Владимир Михайлов - Среди звезд

Тут вмешался влюбленный: его смутила ложь относительно разгерметизировавшегося скваммера. За то, что человек вышел в неисправном скваммере, кому-то придется отвечать. И не кому-то, а третьему пилоту, в дежурство которого это произошло. Ну, и ладно, возразил аналитик; так ему и полагается чего стоит пилот, при котором можно выйти за борт, а он и не спохватится, будь он поумнее и повнимательнее, ничего бы, может, и не произошло. Но влюбленный не унимался; любящие по-настоящему, конечно, - не терпят лжи, а кроме того (напомнил он), пострадает и вакуум-слесарь, чья обязанность была - содержать скваммеры в порядке, что он, кстати сказать, и делал: ведь на самом деле скваммер был ни в чем не виноват. Это подействовало на аналитика, и он согласился дополнить сообщение словами: "По моей вине". Теперь оно начиналось так:

"Скваммер разгерметизировался моей вине", а дальше все шло по-старому.

Убедившись, что работать внутри скваммера можно, Круг опять сунул руки в броневые рукава и включил сервомоторы. Надо было сначала выполнить наружные работы. Например, разбить стекло фонаря, которое стало лишним; нужен был один лишь рефлектор. Круг попытался стукнуть по стеклу, но не достал: сочленения скваммера не были столь гибкими и мешали движениям. Вот если бы молоток... Но молоток остался на корабле, потому что при ремонте антенны не мог пригодиться. Однако клещи-то были здесь, в инструментальном кармане. Вспомнив о них. Круг засунул руку скваммера в карман, сначала вытащил электромагнитный экстрактор (Круг оставил его висеть тут же, в пространстве, и экстрактор сразу же начал движение по орбите около Круга, который, таким образом, превратился в центр небольшой планетной системы), а затем нащупал и клещи и попробовал их извлечь.

Клещи не шли, можно было подумать, что они за что-то зацепились. Будь это обычный карман, так бы оно и могло произойти. Но карман скваммера на самом деле являлся просто плоским металлическим ящиком, приваренным к боку, и с пружинной крышкой - чтобы инструменты в невесомости не вылетали от малейшего толчка. Так что цепляться там было не за что. Круг потянул посильнее, но клещи не поддавались; тогда он рванул всей силой скваммера, и все-таки вытащил их вместе с намертво зажатым кусочком железа - тем самым метеоритиком, из-за которого все и приключилось.

Следовало хотя бы взглянуть на него прежде, чем лишиться единственного источника света, который здесь был - потому что звезды, конечно, тоже источники света, но уж очень они далеки. А Кругу внезапно захотелось увидеть свет, страшно захотелось. Но свет фонаря он увидеть никак не мог: сама фара находилась вне поля зрения, а испускаемый ею луч, хотя бы он был в тысячу раз мощнее, все равно со сторрны остался бы невидимым, пока не встретился с чем-то, что можно осветить. Так и многие чувства человека, не менее яркие, быть может, чем поток света в черноте пространства, не видны никому из тех, кто наблюдает со стороны, до тех пор, пока чувствам этим нечего осветить; и только когда находится такая вещь, они внезапно проявляются и приводят всех в изумление... Сейчас в руке Круга были клещи с метеоритом; их можно было подставить под луч фонаря, рассмотреть, и заодно, естественно, увидеть свет. Круг с трудом отделил метеорит от клещей. Он был, действительно, очень массивен: сервомотор правой руки завывал на пределе каждый раз, когда руке приходилось совершать движение, перемещая маленькое небесное тело. Большая масса, очень большая масса. Пожалуй, немногим меньше, чем у Круга вместе со скваммером. Только благодаря бдительности гирорулей Круг не начал снова кувыркаться вокруг метеорита, как вокруг центра тяжести системы; но гирорули все время сохраняли его ориентацию в пространстве. Ага, ясно; вот почему так быстро иссякло топливо ранец-ракеты: разгонять и тормозить такую массу - Круг плюс метеорит - было, конечно, куда труднее, чем одного Круга, и горючего уходило больше. Метеорит, выходит, был дважды виноват; тем более необходимо было. рассмотреть его внимательно.

Круг включил прожектор и поднес метеорит к свету. Да, это был металл, и отраженный им свет с такой силой ударил Кругу в зрачки, что он зажмурился. А когда снова открыл глаза, то невольно присвистнул от изумления.

В свете прожектора он увидел, что метеоритик этот, безусловно, был творением чьих-то рук - маленький параллелепипед из розовато отсвечивавшего металла, с овальной выемкой с одной стороны. Круг смотрел, и вдруг странная догадка мелькнула в его мозгу. Он включил рацию, отыскал волну - ту самую, по соседству с водородом, на которой раздавались странные сигналы. Да, они звучали по-прежнему. Он прикрыл метеоритик ферротитановой рукавицей левой руки - сигналы ослабли. Он отнял руку - они усилились снова. Не оставалось сомнений: источником сигналов был этот кусочек неведомого металла; судя по его колоссальной для такого объема массе - вещества с нарушенными, электронными орбитами, с атомами, уплотненными гораздо более, чем это бывает в земных условиях. Собственно говоря, это уже и не был металл; может быть, лишь внешний слой метеоритика был металлическим, а колоссальной массой обладало вещество, дававшее ему столь большую энергию, что он мог, очевидно, испускать сигналы очень долгое время. Кругу подумалось, что такой кусочек мог, безо всякого вреда для себя, пронзать атмосферы планет. Возможно, он даже мог отыскивать тела в пространстве, и в таком случае столкнулся со звездолетом вовсе не случайно. Кто знает, сколько таких вот радиописем было выпущено разумными существами в космос, чтобы сообщить о себе.

Это было действительно открытие, открытие века, подобного которому еще не делалось. Вот, значит, в каких обстоятельствах исполнялись желания Круга! Он глубоко вздохнул. Теперь надо было работать быстро, как можно быстрее, чтобы передать сообщение на корабль. Только оно будет звучать несколько по-иному. "Встретил следы иного разума. Торопитесь месту последней станции. Круг". Вот что следовало теперь сообщить.

Круг выключил свет; метеоритик он спрятал в карман - или натянул на него карман вместе с собой, все равно. Затем, орудуя клещами, разбил стекло фонаря. Света у него больше не было, но все, что стоило видеть, он уже увидел... Втянув руки в скваммер, он не без труда отломал коробочку рации от кронштейна, на котором она держалась над его головой. Надо было кое-что переделать. Он работал и напевал, но петь было неприятно: звуки глохли в скваммере, обшитом изнутри мягким пластиком. Вскоре аппарат был готов. Круг присоединил к нему, вместо антенны, провода фонаря, оторвав их от аккумулятора; нить лампочки послужит теперь излучателем. Все было готово для передачи.