Светлана Ягупова - Ладушкин и Кронос
— Вы загипнотизировали меня, — догадался Ладушкин.
— Что я, фокусник какой или циркач, — обиделся старик.
— Да-да, вы владеете гипнозом, — проговорил Ладушкин. — Но не в этом дело. Вы очень искусно и образно кое-что объяснили мне. Да, вы правы, фиолетовая темень должна быть развеяна. Но что можем сделать я, вы?
— Многое, — убежденно сказал старик. — Дело в трансноиде.
— Что?! — Ладушкин так и подскочил. — Как вы сказали?
— Дело в трансноиде, — повторил старик. Ничего не объясняя, забросил котомку на плечи и скрылся в зарослях.
В середине декабря, в день, когда выпал первый снег и все вокруг засверкало серебряной чистотой, радио сообщило, что Виолетта облетела Солнце и двинулась к Земле.
Ладушкин наконец-то выбрал время, чтобы занести Галисветову в девятый «Б» книгу о кометах, в которой уверялось, что ничем, кроме гриппа, они не угрожают.
Шел классный час, когда он заглянул в дверь. Увидев его, Юлия Петровна очень обрадовалась. Ей нужно было срочно позвонить мужу, напомнить, чтобы он забрал из прачечной белье, и надо было на кого-то оставить класс. Она подскочила к Ладушкину, за руку подвела его к столу.
Девятиклассники встретили его холодновато, даже Галисветов хмуро смотрел исподлобья. Но Ладушкин не обиделся, понимая, что взрослые дети не любят, когда их часто воспитывают. Поэтому сразу объяснил:
— Я зашел случайно.
— Они стали совсем неуправляемыми, — шепнула Юлия Петровна. — Потом во всю мощь легких крикнула: — Фонарев, на место! — И опять тихо Ладушкину: Наш двоечник.
Узкий, нескладный Фонарев сел на место, неудобно умостив под столом длинные ноги.
— А вы у нас не так давно были, — вызывающе раздалось с последней парты. — О Кроносе рассказывали.
Лагутина открыла было рот, чтобы возмутиться, но Ладушкин жестом остановил ее. Учительница направилась к двери, но на полпути остановилась и кивнула куда-то вверх:
— Вы уж извините, ничего не можем поделать с этой штуковиной.
Ладушкин поднял голову. Под потолком, шурша страницами, плавно парила книга. Ученики заулыбались, поглядывая то на него, то на книгу. Вероятно, она висела там давно, к ней уже привыкли, но сейчас заново восхитились.
— Что это? — запинаясь, осведомился он.
— НЛО, — неуклюже сострила одна из девочек.
— Мой учебник физики, — гордо сказал Фонарев.
— Спонтанный телекинез, транспортация, катапультация, левитация, выпалил Галисветов. — Внезапное проявление кинетической энергии в результате неразрядившегося психического напряжения.
Двоечник Фонарев громко фыркнул.
— Они тут наговорят вам, — махнула рукой Юлия Петровна. — На самом деле никто не знает, что это такое. Директор уже вызвал кого-то из Академии наук. Ну, я пошла. — И она исчезла.
Ладушкин сел за стол, зачем-то открыл журнал. В классе стоял легкий гул.
— Я, конечно, понимаю, чем вызвано это напряжение. — Он подвел глаза под потолок. — А вот попробуйте встряхнуться и, как это делают кошки, расслабиться. Может, спустится?
Раздался смешок и возгласы:
— Уже пробовали.
— Фигушки!
— Пусть летает, даже интересно!
— Мы ведь не кошки!
«Бедные дети, — подумал Ладушкин, — должно быть, Виолетта подспудно влияет на них».
— Ребята, — торжественно сказал он, исполняясь важностью возложенной на себя миссии. — Признайтесь, боитесь кометы?
— Боимся, — хором ответили большие дети.
— Так и знал. — Ладушкин вздохнул. — Ну, что вам сказать?
— Можно я скажу? — подняла руку Столярова.
— Говори.
— Моя бабушка, кубанская казачка, не раз видела в детстве кем-нибудь напуганную лошадь. Лошадь безумно мчалась по станице, никто и ничто не могло остановить ее. Порой неслась прямо к обрыву реки. Но всегда находилась чья-нибудь сильная рука, которая хватала ее под узды и останавливала. Вот так, говорит бабушка, будет остановлена и Виолетта. Не может человечество допустить своей гибели.
— Молодец, Столярова, — похвалил Ладушкин.
— Лошадь остановить легче, нежели мчащийся на всех парах поезд, возразил Алик. — Почему ты сравниваешь Виолетту с лошадью, когда на дворе НТР?
— А я придумала, как спастись пассажирам состава, — сказала комсорг. Надо отцеплять на ходу вагоны. Сначала последний, потом предпоследний.
— Отчего же не все сразу, начиная с головного? — возразил Фонарев.
— А ведь правда, — удивилась такому решению двоечника комсорг. — Но все равно страшно.
— Согласен и на такой вариант, — кивнул Ладушкин. — Однако давайте так рассуждать. Кто мы? Люди? Люди. Лично я не верю в плохой исход. Вот посмотрите. — И, раскрыв принесенную Галисветову книгу, он зачитал список комет, которые грозили концом света много веков подряд.
— Раньше наука была слаборазвитой и плохо предсказывала, — возразил Галисветов.
— Возможно, — сказал Ладушкин. — Но это не значит, что перед лицом опасности мы должны терять человеческое достоинство.
— У меня на будущее большие планы, — буркнул Галисветов.
— Все еще впереди, — сказал Ладушкин, но, чувствуя фальшивую неубедительность своего тона, вскочил и стукнул кулаком по столу: — Да что это вы тут! Лучшие люди Земли мозгуют, как спасти планету! Представьте, что получится: через три месяца Виолетта пролетает мимо или же ее расстреливают из лазерного орудия, а нам все равно, потому что мы уже мертвые. Духовно. Мы так боялись, что не заметили, как умерли со страха. Без всяких комет.
В классе стало так тихо, что было слышно, как под потолком шелестят страницы учебника.
— А ведь правда, — тоненько сказала девочка у окна.
— Может, комета вовсе не комета, а искусственное тело, запущенное какой-нибудь негуманоидной цивилизацией и впрямь с целью психически умертвить землян, а потом превратить в роботов, — предположил староста Алик.
Тут все повскакивали с мест и такое началось, что учебник под потолком закружился в танце, а потом начал стремительно летать из одного угла класса в другой.
Ладушкин стоял, зажав уши ладонями и закрыв глаза. Его неподвижная поза вскоре обратила на себя внимание, и класс стих.
— Знаете, как избавиться от страха? — раздался в тишине басок Лесникова. — Мне один студент посоветовал.
Класс вопросительно обернулся к нему. Лесников вышел к доске, сел прямо на пол и по-восточному скрестил ноги, сложив руки на коленях.
— Надо смотреть в одну точку и ни о чем не думать. Тогда переходишь в план недлящегося. То есть освобождаешься от всех временных координат. — И Лесников уставился в точку, где был расположен левый глаз Столяровой. Девочка покраснела и, смахнув со лба челку, сказала:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});