Владимир Обручев - За тайнами Плутона

благотворительные цели. ("В отношении благотворительных средств

Иркутск стоит среди русских городов чуть ли не на первом месте".)

Стоит сказать, что иркутские меценаты, кроме того, вкладывали

весьма значительные суммы в освоение Северного морского пути и щедро

субсидировали многочисленные географические экспедиции.

Иркутск был и торговым и культурным центром Восточной Сибири.

Здесь было 32 начальных училища, 7 низших учебных заведений и 6

средних, в которых в общей сложности обучалось около 4 тысяч человек.

Для города с населением менее 50 тысяч - совсем не мало.

Еще в 1851 году в Иркутске был открыт Сибирский (впоследствии

Восточно-Сибирский) отдел Географического общества. В число его

членов входили прославленные географы и путешественники: Р. К. Маак,

И. А. Лопатин, И. С. Поляков, Г. Н. Потанин, А. В. Потанина, И. Д.

Черский, А. Л. Чекановский, Б. И. Дыбовский, В. А. Годлевский, Н. М.

Ядринцев, Д. А. Клеменц и многие другие. Сибирский отдел издавал

собственные "Записки", "Известия", здесь была отличная библиотека,

музей. Правда, в июне 1879 года опустошительные пожары, уничтожившие

чуть ли не половину Иркутска, не пощадили и Географическое общество

сгорели коллекции, книги, многочисленные рукописи, хранившиеся в

архиве. Но в 1888 году и библиотека, и музей возродились. Здание

музея - оригинальный каменный дом в восточном стиле, выстроенный на

Большой улице близ Ангары, - было, можно сказать, культурным центром

Иркутска. Здесь регулярно читались доклады, устраивались публичные

лекции. Здесь, добавим, установлена ныне мемориальная доска с именем

В. А. Обручева...

Обручевы поселились неподалеку, на Троицкой улице.

26 октября Владимир Афанасьевич писал первое письмо матери:

"Наконец-то мы в обетованной земле - в главном городе Восточной Сибири, в Иркутске! (...)

Ты, конечно, освободишь меня от подробного описания сорокатрехдневного путешествия. Дорога в Сибирь описывалась так часто и более опытным пером, чем мое, что о ней едва ли можно сказать что-либо новое. Железная дорога, пароход и гужевой транспорт следовали друг за другом, причем последний частично по совсем невозможным дорогам, коварство которых маленький Волик переносил с устыжающим нас стоицизмом. Следуя мудрому совету, мы сшили ему для этой последней части нашего путешествия мешок из овечьей шкуры, куда маленький турист засовывался до самой шеи, после чего продернутый в верхний край мешка шнурок затягивался под подбородком, как в старомодных табачных кисетах, оставляя рукам и ногам крохотного пассажира место для движения. Голова маленького человечка была покрыта капором из белой заячьей шкурки мехом наружу. Забавно было видеть его лежащим между нами в купленном в Томске тарантасе, и мы почти испытывали зависть, что благодаря этому снаряжению он так спокойно переносил толчки и тряску экипажа, которые, казалось, вытряхивали душу из тела, или даже спал так сладко, будто это было плавное колыхание его люльки.

По прибытии в Иркутск я представился своему начальнику. Он сообщил мне, что предстоящей зимой моя работа будет заключаться преимущественно в приведении в порядок имеющихся минералогических коллекций, на лето же намечается экспедиция (...).

Итак, в настоящее время я довольно свободный человек и могу использовать свой досуг на то, чтобы познакомиться с краем и людьми, выяснить светлые и теневые стороны новой родины и выбрать без спешки местечко для создания своего мирного домашнего очага (...).

Нам посчастливилось найти сносную квартиру за 30 рублей в месяц. Дом находится на тихой улице и состоит из двух комнат, побольше и двух поменьше и кухни в подвале (...). Вооруженные жизнерадостностью и нетребовательностью, снабженные теплыми шубами и большим запасом дров..., мы бодро встречаем приближающуюся сибирскую зиму в нашем вновь основанном жилище. У моей (жены) есть сынишка и хозяйство, требующее изобретательности и возбуждающее ее интерес своими весьма большими отклонениями от европейских форм. У маленького Воли есть папа и мама, соска и погремушка, так же как и дома в Петербурге, и, как подлинный философ, он ни одной минуты не заботится об остальных пяти частях света с их наслаждениями и лишениями. У меня - мои служебные обязанности и научная работа, прежде всего чрезвычайно интересное изучение геологического строения Сибири.

Библиотека Иркутского горного управления довольно жалка, зато библиотека здешнего отдела Русского географического общества богата и обещает мне приятное времяпровождение (...). Таким образом, я использую длительный зимний плен для усиленной подготовки к летним работам, знакомлюсь с требованиями этих последних и изучаю теоретически свое будущее поле деятельности с тем, чтобы при наступлении весны с ее солнцем и длинными днями знать хорошо, где я нахожусь, а не брести ощупью в своем деле...

В то время как я взялся за перо, чтоб продолжать это письмо, из соседней комнаты послышался милый голос моей жены. Она зовет меня к столу. Через щели плохо сбитой двери столовой проникает сильный запах стерляжьей ухи - признак, что она подана на стол. Я слышу твое неодобрительное восклицание: "Стерляжья уха! Какая роскошь для бедного геолога!" Это не такая уж роскошь, как ты думаешь, дорогая мама. Стерлядь стоит здесь у нас (как скоро я акклиматизировался!) лишь четырнадцать копеек фунт. Значит, я могу ее себе иногда позволять. Второй зов более настойчивый и уже менее мелодичный! Маленькая женщина становится нетерпеливой, еда остывает. Разве уже так поздно? Я вытаскиваю часы. Уже десять минут второго. У вас, на далеком западе - в России, как здесь обычно говорят, - сейчас всего лишь восемь часов утра. Солнце показывается на горизонте, а блестящий кофейник - на вашем столе с завтраком. Нас разделяют шесть тысяч верст! Бесконечное пространство для рукопожатия, кошачий прыжок для мысли..."

Работая в библиотеке отдела, Обручев вскоре убедился, что

статьи, в которых в той или иной степени затрагиваются геологические

вопросы, разбросаны по многочисленным журналам и другим изданиям. Он

решил составить подробную критическую библиографию, чтобы облегчить

будущим исследователям знакомство с геологией Сибири.

"Прочитывая книги и статьи, взятые в библиотеке отдела, я начал

составлять аннотации к ним на отдельных четвертушках бумаги для

позднейшей сортировки по содержанию и районам".

Эта работа была закончена... только через семь десятков лет. Вот

вам еще один пример поразительной настойчивости и трудолюбия

Обручева. Количество статей по геологии Сибири, естественно,