Юрий Иванович - Преодоление

Тут и я максимально напряг присущие мне и подаренные Первым Щитом таланты, пытаясь тоже рассмотреть это непонятное «Чмо». И на моё счастье, успел это сделать довольно быстро, начав пробовать на пустом пространстве все мои тринитарные всплески. Второй же вариант, которым я вызывал у противника или врага кашель и раздражение в гортани, подействовал. Правда, не так, как на человека, а послужив определённым лакмусом или проявителем, словно наполнив собой то самое пространство в ином измерении, которое занимало существо. И оно у меня предстало перед глазами в виде мешка с четырьмя лапами. Именно мешка! Раза в два большего, чем мне помнился тот же мешок с мукой, ну и лапы в длину чуть выше моего колена. Без головы, без хвоста или иных понятных человеческому восприятию органов.

И этот мешок большей частью своего корпуса просто навалился на лагун почти всем телом, а двумя лапами упирался в пол. А значит, масса у него или определённая сила имелись о-го-го! Оставалось лишь удивляться, что ему понадобилось? Какого лешего он так себя ведёт? И почему не пытается, к примеру, ухватиться за тех же Снажу и Франю? Судя по тому, как метла порой проходила сквозь туманную дымку мешка, иные физические предметы на него никак не воздействовали.

Но я-то непрестанно продолжал охаживать уже видимое мне создание иными тринитарными всплесками. На «чих» он никак не отреагировал, на «щелбан» – тоже. А вот первый же пробный «горчичник» оказался ему не по нраву. Сгусток так весь и передёрнуло, словно он попал под удар тока. Ну и уже вторым, максимальным по силе и по площади всплеском силы я приголубил «Чмо» от всей души. Тут ему и досталось в полной мере: меняя на ходу цвет на розоватый, мешок соскочил с лагуна и с истошным скрипом, на приличной скорости ринулся прямо на ближайшую стенку. В какой-то момент мне показалось, что сейчас будет смачный шлепок или удар, но странное привидение вонзилось в стенку, словно той и не существовало в природе. Миг – и нет ничего!

Только растерянная и раскрасневшаяся Снажа сидит на попе да спешно пытается поставить емкость обратно на попа. Но всё равно несколько кусков маринованного мяса вывалилось, и теперь уже когуяр, разбалованный подачками ото всех, решил, что это для него, и с грацией и достоинством устремился на кормёжку. Еле бедняга успел отскочить от метлы, которой его презлющая Франя хотела приголубить под горячую руку:

– Назад! Это не тебе! – потом подняла голову, увидела меня и разразилась претензиями в адрес командира: – Ну а ты чего стоишь?! Делай хоть что-нибудь! Иначе эта тварь нас с ума сведёт своими издевательствами! Ты её хоть увидел? Как она хоть выглядит?

Потому что по моему остекленевшему взгляду поняла, что увидел. Но я ничего лучшего не смог придумать, как тупо спросить:

– А какие они вообще бывают?

– Да никто даже приблизительно не знает. Таких же зрячих, как ты, на Дне испокон веков не было. Выдумывают разное: кто про змея толстенного с пастью тервеля рассказывает, кто говорит, что это люди, здесь погибшие когда-то, а кто утверждает, что лично нащупывал в пространстве невидимую клешню рака-переростка.

– Хм! А про такой вот мешок, на таких вот лапах никто не упоминал? – пришлось ладонями показывать размеры и высоту.

– Не-а! – теперь наша главная повариха смотрела на меня с восторгом: – Неужели и в самом деле рассмотрел?

– Не только рассмотрел, но и ударил по нему огромным «горчичником». Слышали, как он со скрипом противным убегал?

– Конечно, слышали! – заговорила и Снажа. – У меня от него прямо зубы свело! А убежал-то он куда?

– Туда! – и ткнул пальцем на стену, только сейчас поняв, что она наружная. Приблизился к ней, ощупал и тут же стал бормотать: – Толщина приличная, чуть ли не восемьдесят сантиметров… И наверняка внутри могут быть полости… Но и «Чмо» немаленьких размеров! Или оно может сжиматься?..

Обе женщины ловили каждое моё слово, присматриваясь, как я ощупываю стенку и пытаюсь просмотреть её в глубину. Они сразу уверовали, что раз командир взялся за это дело всерьёз, больше никаких пакостей в Пирамидке твориться не будет. От поднявшегося настроения даже расщедрились на кусок мяса для Хруста, и тот его неспешно, с этакой барской деликатностью прожевал и проглотил.

Но именно котяра мне напомнил своим присутствием, что он пыльный (а может, просто туманный?) мешок видит. А раз видит, то может и по запаху чувствовать. Ведь обоняние, иначе говоря, нюх у животных гораздо больше развит, чем у человека. Ну и дальше пошла вполне логическая цепочка:

«Смотря у какого человека! – вспомнил я о себе и о стоящих во мне до сих пор фильтрах на звуки и запахи. Я с ними в последнее время варьировал, подбирая для себя максимально оптимальные, и не понимал, откуда на меня подобная напасть свалилась. – Или всё-таки это меня Первый Щит наградил такими способностями? За какие такие, спрашивается, заслуги? Но раз уж они есть, то почему бы ими не попробовать воспользоваться?..»

Вот я и попробовал. Осторожно, не спеша. Потому что, если резко убирал все фильтры, то мог попросту в обморок свалиться от водопада рухнувших в моё сознание запахов. Ведь как-то ориентироваться в них, изолировать ненужные и прислушиваться только к одному, я ещё толком не научился. Поэтому первые пяток минут то сидел на корточках возле стены, то передвигался по всей кухне или принюхивался к лагуну. А во время оного действа попросил Франю скрупулёзно пересказать все случаи, когда им мешало или пугало это самое «Чмо». А пока женщина тараторила, продолжал поиски.

Из слов нашей главной поварихи получалось, что несуразности, происходившие с участием привидения, имели некоторую систему. Непонятное Чмо, как я его уже окончательно окрестил, тяготело к медным вещам, кислым и сырым (что весьма важно!) маринадам и к предметам домашнего обихода, которые делались из мухоморного дерева. Таких предметов, несмотря на вред древесины при сгорании, имелось предостаточно, потому что порода была самая мягкая, хорошо изгибаемая в сыром виде и потом невероятно прочная после усыхания. То есть приложение силы мешок о четырёх ногах прикладывал именно возле или на эти три категории предметов. Что уже можно было применять в разрабатываемых вариантах поиска.

Но пока я ориентировался в основном по своему обострившемуся обонянию.

И в конце концов выделил для себя некий специфический запах, который трудно было перепутать с остальными. Тем более что этот запах мне был знаком с раннего детства, начиная с которого я любил возиться с принесёнными отцом с завода детальками, а потом и паять их. Это был запах плавящейся канифоли. А ведь он не просто редкий, а практически неуместный в данном мире запах. Тем более на Дне. И уж точно в данной башне. Уж здесь паять было нечего, водопроводные трубы – и то керамические.