Михаил Лапиков - Чепай

— Ты, что ли, будешь главный? — отрепетированное многими выступлениями плавное воздвижение навстречу зрителям из лежачего положения в стоячее повергло свиту в шок. Возможно, потому, что вовлекало работу почти всех мышц тела, начиналось движением груди навстречу зрителям, да и заканчивалось, чего уж там, не менее зрелищно. Повторять без тренировок не имеет смысла — как и любая другая показуха, движение совершенно неестественное и долго и муторно ставилось перед зеркалом в компании профильного специалиста. Но, каков эффект! Комендант поезда буквально на глазах приобрёл цвет хорошо проваренной свеклы.

— Женя, — Вашей Покорной осталось только представиться на добивание. — Женя Че. Будем знакомы!

— А, — первые звуки больше походили на малоразборчивое сипение, — где, э-э-э?

— Завхоз на вокзале, учитель возле поезда, куда сбежала пионерка — ни малейших понятий, — свита коменданта всё больше походила на актёров финальной сцены "Ревизора". — Героических военных, уж извини, сегодня не завезли, поздравительная речь отменяется. Впрочем, я принимаю скромные подарки и пожертвования. Начать можете с обуви.

Годы упорных тренировок, помимо всего прочего, дали Вашей Покорной возможность не только поднять грязную босую пятку на уровень человеческого роста, не особо теряя ни равновесия, ни достоинства, но и столь же непринуждённо продемонстрировать её всем желающим.

Лучше всего этот номер, конечно же, исполнять в мини-юбке, но здешней неизбалованной зрелищами публике и в шортиках сойдёт.

— Обувь, — шевеление грязными пальцами подействовало на зрителей не хуже, чем удав — на кролика. — Хотя бы сандалии. Одежда. Бритвенные принадлежности, мыло, зубные щётки. У нас, видите ли, из всего имущества — только эта вот самоходная баня. Хотите помочь — у вас есть уникальная возможность подтвердить благие намерения действием. От кобуры с пистолетом и патронов тоже не откажусь, неуютно тут у вас без оружия.

— Не положено! — хотел было рявкнуть комендант, не приходя в сознание, но всё же нашёл достаточно благоразумия, чтобы проглотить остаток гневной фразы и вовремя заткнуться.

— Что с поездом? — давить настолько ошарашенных собеседников получалось без малейшего труда. Отправить Хомяка съездить в магазин за продуктами, когда он того не хочет, и то сложнее.

— Заправляют, — ответил кто-то из не вполне утерявших дар связной речи приспешников коменданта. — Скоро выпустят.

— Хорошо, — на самом деле, не так уж и хорошо, но им про это знать не следовало. — На втором поезде семьи нашего экипажа. Хотите выбраться отсюда комфортно и относительно безопасно до того, как чьи-нибудь танки снова начнут занятия по стрелковой подготовке, слушайте меня очень внимательно…

Предложение, от которого невозможно отказаться. Классика вымогательства. Тем более, что вместо братков с автоматами предварительную обработку вполне успешно провела целая рота панцеров с автоматическими пушками.

Нехитрая мысль об экзотической разновидности эскорт-услуг силами огромной человекоподобной боевой машины, разумеется, пришлась всем по нраву. Особенно — Вашей Покорной. Чем дальше от противника на таких же, только укомплектованных, обкатанных и налаженных, тем спокойнее. И мне, и моей пародии на экипаж.

Оставалось только донести эту нехитрую мысль до того самого экипажа — и, если в реакции семейного Арона Моисеевича особых сомнений не возникало, Ксения и Романенко запросто могли счудить. Дожимать их следовало быстро и нагло, чтобы не смогли опомниться.

Знать бы ещё, куда этот самый экипаж подевался!

Впрочем, знакомая фигура в полинялом сарафане ждать себя не заставила. Ксения неслась вдоль насыпи как на спринтерской дистанции. Коменданта поезда и его свиту она проигнорировала — замерла в паре метров от меня и несколько секунд безмолвно глотала воздух маленькими кусочками.

— Женя! — первые слова малявка буквально вытолкнула — короткими обрывками. — Арон. Моисеевич. Здесь?

— Нет, — вопрос Ксении вызвал искреннее недоумение. — Он сюда вообще не приходил. Ну, при мне — точно. А что такое?

— Возле поезда его тоже нет! — выпалила она. — Женя, он пропал!

Так.

Приехали.

На вокзал мы прибежали вчетвером. Комендант поезда безропотно согласился одолжить двух людей в форме для пущей убедительности. Под раздачу, конечно же, угодили знакомые уже Вашей Покорной менты. От простой, но эффективной, мести за потерю лица Лавр Евграфыч не удержался.

Его подчинённые, стоит отдать им должное, к ситуации отнеслись философски. Не иначе сказывался возраст. Будь им не слегка за тридцать, а слегка за двадцать, проблем оказалось бы куда больше.

Хотя, проблем и так хватало.

Шумный вокзал за считанные часы окончательно превратился в разворошённый муравейник. Бегать по нему с высунутым языком в поисках одного человека почему-то не хотелось.

— Значит так, — заслышав привычные командные нотки, оба мента послушно дёрнулись в ожидании приказа. — Один с Ксенией — до поезда с беженцами. Общаетесь с его начальством и семьёй. Найдёте чего, или нет, возвращаетесь к вокзалу. Ясно?

— А ты? — спросила Ксения.

— А мы ищем Романенко, втроём хватаем за галстук директора этого бардака, и пусть докажет, что не зря ест свой хлеб. Понятно? Тогда бегом!

— Есть, — пискнула Ксения и шустро ввинтилась прямо в толчею между бесконечными составами. Её спутник едва успевал вслед за ней — малые размеры и подвижность Ксении успешно заменяли ей отсутствующие форму и знаки различия.

Второму милиционеру хватило сообразительности проложить дорогу на двоих, так что к администрации Ваша Покорная двигалась со всем достоинством, которое только можно получить, шлёпая босиком за ментом при исполнении. То есть, не то как побирушка, не то как воровка.

Тот ещё выбор.

Главное — замечательно поднимает самооценку!

Наше появление в здании администрации вокзала даже не заметили. Его работникам и так хватало работы. Остановить нас попытались только возле кабинета директора — и то лишь потому, что мы пёрлись без очереди.

Не то, чтобы у них получилось.

— А я ещё раз повторяю, они сейчас у меня, и ждут роту обеспечения спецтехники! — вроде бы не самая тонкая дверь ни капли не скрывала грозный начальственный рык. Директор вокзала по доброй начальственной привычке компенсировал несовершенство телефонной линии мощью лёгких. — А у меня даже ремонтной ямы нет, и не было никогда, котлован в плане осенью сорок второго года стоит! Рожу я им, что ли, этот набор?