Эрнест Маринин - Не торопись домой

– Слишком далеко.

Альтманис наклонился к микрофону.

– Тревога! Общая тревога! Команде занять места по боевому расписанию! Сотрудник Казарян!

– Слушаю, капитан!

– Прошу исследовать с помощью главного зеркала объект с координатами… – он покосился на экран, – сто семь – девяносто два.

– Есть! – отозвался Казарян.

А через несколько минут донеслось растерянное:

– Вах! Капитан, это бот!

– Какой бот?

– Наш бот, переоборудованный, с двумя отражателями!

– Что у них могло случиться?… Вахтенный! Включить ходовые огни! Дать сигнал прожектором в сторону бота!

– Слуша-ай, капитан, он поворачивает в нашу сторону!

– Вахтенный, что там в радиодиапазоне?

– Молчат. Но локатор показывает, что приближаются.

– Ладно. Сотрудник Бойченко, медпункт готов?

– Да, капитан!

– Вторая палуба!

– Слушаю! – отозвался Красовский.

– Приготовить шлюзовую камеру к экстренному заполнению. Приготовить кислородные баллоны. Расчету второй палубы надеть скафандры. Связи с ботом нет, причина возвращения неясна. Возможна авария, болезнь – сохранять состояние полной готовности!

– Он совсем близко! – донесся гортанный крик Казаряна.

– Мы уже видим на экране локатора…

Бот на экране быстро вырастал. Приближаясь, он повернулся боком и выдвинул причальные стойки. Альтманис поднялся.

– Вахтенный, прошу провести прием бота на борт.

Еще раз взглянул на экран и пошел на вторую палубу.

Бот причалил плавно. Привычно лязгнули сработавшие замки, зашипел воздух, заполняя шлюзовую камеру. Наконец дверь открылась – и из шлюза появился Иван Товстокорый, весь в широкой улыбке.

– Здорово, капитан! – закричал он и бросился к Альтманису.

– Иван! Что случилось? Почему вернулись?

– Та ничего такого – вот, бумагу привез.

– Какую бумагу? Что все это значит?

– Какую? Письмо от председателя Комитета. Держи!

Альтманис машинально взял конверт – и замер.

– Так ты уже с Земли?!

– Тю! А откуда ж?

– Все нормально, все здоровы?

– Та нормально, нормально, читай цидулю!

Альтманис пробежал глазами текст:

Командиру Первой Звездной экспедиции

Альтманису Ю.Я.

С получением сего приказываю:

1) реверсировать приводные агрегаты звездолета «Кентавр»;

2) передать корабль и незавершенные работы сменному экипажу;

3) личному составу экспедиции вернуться на Землю с обратным рейсом сверхсветового корабля «Кентавр-3».

Председатель Комитета космических исследований

А. Архипов

Альтманис поднял глаза от бумаги:

– Ваня! Что все это значит?

– Что значит? А вот – гляди! – Товстокорый повернулся в сторону шлюза и лихо свистнул.

– Ты что, Иван?

– Та ничего, у извозчиков так принято.

Тем временем из шлюзовой камеры один за другим выходили люди – молодые незнакомые парни и девушки. Один из них подошел к капитану и представился:

– Трошин Георгий Юрьевич. Командир первого сменного экипажа.

– Георгий Юрьевич, объясните толком, что происходит?

– Когда два месяца назад «Кентавр-3» успешно приземлился, было принято решение о превращении базового корабля Первой Звездной экспедиции в постоянную космическую станцию в системе альфы Центавра. Станция будет обслуживаться сменными экипажами. Мы – первая смена. Главная задача – продолжение исследований планет и астрометрия.

– А мы что же?

– Вы, насколько я понимаю, немного отдохнете, а потом – снова за работу. Слышал, вам лично Архипов намерен предложить командование Второй Звездной.

– Куда?

– На дзету Сетки.

– Понятно… – Альтманис кивнул и подошел к интеркому. – Вахтенный! Отбой тревоги! Передайте в машину, пусть готовят реверс. Так. Сотрудник Трошин, когда ваш экипаж сможет принять вахту?

– Да хоть сейчас!

– Ну, так уж сейчас… скажем, через месяц, когда войдете в курс дела. Пока будете стоять дублерами вахтенных. А сейчас устраивайтесь. Потеснимся. Ваня, ты тут свой, помоги… Э! А почему ты нас не вызвал по радио?

– Сюрприз хотел сделать! – На лице Ивана расплылась довольная улыбка.

– Получилось, – сухо кивнул Альтманис. – Господи, и этот тоже ребенок…

Он ушел в холл и сел перед обзорным экраном. «Ну вот. Конец тревогам, конец проблемам. Здорово, но как-то непривычно… На Дзету, к разумным. Что ж, дело хорошее… Но почему меня? Отстал ведь от уровня Земли…»

– Капитан… – послышалось за спиной.

– Да? А, это вы, Ирина. Присаживайтесь, отдохнем.

– Не везет мне. Так и не успели мы с вами узнать друг друга.

– Не расстраивайтесь, Ира. Месяц будем вводить сменный экипаж, месяц пути домой, потом отдых, потом начнется подготовка новой экспедиции. Наконец, если я выскажу какие-то пожелания о составе экипажа, ко мне прислушаются… надеюсь. Если и вторая экспедиция будет международной. Из ближнего зарубежья.

– А вы выскажете?

Альтманис заколебался – он все еще не был готов к окончательному ответу. Но тут в затененном холле вспыхнул свет и загремел голос Ивана:

– Эй, кэп, ты тут?

– Здесь, Ваня.

– Слушай… ой, да ты занят! Ладно, я после…

Но Ирина уже вскочила.

– Нет, мне все равно пора. До свидания.

Альтманис хмуро смотрел ей вслед. Он был недоволен собой.

– Слушай, Юрис, – тихо сказал Товстокорый, – ты сможешь когда-нибудь простить? Мне и ребятам…

– Чепуху говоришь. Что тут прощать?

– Есть что, сам знаешь.

– Перестань. Что ты лезешь со своими комплексами? Откуда они? У тебя сейчас должно быть непрерывное состояние сверхценной идеи, а ты себе и людям голову морочишь. Что прощать? Ведь не было вины. Каждый решал свободно, каждый имел на это право – я сам дал вам такое право.

– Наверное, для того у человека совесть – чтобы решать, имеет ли он право воспользоваться своим правом…

Альтманис промолчал. Было что-то в Ивановых словах.

– Ты уже думал про состав второй звездной? Из наших кого возьмешь?

– Да я еще не опомнился…

«Вот так оно будет всегда, – думал Альтманис. – Каждый день будет открывать нам новые дороги, но всегда останутся проблемы. Потому что люди меняются не так быстро – меняются знания, мода, вкусы, но не глубинные мотивы. У нас… да и вообще в экспедициях… считай, полный коммунизм… а все равно остаются любовь и ревность, честолюбие и соперничество, стремление к личному успеху – так мы же люди. Можно ли быть человеком без этого? Может быть, но мы пока так не умеем… И потому, наверное, всегда останется вот эта самая проблема – кого взять с собой…»

1978, 1997