Евгений Прошкин - Загон

- Был.

- Ты работаешь? Ну вот, статус у тебя приличный.

Илья повернулся к ящикам и полоснул ножом по влажному картону. Внутри оказались те же пачки бумаги.

- И чего тебе неймется, чер Тарасов? Не жизнь - красота! Линейка бесплатно, сел и поехал. В лавке тоже все бесплатно. Харчи, шмотки - чего душе угодно! Хочешь - ходи на работу, не хочешь - на кровати валяйся, кино смотри с утра до вечера. А ты мешаешь...

- Кому же я мешаю?

- Всем! Всем мешаешь, чер.

- И тебе?

Тарасов говорил, как нормальный человек, и вел себя тоже - как нормальный, но Илья знал: это фикция. Ему еще на первом инструктаже объяснили, что настоящее сумасшествие умеет маскироваться. Тот, кто гуляет по улице без трусов или мнит себя Наполеоном, практически безвреден. Хуже с такими вот "нормальными". Пока они не начнут действовать, их не определишь. А когда начнут, бывает уже поздно.

- Ты обществу мешаешь, - нашелся Илья.

- А общество твое - это кто?

- Вообще... - он широко повел рукой. - Люди.

- А я - кто?

Илье захотелось ответить позаковыристей, но на ум ничего не пришло.

Пора кончать, понял он. Этот восьмидесятибалльный дебил нарочно голову дурит, отвлекает.

- Мне не избежать... - сказал Тарасов. - Судьба человека не может отличаться от судьбы человечества. Сознательное упрощение... автоэнтропия, если угодно, и как результат - самозаклание. Я к твоим услугам, палач.

Илья кончиком ножа почесал себе спину.

- Я не палач.

- Тогда санитар. Любая мотивация хороша, если она действенна.

- Тарасов... сколько у тебя баллов?

- Ты в курсе. - Он медленно надел очки и расправил плечи. - Режь меня, санитар. Спасай свое общество.

Что-то было не так. На месте врача Илья, без сомнения, поставил бы диагноз "болен мозгами". Но сейчас он играл роль не медика, а судьи, и диагноз приравнивался к смертному приговору. Тарасовым, конечно, надо было заниматься лечить, лечить и лечить. Но не убивать. Если казнить всех странных людей, то на Земле, считай, никого и не останется

- Царапин! - проскрежетало в динамике. .- Ты сделал?

- Нет... - обронил он.

- Связь!

Илья выругался и, нажав кнопку, ответил:

- Нет еще. Но я на месте. Кое-что выясню...

- Царапин, не трепись с ним. Выполняй и уходи. Быстро!

- Начальство беспокоит? - улыбнулся Тарасов, снова снимая очки.

- Что ты молчишь, Царапин? - гаркнули за ухом. Тарасов, глядя на Илью, затрясся от безмолвного смеха и потянулся к карману, из которого торчал белоснежный платок.

- Царапин! Вопросов объекту не задавать! - надрывался динамик, тревожа какой-то хилый нерв возле уха. - Объект опасен. Предупреждаю тебя, Царапин!..

- Да все, все!.. Все! - повторил Илья, прижимая часы к подбородку.

Он на секунду выпустил чера из поля зрения, а когда шевельнулся, увидел, что тот находится гораздо ближе, чем раньше. Тарасов завершал длинное движение правой кистью, в которой вдруг что-то блеснуло. Не позволяя себе анализировать, Илья выбросил вперед руку с ножом, выбросил так резко и далеко, как только мог И, почувствовав, что попал, провернул лезвие в обе стороны.

Рефлексов за четыре года спокойной жизни он не утратил. Илье приходилось сидеть не только на западе Европы, но и в местах менее комфортных, например, в , Африке или на юге Камчатки, .где слово "юг" кажется издевательством. Правильно вести себя в тюрьме Илья научился еще в первый срок, и особых проблем у него не возникало, но, кроме проблем особых, были и рядовые, каждодневные - они-то и дали ему множество полезных навыков.

