Проект «СЛОН» - Анастасия Клепиковская
Самое интересное, что Матвей также брал палочку в руки, но если бы он ей взмахнул, думая об эгоистичных целях, то с ним произошло бы тоже самое. Поэтому капсулы спустя время просто растворились в организме.
Теперь о том, как это исправить. Профессор до сих пор считает, что это невозможно, но Матвей не сдается и верит, что когда-нибудь разум к Денису вернется. Принцип все тот же, необходимо взять палочку и взмахнуть ей. При этом должна активизироваться какая-то часть мозга, какая пока неизвестно. Матвей предположил, что это зона находится все там же в префронтальном кортексе, ведь это центр принятия решений. Возможно даже в том же самом дорсолатеральном отделе, только наоборот с повышенной активностью.
Эльдар Германович все равно не верит в успех того, что Денис когда-нибудь станет прежним. Он полагал, что с этой частью Андрей просчитался и это необратимый процесс. Как если бы лишиться пальца, новый не вырастет.
– Ведь остались же клетки, которые работают, значит не все потеряно, – говорил Матвей, – Плохо, но работают же. Надо просто им помочь, подумать нужную мысль. Осталось понять, как.
Помимо различных методов лечения, с Денисом проводились физические и когнитивные занятия, за счет чего иногда датчики фиксировали микровслеск электрического импульса в спящих нейронах. Как если бы выключенная лампочка моргнула. Такого эффекта добились только спустя восемь месяцев. Значит, все же мог он сам пожелать стать нормальным. Вопрос стоял во времени.
А оно, наоборот, играло не на пользу. Объем мозга уменьшался. Денис стал еще больше деградировать. Его организм уже плохо воспринимал пищу, а микроэлементы практически не задерживались. От когда-то крупного, спортивного Дениса осталось только имя. Он стал тощим, дистрофия мышц прогрессировала.
Иногда Матвею казалось, что у него мелькает осознанность во взгляде, будто Денис что-то понимает. Но у профессора был только один ответ: «Тебе просто хочется в это верить».
***
После очередного рабочего дня, Матвей возвращался в общежитие. Вымотанный он сидел в автобусе и листал ленту соцсетей.
– Мотя! – раздался звонкий голос в другом конце автобуса, – Ааа! Привет!
Он не сразу обратил на это внимание, пока очередное «Мотя» не оглушило его на одно ухо.
– Алиса? – повернул он голову, – Алиса, привет!
– Привет, родной! Ааа, как давно не виделись! Как ты? Смотрю, ты прям уставший весь.
– Да, есть такое. В целом нормально, ты как? Сказали в Москву переехала.
– Да! Сначала пригласили в НИИ одно там. Поработала, поняла, что не мое и ушла в айтишку. Сейчас имею дело с большими данными. Смешно столько учиться и потом этим не заниматься, – громко засмеялась она.
Они вышли из автобуса и решили сходить куда-нибудь попить кофе. Алиса засыпала Матвея вопросами: где он сейчас работает, что там делает, спросила про Дениса и все такое прочее. Матвей в силу секретности давал краткие ответы, а про друга и вообще промолчал. Тогда она решила рассказать, что переехала отчасти в Москву из-за того, что произошло с Кириллом и Андреем. Поделилась всеми своими переживаниями. Потом стала много говорить про работу, как она, используя данные, обучает искусственный интеллект.
Уже в общежитии Матвей, вспоминая разговор в кровати перед сном, подумал, какая же Алиса все-таки глупая. Как будто он не знает, как обучается нейросеть. Он начал проваливаться в сон.
«А что если тоже перестроить маршрут и обучить те единичные функционирующие нейроны думать за всех, – пришло в голову Матвею, – Нет, не то. Что если мы возьмем рабочие нейроны и внушим им эту мысль. Нет, да… Надо по порядку. Мы возьмем большие данные Дениса, загрузим в нейронку. Затем, составим полный портрет его мозговой деятельности, используя нанокапсулы. Потом, опять загрузим все в нашего казачка. Она нам это все сопоставит и проанализирует. Поймет, как конкретно можно его обучить. Еще раз отправим наших слонов, уже обучать. Они определят нужные области и начнут ему посылать образы с нужной мыслью. Постепенно. То есть получится, что она будет обучать, обучаясь».
Матвей пол ночи провел в размышлениях. Ему в какой-то момент уже стало казаться, что его нейроны тоже погибают от стресса и недосыпа.
В научном центре уже проводили множество экспериментов на Денисе от искусственной стимуляции определенных областей мозга до имитации нейронов нанокапсулами. Они либо не давали результатов, либо только ухудшали ситуацию. После последнего неудачного эксперимента, когда часть живых нейронов погибла, на этом перестали проводить такие опыты с ним.
Еще сильно сказалось то, что нанокапсулы находились только в стадии разработки. Хотя Андрей их более-менее довел до ума, опять же через восстановленные просчеты, но они все равно могли давать сбои или некорректно работать.
Единственное, Матвею до сих пор было не понятно, как Андрей за столь короткое время умудрился создать такую систему, где все функционировало.
– С чего ты взял, что он этого и хотел? – спорил с ним профессор, – У него, по сути, получился такой же эффект, как и у нас. Те же повреждения. Может, он рассчитывал на незначительный кретинизм, когда действительно можно было самим задействовать префронтальный кортекс и вся эта его схема сработала бы. И то не факт. Никаких экспериментов, в принципе, не проводилось. По крайней мере, здесь в научном центре. Я не знаю, где он там их собирал. Но предварительных испытаний он точно, я уверен, не ставил. Это были просто его предположения и просчеты. Сейчас нам необходимо помочь Денису. Давай так, мы сейчас рискнем с этой твоей идеей, если не получится, пойдем по другому пути, как мы и обсуждали ранее. Медикаментозно.
На самом деле все оказалось куда проще, чем тогда придумал Матвей. Портрет поведения Дениса уже был сделан за, как минимум, последние полгода. В казачка загрузили несколько видео с ним, а она сгенерировала на основе этого образную мысль об исцелении разума, которую необходимо было внушить Денису. Перекодировали ее в радиоволну, загрузили все в нанокапсулы и отправили обучать нейроны. Искусственный интеллект должен был уловить электрические микроимпульсы и успеть послать в них закодированную волну, таким образом, подтолкнуть их
