пароландо. Ему было жарко. Он вспотел, наглотался цементной пыли, и в эту минуту мысль о сюсюкающих ханжах наполнила его раздражением. Мир Реки не имел ни мух, ни москитов, но природа не терпит пустоты — вот почему здесь появились шансеры.

Грохот и визг огромных ступ, в которых размешивался бетон, крики людей и скрежет лопат о гравий, дребезжание железных тачек и вой лебедок — все это заглушило звуки выстрелов. Сэм узнал о происшедшем насилии только после того, как фон Рихтхофен вновь прибежал на дамбу.

У Клеменса подкосились ноги, и, поскользнувшись, он едва не упал в лужу. Иоанн опробовал новое оружие на шансерах. Сотня стрелков с кремневыми ружьями за три минуты перебила около пятисот мужчин и женщин. Иоанн самолично сделал десять выстрелов и последние пять пуль использовал для того, чтобы прикончить раненых.

В живых оставили только тридцать наиболее красивых женщин. Иоанн забрал их к себе во дворец.

Спустившись с холма, Сэм увидел большую толпу, которая собралась вокруг питающего камня. Он отправил Лотара вперед, чтобы тот расчистил дорогу. Люди расступились перед ними, как Красное море перед Моисеем. Но море красной крови ожидало Клеменса впереди. Он замер на месте при виде кучи трупов, оторванных рук и ног и торчавших костей, размозженных пулями крупного калибра. За девяносто семь лет жизни Сэм так и не привык к безмолвию мертвых. Оно нависло над ним и над толпой, как знобящее невидимое облако. Открытые рты, из которых больше не вырвется ни слова; выпученные невидящие глаза…

Он понимал, что завтра эти люди, живые и здоровые, восстанут из мертвых где-то на берегах Реки. Однако мысль о воскрешении не помогала. Все разумные доводы отступали прочь перед ужасом такой нелепой смерти.

Иоанн отдавал приказы о переносе тел на перерабатывающую фабрику. Увидев Сэма, он усмехнулся и отвел глаза, как нашкодивший мальчишка.