Александр Петровский - Тень Фукусимы

– Может, всё-таки была, а вы об этом не знаете? – предположила Алла.

– Возможно, но маловероятно.

– Тогда потому, что в ней не было надобности. Думаю, ваши люди были во всех без исключения комиссиях, – высказался Игорь.

– Вот! Именно так! Наши люди чаще всего старались работать там под прикрытием, но остальные, конечно, догадывались, кто там не совсем тот, кем пытается казаться. Люди же не идиоты, в конце концов. Одним из таких агентов под прикрытием был некий Волчара. Я понятия не имею, что это – фамилия, прозвище или агентурный псевдоним. Также мне неизвестно ничего о его деятельности в этой комиссии. Всё, что я о нём знаю – он каким-то образом получил огромную дозу облучения. В то время облучённых было гораздо больше, чем властям хотелось бы признать, и их по возможности распихивали по провинциальным онкологическим диспансерам, а то и по обычным больницам. Особенно тех, кому жить оставалось совсем чуть-чуть. Как говорится, с глаз долой – из сердца вон. Да и статистика будет выглядеть получше. Например, небольшой рост смертности от рака в нашем городе легко объяснить отвратительной экологией, тем более что она действительно была, есть и будет отвратительной, а Чернобыль якобы тут и вовсе ни при чём.

– И много таких было? – поинтересовался Игорь.

– Понятия не имею. Если такие данные и существуют, то в Москве. Все мероприятия, связанные с Чернобылем, координировались оттуда. Даже если наше руководство озаботилось этим вопросом и каким-то образом информацию собрало, то она в Киеве, а уж никак не у нас.

– И Волчару тоже положили в наш онкодиспансер?

– Нет, не в наш. В другой. Я тогда был зелёным новичком, и заниматься им пришлось мне. Приказали.

– То есть, вы тогда служили в том, неизвестном пока, городе?

– Снова не угадали, уважаемый Игорь. Служил я здесь. Но Союз тогда превратился в сумасшедший дом. Чернобыль, само собой. Почти сразу же началась резня на тему Карабаха, в любой момент что-то подобное могло случиться ещё в сотне мест. И случилось кое-где, кстати сказать. Не забывайте ещё и про Афганистан, мы всё оттуда никак выбраться не могли. А тут подоспело землетрясение в Спитаке, поток гуманитарной помощи и её активное разворовывание. Так что работникам госбезопасности было чем заняться. Опытных людей не хватало, и дыры затыкали кем придётся. У соседей не оказалось вообще ни одного свободного сотрудника, и они обратились за помощью к нам. Вот так и мне нашлось задание, которое в более спокойное время поручили бы двоим, а то и троим, и уж никак не стажёрам. Но выбирать моему начальству было не из кого, и я поехал в командировку.

– Насколько помню, бардак начался только через пару лет после Чернобыля, – удивилась Алла. – А в вашей истории всё это происходит одновременно.

– Это всё и происходило через пару лет. В самом начале восемьдесят девятого. Но ближе к делу. Волчара, как я уже говорил, схватил гигантскую дозу облучения и умирал от рака в онкологическом диспансере некоего провинциального города тогдашней УССР, неважно, какого. А я получил приказ обеспечить, чтобы он, пока умирает, никому не разболтал никаких секретов. При этом он должен прожить ровно столько, сколько ему отпущено судьбой, сокращать этот срок недопустимо. С этим заданием я и отправился в диспансер. Кошмарное это место, должен вам сказать.

– То есть, вы стали его телохранителем? – уточнил Игорь.

– В том числе и телохранителем. Задание было неимоверно сложным, мне даже показалось, что оно невыполнимо. Поначалу предполагалось, что нашего сотрудника положат в одноместную палату-люкс. Но диспансер был переполнен, и свободной одноместной палаты для него не нашлось. Видимо, все они были заняты завмагами и работниками обкома, не знаю. Ради кого ещё могли бы отказать чекисту? Вот Волчара и оказался в двухместной палате с каким-то умирающим стариком. Двухместные палаты тоже кому попало не предоставляли, так что этот старик вовсе не был простым обывателем, но это уже не имело значения. Он почти непрерывно спал, а когда просыпался, орал от боли, пока не получал очередной укол морфия. Рядом с ним постоянно находилась его без пяти минут вдова, милая старушка, которая постоянно тихонько плакала. Время от времени приходили другие посетители, всё время разные. Как же в таких условиях, по-вашему, я бы смог охранять нашего человека?

