Аврам Дэвидсон - Рорк!

Тут что-то выпало изо рта рорка. Ломар решил, что это корень растения, хотя и не был уверен. Рорк жевал, постепенно втягивая в рот мясистый стебель…

Рэнго толкнул его. Рорк исчез из вида. Рассерженный, Ломар повернулся к проводнику, который, не глядя на него, указывал вниз, много ближе к ним.

— Ссс, мист Ран, направьте стекло туда, видите большое-большое дерево возле ручья?

Ломар, поколебавшись, так и поступил. В бинокль он увидел животное, не похожее на рорка и гораздо меньше его. Оно что-то держало во рту: маленького прыгуна или большого крайбэби. Через мгновение оно исчезло. Потом еще одно, и еще промелькнули перед его взглядом. Трава дрожала. Потом ничего не стало видно. Он опустил бинокль.

— Что вы видели, мист Ран? — спросил его Рэнго. Он казался испуганным и возбужденным. — Рипов?

— А что это? Такие низкие, длинненькие?

Его проводник энергично кивнул, его на этот раз чистые, длинные темные волосы дрожали.

— Да. Рипы! Сколько вы их видели?

Ломар уверил его, что их больше не видно. И ток расслабился, но по его выражению было неясно, плохо это или хорошо. Потом он указал на Пиа Сол, чей мрачный кроваво-красный диск приблизился к горизонту.

— Время строить дом и ложиться спать.

Рэнго приложил много стараний, срезая кору с деревьев и обрубая ветви своей мотыгой; но получившаяся хижина была так мала, что вползать туда пришлось на четвереньках. Ломар был рад, что они вымылись. Рэнго настоял на том, чтобы разжечь костер, несмотря на жару и лампу из полевого комплекта Ломара, и, когда они сидели после ужина у костра, он заговорил:

Одна звезда ярче других выделялась в темном небе; она сверкала бело-голубым бриллиантом, а вокруг плакали и вопили крайбэби. Рэнго указал на звезду рукой.

— Старая Земля, — сказал он с благоговением.

— Что это? — удивленно спросил Ломар.

— Старая Земля, Старая Земля,

Мир, где родились наши отцы,

Мы хотим вернуться туда… — пел Рэнго.

Конечно, это не Земля, Ломар это отлично знал. Это Пиа-3, шар из шлака, официально называемый Птоломей Филадельфиус, а неофициально известный как «звенящая куча». Но, тронутый как невежеством тока, так и его наивной верой в эту связь с родиной своих отцов, он не стал разубеждать его. У токов и так было немного; в сущности, у них ничего не было.

Кроме этой веры.

Если бы было возможно углубиться на следующее утро в красновато-коричневые джунгли внизу, Ломар сделал бы это. Но спуск с противоположной стороны Ласт Ридж был еще тяжелее, чем подъем. Частые и шумные вздохи Рэнго, стук его зубов и дрожь, когда они смотрели вниз, свидетельствовали о том, что он совсем не торопится испытать свой вновь приобретенный амулет. И вдруг Ломар почувствовал, что ему необходимо побольше разузнать о рорках, прежде чем встретиться с ними лицом к лицу.

Раньше ему казалось, что единственным ключом к проблеме краснокрылки являются токи. Теперь, по-видимому, появился второй ключ — рорки.

Рэнго с очевидным облегчением воспринял внезапное изменение планов и пустился в оживленный разговор:

— Да, мист Ран, сейчас нехорошо.

Увидите — придет холодное время, здесь будут люди. Тогда пауки меняют шкуру. У них нет силы.

Тогда токи спускаются в Роркленд. И вы тоже пойдете, мист Ран. Вы тоже пойдете.

И Ломар подумал, что до сих пор он не увидит больше Ласт Ридж и открывшийся ему удивительный вид.

Но он ошибался.

В библиотеке станции эхом отдавались его шаги. Здесь чисто, нет пыли и грязи: Токи присматривали за этим помещением. Но никого здесь не было. Каталоги, картотечные ящики, регистраторы — все открыто перед ним. Две комнаты, предназначенные для чтения пленок, так же пусты, как и все остальные. Он отрегулировал прибор для чтения, сел и нажал кнопку в ручке кресла.

Некоторые катушки содержали рукописные тексты, некоторые — записанные на пленку. Звучали голоса, голоса мужчин и женщин, давно уже мертвых. И ничего не добавлено к этим записям в последние столетия. Однако нет никаких оснований считать, что рорки стали другими, чем были когда-то.

И кадры, проходившие перед его глазами, свидетельствовали, что когда-то многие интересовались рорками.

Вот он, в трех измерениях, в звуке и в цвете — Роркленд. А вот и рорки, видны гораздо лучше, яснее, чем он видел в бинокль.«…опасно разумны…» Он с ошеломленным вниманием следил за процессом смены зимней шкуры, смотрел, как они лежат в своих гнездах, неуклюже поворачиваясь. Что ж, если древние наблюдатели правы, если рорки — травоядные, почему они тогда описаны как опасно разумные? Неужели эти исследователи подозревали, что рорки едят людей и с этой целью нападают на них? И неужели они действительно проникают в Токленд и похищают человеческих детей?

Было что-то волнующее и трагическое в изображении этих первопоселенцев, предков токов: чистых, опрятных, энергичных, полных разума и рвения. К чему пришли их потомки!

Он медленно и задумчиво вышел из библиотеки.

И увидел, что Станция в смятении.

Никто в этом месяце вообще не думал о краснокрылке. Токи сбегались отовсюду, со всех концов своей территории, некоторые приходили их таких отдаленных мест, что их грязнолицые голые дети взвизгивали от ужаса при виде персонала Станции. Силовые поля были включены, все гильдсмены ходили с оружием, и — чудо из чудес! — Мантон выделил несколько своих драгоценных скиммеров. И Эдран Ломар обнаружил себя в одном из них вместе с Таном Карло Харбом, командиром Станции.

Резкий сигнал тревоги, казалось, по-прежнему звучал в его ушах, когда он смотрел по сторонам. Верх скиммера был поднят, и машина быстро двигалась по улицам.

— Не не против выстрелить раз-другой в рипа, — сказал командир, — но когда случается такое, нет смысла пытаться убивать отдельных. Ничего спортивного — тут трудно промахнуться… Я увеличиваю скорость. Держитесь, мальчик. Дер… житесь…

Резко накренившись, скиммер опять пошел ровно.

— Как часто это случается? — спросил Ломар. — Когда рипы так кишат?

Глаза командира зажглись новым светом и краска выступила на щеках.

— Довольно часто, — неопределенно ответил он. — Если бы северный край континента не был плато, все было бы гораздо хуже. Ну, а так, говоря по правде, это беспокойный, но для нас не очень опасный период. Дает нам повод размять свои ягодицы, выдохнуть спертый воздух их легких, побегать и покричать… вот и все. Ха! Смотрите! Ниже, левее — вот!

Там, куда указывал пухлый палец командира, казалось, взорвался куст и оттуда выпрыгнула дюжина прыгунов. За ними прыгали пестрые желто-серые тела рипов. Они были не больше крупного зайца, и по форме тоже походили, если не считать ушей, как у летучей мыши, и жестких прямых хвостов. Один из прыгунов решил спасаться в одиночку, его прыжки покрывали за раз по пять метров. Пока одни рипы уничтожали добычу, другие пустились в преследование, с оскаленными зубами, и клочья земли летели из-под острых когтей на лапах.