Голос за ухом все говорил и говорил, но Илья уже не слушал; Голова кружилась от зуда, и чтобы как-то занять руку, он продолжал колоть тело сначала сползающее, а потом и лежащее. Силы в этих ударах было меньше, тупой нож не входил и на половину, но прежде чем Илья выдохся и упал в кресло, вся комната покрылась мелкими бордовыми брызгами.

- Заткнитесь вы там... - прошептал он.

- Выполнил? Как?

- "С особой жестокостью", - безразлично произнес Илья.

- Результат гарантирован?

- Да уж...

- Хорошо, уходи. Не забудь о следах!

- Не забуду. - Он внимательно осмотрел заляпанные ладони. - Следы уберу. Вот отмоюсь ли...

- Что?! Царапин, что у тебя?

- Ладно... отбой.

Тарасов, распластавшись, занял все свободное пространство, и чтобы выйти из комнаты, Илье пришлось оттаскивать его в сторону. Правый кулак мертвого чера задел за ножку кровати, и из него что-то выскользнуло. Илья присел на корточки и подцепил предмет ножом.

Одна из дужек отломилась, а стекла были измазаны кровью, и уже не блестели.

Зайдя на кухню, Илья пустил воду и нагнулся над раковиной. Поплескавшись минут десять, он достал расческу и машинально причесался.

Нож он хотел протереть и оставить в квартире, но, поразмыслив, завернул в принесенную газету и сунул обратно под рубашку.

Оказавшись на улице, Илья еще раз посмотрел на свои руки. Чистые. Не очень-то он и замарался.

Глава 4

Среда

Сегодня Барсик почти не кушал. Андрей со вздохом закрутил вентиль и, оперевшись о прозрачную крышку, грустно подмигнул. Пена в баке бурлила, но уже не так оживленно, как раньше, - работала всего одна труба, да и та ,не в полную силу. Переваривать быстрее Барсик сегодня не мог.

"Небось не тем накормили", - озаботился Андрей. И хотя он помнил, что Барсик поглощает все, кроме камней и железа, он продолжал развивать эту мысль, поскольку ни о чем другом думать был не в состоянии.

- Ясно, отравили, - сказал Андрей вполголоса. - Дрянь какую-нибудь тебе подсунули, а ты, глупенький, стрескал. Им-то что, им главное производительность, объемы. А ты и веришь. А придет какой-нибудь Царапин - ему же наплевать. Он только о себе... Или не отравили - слово плохое сказали. Ты же понимаешь. Ты такой, да...

Андрей погладил стеклянный колпак и взял из шкафчика позавчерашнюю бутылку лимонада.

- Белкин, как дела? - прожурчала в ухе радиотаблетка.

- Худо ему.

- Да что ж вы все заладили?! - раздраженно крикнул Чумаков. - Третья смена уже талдычит: "больной, больной!.." Болеет - прооперируем. Ты второй вентиль не пробовал?

- Закрыл я его. Столько он не ест.

- Что, уровень повышается?

- Он и из одной трубы - с грехом пополам.

- Ну, черт с ним. До вечера подождем, а там решим. Если не очухается, будем резать.

- Оперировать? - уточнил Андрей.

- Как хочешь, так и называй. Молись, чтоб не в твою смену.

- Это страшно?

- Да. Вонища жуткая. Крышку же снимать придется.

- К нему придут ветеринары?

- Сами управимся. Опустим в бак мясорубку, и вперед.

- Мясорубку?!

Андрей надеялся, что бригадир, как всегда, глумится.

- Не настоящую, конечно, - сказал Чумаков. - Но они похожи. Винт огромный, по диаметру бака, и лопасти у него острые как бритва. И с зубцами. Порубим твоего монстра и сольем в соседнюю емкость, а сюда нового запустим.