– Мы ничего не понимаем в подобных делах, – призналась Алла. – Я бы просто села возле его кровати с пистолетом. Ну, если бы стрелять умела, конечно.

– Это самое очевидное решение. Но оно не годилось. Предполагаемые убийцы легко проникнут в палату под видом посетителей старика, а вдвоём они со мной легко справятся. Двое профессионалов против одного – это гарантированная победа, даже если тогдашнего меня тоже считать профи. И я придумал себе легенду. Вроде как я – племянник того старичка, пришёл его навестить, да так и остался.

– А как на незнакомого племянника отреагировала тётя?

– Ей было не до того. Переживала она очень. А потом привыкла, что племянник Витя всегда рядом и готов помочь, если не требуется покидать пределов палаты. Торчал я там несколько дней, ожидая неприятности. И дождался – очередной ночью пришёл, как теперь модно говорить, киллер. Тогда таких называли просто убийцами или, в крайнем случае, ликвидаторами. Всё как положено, белый халат на нём, тапочки больничные, ни дать, ни взять – санитар. Только я уже весь персонал знал в лицо, да и походка у него была не медицинская. Так спецназовцы ходят, будто крадутся. Подошёл он к кровати Волчары, достал шприц из кармана, осторожненько так достал, явно непростое «лекарство» было в этом шприце. А я в это время якобы спал на двух сдвинутых стульях. Такое место выбрал, что если кто захочет к Волчаре подойти, обязательно ко мне спиной повернётся. Вот и этот убивец повернулся. Я тихонько встал, беззвучно совсем, ничего не скрипнуло, не зашуршало, полдня это движение отрабатывал. Ну и тюкнул его аккуратно в нужное место, он на пол и лёг без сознания. Связал я ему быстренько руки полотенцем, наскоро обыскал, пистолет нашёл и корочки серьёзные. Не КГБ, о, нет! ГРУ! Слышали о таких? Это военная разведка.

– Слышали, – подтвердил Игорь. – Это у них Суворов работал. Он эту контору в своих книгах «Аквариумом» называл.

– Точно. Именно они. Ну, я помчался на сестринский пост, ближайший телефон был там. О мобильниках в те времена мы и не слышали, а рацию мне никто дать даже и не подумал. Я тоже о многом не подумал. Выскакиваю, значит, в коридор, а там, оказывается, напарник киллера стоит. Ударил он ногой, и пистолет у меня из руки улетает куда-то в дальние края. Второй удар, и уже я куда-то улетаю. Он, сволочь, идёт ко мне, ухмыляется так нагло, а в глазах – смерть. Только он тоже не обо всём подумал. Тот пистолет, что он у меня выбил, я отобрал у его напарника. А у меня же и свой был! Выхватил я его и пальнул, не целясь. Попал. Это неудивительно, с такой дистанции труднее промазать, чем попасть. Он и побежал прочь, а я стрелять толком не могу, в голове гудит, перед глазами тёмные круги плывут, он мне здорово по кумполу приложился. В общем удрал он. Тогда я встал и теперь уже поковылял, а не помчался к дежурной медсестре. А она спит за столом, даже выстрел её не разбудил. Из палат выскочили какие-то люди, пациенты и их родственники, но я только удостоверением сверкнул, и все резко куда-то подевались. Коридор мгновенно опустел. Подошёл я к сестричке, и вижу, что она не спит, а без сознания. И телефон у неё на столе не работает, ликвидаторы его из строя вывели. Пришлось звонить из автомата, который висел на лестнице. Нынешняя молодёжь, небось, и не знает, что такое телефон-автомат.