Аврам Дэвидсон - Рорк!

Там, куда указывал пухлый палец командира, казалось, взорвался куст и оттуда выпрыгнула дюжина прыгунов. За ними прыгали пестрые желто-серые тела рипов. Они были не больше крупного зайца, и по форме тоже походили, если не считать ушей, как у летучей мыши, и жестких прямых хвостов. Один из прыгунов решил спасаться в одиночку, его прыжки покрывали за раз по пять метров. Пока одни рипы уничтожали добычу, другие пустились в преследование, с оскаленными зубами, и клочья земли летели из-под острых когтей на лапах.

— Подержите руль, — сказал командир, нажимая рычаг. Ломар торопливо схватился за руль.

Он едва успел заметить, как Харб поднял оружие и выстрелил. Рип, уже мертвый, перевернулся и упал.

— Неплохо, — сказал командир. — Беру управление.

Ломар, посмотрев назад, увидел, как рипы рвали на куски тело своего сородича. А один из них поднял окровавленную морду и поглядел им вслед. Ломар содрогнулся.

— Лемминги, — сказал Харб, в голосе его звучало удовлетворение.

— Сэр?

— Разве вы не знаете естественную историю своей родины, Ломар? Лемминги. Небольшие млекопитающие, жившие в Гренландии, я старался вспомнить это название с того момента, как сел в скиммер. Я думал, что вы сможете что-нибудь рассказать мне о них. Плохо. Ну, ладно. Лемминги иногда размножались в огромных количествах, как эти рипы. Что-то, связанное с их метаболизмом, или нет? Не помню. Внезапно численность их увеличивалась, невероятно, колоссально. Они двигались по стране, опустошая все на своем пути, пока, в соответствии со старыми легендами, не достигали моря…

— Ручаюсь, оно их останавливало.

— Ломар, вы рискуете проиграть ставку… Нет, оно не останавливало их. Они переплывали реки и озера и были уверены — это только предположение, — что океан таков же. Итак, они прыгали в море, миллионы за миллионами, — с энтузиазмом говорил Харб, — и плыли, пока не тонули… О, я думаю, что некоторые из них успевали вернуться на берег, иначе они полностью исчезли бы с лица Земли. Но рипы, с другой стороны… видите? Смотрите! Видите? Невероятно!

Стая за стаей проносились мимо, по мере того как они продвигались на юг. Рипы поедали крайбэби, захватывая их во время дневного сна, уничтожали прыгунов, безвредных и не очень быстрых, и разрывали и более серьезных хищников Северного Токленда, и без большого труда. Рипы грызли и птенцов и прыгали, снова и снова, за птицами и летучими мышами. Время от времени некоторые из них, попав в тень то скиммера, кидались на его корпус.

Что-то тревожное ощутил Ломар, глядя на бегущих с оскаленными мордами рипов. Казалось, обезумевшие животные ничего не видят. Харб возбужденно воскликнул:

— Мы на высоте десяти футов, они не могут так подпрыгнуть. Ого впереди Ласт Ридж. Опустимся в Роркленд, там вы кое-что увидите!

Скиммер резко пошел вниз. Ран Ломар крепко держался, широко раскрыв глаза. Перед ним в долине рорков все краснело от листьев краснокрылки, но не это привлекло его внимание. К краю долины приближалась серо-желтая волна…

— Это они, — негромко сказал Харб. — Можете ли их сосчитать? Может, вы и сумеете сосчитать звезды, но не их.

Рипам, казалось, не было конца. Волна за волной накатывалась на Ласт Ридж, проходя под парившим скиммером.

— Ох, — сказал Харб, — посмотрите туда. Я слышал об этом. Не верил. Не хочу верить и сейчас.

— Что? Что?

— Токи всегда говорили. Но я сам никогда не верил. О, смотрите…

Там, куда указывал Харб, Ломар увидел тонкую прерывающуюся линию черных тел, бегущих на паучьих ногах; они неслись перед огромной серо-желтой волной рипов.

— Токи говорили мне. Они часто это говорили. «Рорки, — говорили они, — ведут их. Они ведут их против нас.»

Волна катилась, катилась и ударялась в огромные, крутые гранитные скалы утесов Ласт Риджа.

Трудный подъем на Ласт Ридж значительно сокращал число хищников, которые могли продолжать свой путь по плато. Сокращал, но не останавливал. Рассказывали о целых семьях токов, растерзанных живьем, о кричащих беглецах, погибавших рядом с защитными полями Станции, генераторы которой непрерывно гудели, выполняя свою работу.

Почти месяц проходили мимо Станции бесчисленные стаи рипов. Они достигали моря, но не бросались в него. Здесь они образовывали семьи, откладывали яйца. Кожистые гроздья яиц забрасывались песком.

И потом, на огромном протяжении морского берега, зверьки погибали.

Тишина казалась долгой и неестественной.

Токи отправлялись обратно из Станции с гораздо меньшей быстротой и охотой, чем бежали туда. Для тех из них, кто вовремя добрался до безопасного места, весь период был сплошным весельем. Накормленные из станционных запасов (неохотно, но все же накормленные), они были свободны от своей обычной работы и слонялись по улицам маленького поселка, который был для них огромным Вавилоном, о котором они никогда и не слышали.

— У некоторых есть деньги, и сегодня они отправились на склад за едой, — с отвратительным хихиканьем сказал Ломару второй офицер Станции Арлан. — Получили шиш. Им сказали: «Собирайте краснокрылку. Праздник кончился. Тащите листья, если хотите есть.»

И они собирали краснокрылку. Недолго… Ибо потом началась вспышка токской лихорадки. И производство пало почти до нуля.

3

Мыс Дымов, как говорили, означал начало Южного Токленда. Название, как предполагал Ран, дано по вулканической активности — прошлой или настоящей. Но когда единственный станционный катер приблизился к мысу, Рану стало ясно, что тонкие ниточки дыма, поднимавшиеся от берега, созданы людьми.

— Сигнал, — сказал квартирмейстер. — Они нас ждут.

— Приветственный комитет? — спросил Ран. Но квартирмейстер только хмыкнул.

Полная неудача попыток с прирученными токами привела Ломара к депрессии, которая, в свою очередь, сменилась равнодушием. Он совершал поездки с Линдел, но это продолжалось недолго. Приятно сидеть с ней у костра в ясном осеннем воздухе, но когда она попыталась уговорить его продолжать работу, он рассердился. Какая работа? — гневно спросил он. Пусть она оставит его в покое… И она оставила. И настолько оставила, что когда он вернулся после долгой одинокой прогулки, ее уже не было.

Потом они с Рэндоном напились, и у него было тяжелое похмелье и горячее смущение при воспоминании о пахнущих мускусом юных, но очень искусных токских девушках.

В любом случае пришло время для каких-то изменений.

Краснокрылка, собираемая в Южном Токленде, никогда не достигала хотя бы половины того количества, что давал Северный; в то же время это количество никогда не уменьшалось. Ломар потерпел неудачу, если можно так сказать, на домашней территории. Он ничего не потеряет, если посмотрит на положение на другом конце континента.